И пришел Лесник! 7 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев

в Петушках. Поэтому вся улица была уверена, что Плакса вернётся, и её дом обходили десятой дорогой. Как только мы дотащились до фазенды все попадали замертво в своих комнатах, тем более что в Стальном городе стояла ночь. Большинство красных фонарей было уже погашено, и только где-то вдалеке шла гулянка и слышалась гармонь, но нам это совершенно не мешало. Плакса и папаша Кац улеглись в спальне хозяйки. Я с Лианой в большой комнате, Череп и Кобра в соседней. Гостиная, она же столовая осталась пустой.

Этой ночью не спал уже папаша Кац. Ворочаясь, он прислушивался к своим новым ощущениям. Имплант Древних представлял собой восьмое чудо света. Он, даже не касаясь Плаксы мог снять с неё первичную диагностику. Он видел её дар как свой, не поднося руки к голове. Надо попробовать утром насколько далеко он сможет дистанционно воздействовать, решил папаша Кац. Теперь он уже не удивлялся силе Титана. С таким имплантом Изя Кац уверовал в себя и ему казалось попадись ему сейчас сбежавший злой гений, то он бы его сам ментально поработил навсегда.

Пока он размышлял о новых возможностях, Плакса отбросила одеяло и села на кровати. Изя Кац решил притвориться спящим, вероятно Плакса собралась в туалет и… но она встала и не открывая глаз вышла из спальни в гостиную. Папаша Кац перепугался не его ли здесь вина, мало ли на что способен новый имплант. Выглянув в гостиную, он замер с открытым ртом. Плакса, всё также не открывая глаз подошла к телефону, стоявшему на отдельном столике, и сняла трубку. Папаша Кац в прошлый раз не заметил у неё в доме наличие собственного номера. Далеко не у всех имелся телефонный аппарат, но вот у Плаксы он был. Стоя посреди тёмной комнаты в длинной белой ночной рубашке как привидение, она набрала несколько цифр на крутящемся диске аппарата и прислушалась. Дождавшись ответа, она произнесла: «— Это я!». Чуть погодя: «— Мы идём к бункеру, туда, где спрятано оружие. Импланты и документы находятся в канале Шлюза, но перед этим придётся разобраться с Ктулху.» Оставшиеся в живых волосы на голове знахаря зашевелились и тут он услышал: «— Что мне делать дальше?». Прослушав ответ, Плакса, всё также не открывая глаз направилась обратно в спальню. Изя еле успел юркнуть под одеяло и вновь притворился спящим. Девушка, как ни в чём не бывало легла на кровать и продолжила спать тихонько похрапывая.

А папашу трясло. Он не понимал в чём дело. Предыдущий блок он снял, в этом он был абсолютно уверен. Однако сейчас он ещё раз проверил себя. Повернувшись к Плаксе, он, едва касаясь пальцами её волос вошёл к ней в сознание. Нет, тот блок, поставленный Титаном, по сути, разрядился сам, после инцидента в церкви. Остаточных явлений не было и если не знать, что он был, то и никогда не догадаешься о самоубийственном приказе знахаря. Но зато он обнаружил другой, быстрый, поставленный наспех мысленный приказ сообщать о чём-либо значащим по телефону. Разумеется, номера не было, его Плакса просто запомнила, а такие вещи практические не вынимались из головы даже с имплантами Древних. Чтение мыслей по-прежнему оставалось фантастикой, также, как и память человека. Можно было что-то вложить и замаскировать под свои воспоминания, но вынуть из памяти было почти невозможно. Для простоты понимания вся память была надёжно зашифрована и копание в ней давало только осколки информации. Но ему и не надо было знать этот злосчастный телефонный номер, папаша Кац и так знал, что Плакса звонила Титану. Его приказ, полученный ею при освобождении Титана, был замаскирован спустя рукава и в принципе легко обнаруживался при следующим посещении знахаря. Единственное, чего не учёл Титан, так это то, что Плакса и папаша Кац жили вместе.

И что теперь делать? Враг в курсе всех наших дел. Невероятно! Титану стучит подруга Изи Каца! По всем канонам и понятиям разговор с ней один. Пуля в голову. Как же быть? Рассказать Леснику, так он её пристрелит не задумываясь. Не рассказать, то она подведёт под монастырь всю группу. Больше папаша Кац этой ночью не уснул. Только под утро он забылся кошмарным сном и был очень признателен попугаю, когда тот стал орать на улице, тем самым выдернув папашу Каца из лап Чужих зажавших его в туннеле.

— Чужой! Стой коротышка или я буду стрелять! — Паша устроился на коньке крыше и истошно орал на всю улицу. На пороге стоял Нибелунг в сопровождении Пробки и смеялся, показывая на Пашу пальцем. Пробка, помощник карлика-убийцы чуть не падал от смеха держась за живот.

Я проснулся вместе со всеми. Лиана уже встала и осторожно отодвинув занавеску посмотрела в окно.

— Это Нибелунг со своим лоботрясом, как его… Пробка, — выражение её лица было таково, что если у неё сейчас была в руках граната, то она непременно бы кинула её в них.

— Пффф… Ну хоть здесь нейромантов нет.

— Сплюнь, у Нибелунга нет такой удачной лестницы. Если сюда зайдёт вся это пиздобратия, то боюсь городу уже ничего не поможет. И всё-таки какой гадкий карлик, не мог что ли подождать пока люди выспятся, — негодующе произнесла Лиана. — Ты яичницу будешь или кашу?

— Яичницу и хорошо бы с беконом, — мысленно облизнулся я.

— Я тоже. В Улье совершенно не обязательно следить за фигурой. Ну иди делай, я ещё вздремну, — и она плюхнулась в постель.

— Э! Я думал это ты будешь делать! — воскликнул я.

— Ну, пожалуйста, я так устала… — Лиана включила своё нытьё.

— Я вообще инвалид, посмотри на мою ногу, — я знал, что она у меня уже заросла, но одеяло не сдвинул ни на сантиметр.

— Ах, да. Ладно, на сегодня ты отмазался, но с тебя твой фирменный харчо. Не отвертишься.

— Будет сделано, мадам. Вам из кого? Топтун, прыгун или может рубер?

— Придушу я тебя во сне и из тебя сделаю! — пообещала Лиана и нехотя начала одеваться.

— Показывай аусвайс или я за себя не отвечаю! Ты чьих будешь? — на улице продолжал бесчинствовать Паша.

Через полчаса мы все сидели за большим круглым столом в гостиной. Попугай взгромоздился на папашу Каца и пристально наблюдал за новыми персонажами. Изя изредка скармливал ему кусочки яблока.

— А мне докладывают, что группа неизвестных вышла из стены в районе арены. Мы же недавно камеры установили,