Я живой! - Антон Зырянов

— Вызывал, Бер, вызывал… С нами вышли на связь оплотовцы. Они нарвались на одного из членов подопытной группы.

— Инфицированный? — коротко спросил Бер, лицо его осталось бесстрастным.

— Да. — Доктор пристально, снизу вверх посмотрел в глаза гиганта. — Да, инфицирован. Но вирус его не убил — сработали защитные механизмы организма и генодары практически уничтожили вирус. Но не полностью… Мне нужен этот экземпляр, Бер. Он нужен мне живым.

— Мы постараемся, Док, — ответил Бер.

— Вы обязаны справиться. Слишком многое поставлено на карту…

Серега. База «Оплот». Хорошее предложение.

Я не мог сомкнуть глаз. Постоянно слышались какие-то шорохи, казалось, что по крыше кто-то ходит. А еще Катя очень долго плакала. Я пытался разговаривать с ней, отвлечь хоть немного, шептал успакаивающие слова, обнимал, но стоило мне на секунду запнуться, сбиться с ласково-уговаривающего тона или просто на мгновение замолчать, чтобы проглотить скопившуюся во рту слюну, как она снова начинала реветь.

Наконец она, обессиленная, уснула. А я вот не смог.

Когда мне надоело ворочаться на диване — двуспальную кровать я благородно отдал девушке (ну не в таком же состоянии к ней клеиться) — я взял из Катиного рюкзака пачку сигарет (справедливо предположив, что она против не будет) и спустился вниз, к хозяину.

Бомжуля — так его называли за спиной. Лев Моисеевич — так звали его в лицо.

— Лев Моисеич? Не спите?

— Не сплю, Сережа, проходи.

Вот так. Сразу узнал, как зовут, и запомнил. Тот же Север каждый раз со мной общался так, будто впервые видел, все время спрашивал мое имя, а этот, надо же, сразу запомнил.

— Как вам номер? — спросил Бомжуля и, сдвинув очки на кочик носа, посмотрел на меня не по-стариковски ясными глазами. Ему было лет шестьдесят — сухонький, небольшого роста, ухоженная щетка седых усиков. Но глаза у хозяина были молодыми, умными, цепкими.

— Спасибо, все супер, — искренне ответил я и указал на стул, что стоял напротив письменного стола Льва Моисеевича, за которым тот и сидел, утопая в роскошном, непонятно откуда добытом кожаном кресле с высокими подлокотниками. Смотрелся Бомжуля в нем комично, но темно-карие, почти черные глаза глядели серьезно. — Можно?

— Конечно-конечно, присаживайся.

— Спасибо.

— Сережа, ты ведь хотел о чем-то спросить? Так что давай сразу к делу, без намеков. — Бомжуля придвинулся вплотную к столу и положил на него локти. — Ты что-то хотел приобрести?

— Да, Лев Моисеич… Пэбэху хотел у вас приобрести. И ружьишко какое-нибудь прикупить, а то я месяц назад неплохой обрез потерял — вырвали из рук прям, еле ноги тогда унес… А с одним «Макароном» бегать — вообще «не айс».

— Так, давай ты мне скажешь, сколько готов заплатить, а я — что я могу для тебя сделать?

Хваткий дядечка — не рассусоливает, сразу переходит к сути.

Я сбегал за рюкзаком наверх — Катя мирно спала, по-детски обхватив подушку руками, как ребенок обнимает плюшевого медведя — после чего выложил на стол свои богатства.

Мешочек с золотыми кольцами — в основном обручалки (коллекция трофейная — а что поделать, если золото осталось единственной надежной валютой, хотя меня это все равно удивляло — лично я всегда патронами или продуктами брал), две зажигалки «Zippo» (третью я себе оставил, как и жидкость для заправки), неплохой КПК (даже лучше чем мой — но к своему я как-то привык). Немного подумав, я достал из рюкзака пластиковый бокс для переносного винта* и, открыв его, развернул так, чтобы хозяин увидел содержимое — прозрачный пакетик с белым порошком грамм на сто пятьдесят.

— Я слышал, это дерьмо сейчас в цене, — сказал я, изучающе глядя на Льва Моисеевича.

Бомжуля не совладал с эмоциями, и я понял, что обратился к нужному человеку. Глаза Льва Моисеевича алчно загорелись — он пытался придать себе равнодушный вид, но взгляд его то и дело падал на раскрытый бокс с порошком. Да, он знал цену этой отраве — даже если отдать это перекупщикам — можно озолотиться. А уж если кто с Базы «Девять» (бывшей колонии строгого режима) заглянет, то порошок можно будет продать втридорога.

— Ну не знаю, Сереженька, — Наигранно и неубедительно покачал головой хозяин. — Дед не одобряет наркотиков на базе. Это ведь наркотики?

— Героин, — поправил я скромно.

— Ну, это мы еще проверим… А где взял? — как бы невзначай поинтересовался Лев Моисеевич.

«В цыганском районе в дом залез», — подумал я, но вслух сказал.

— Не поверите — в рюкзаке нашел. Его один живчик за спиной таскал — на обеих лямках, поэтому он его и не сбросил, так и ходил.

— Вот, что, Сережа, — начал Бомжуля доверительно. — Нравишься ты мне… Давай так, я тебя от этой ноши отвратительной избавлю и подгоню кое-что… — Лев Моисеевич задумался, но скорее так, для проформы. — Есть у меня замечательное ружьишко — МР-43-КН… Курковое, правда, но надежное…

Я вытащил из рюкзака страницу, вырванную из выцветшего журнала «Охотник» за две тысячи тринадцатый год.

— Вот, что мне обещали на «Девятке» только за порошок, — сказал я и протянул листок хозяину.

Лев Моисеевич развернул его и присвистнул.

«Для всех ценителей Автомата Калашникова….». Вот что гласил рекламный слоган, напечатанный большими буквами над изображением карабина «Сайга-12К Тактика». А снизу, чуть мельче, подпись: «Хорошо забытое старое…»

— Эк вас, батенька, — рассмеялся Бомжуля. — Что ж сразу АК не попросил?

— Лев Моисеич, у меня нет ни желания, ни сил играть в эту игру. Человек из «Девятки» сказал, что карабин должен будет прийти со дня на день из «Оплота» — все знают, что Дед со своими бойцами недавно устроили рейд в Некрополь и разграбили «Артемиду», «Защиту» и «Охотника»*, так что местный арсенал немногим уступает тому, что есть на полумифической «Лабе»… Просто я решил обойтись без посредника и приобрести оружие здесь, в «Оплоте».

— Ладно, Сережа — вижу, ты парень умный… Будет тебе Сайга-12К.

— Два сменных магазина «Магнум», смазку и оптику, четыре упаковки патронов…

— Ишь ты, разогнался, — проворчал Бомжуля раздраженно. — Будет тебе один магазин Магнум на восем и патроны — двадцать с дробью, двадцать пулевых. Оптику не дам — у меня только дорогая осталась — дам коллиматорный….

«Ну что ж, — подумал я. — Даже лучше, чем я рассчитывал».

— Про «Пэбэшку» не забудьте, Лев Моисеич, — сказал я улыбаясь.

Звон разбивающегося стекла, грохот и Катин крик прозвучали почти одновременно. Я бросился наверх.

Бер. База «Оплот». Эффектное появление.

Когда вертолет опустился над Пятаком — импровизированной центральной площади «Оплота» — зевак набежало много. Сколько лет люди не видели таких чудес техники? Пять, шесть?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});