Последний день Кали-Юги - Геннадий Дорогов

– Первых двух я действительно не знаю. А вот с последним литератором хорошо знаком.

Андрей с удивлением посмотрел на него.

– Вы читали Гитлера? Вот уж не ожидал.

– Я-то? Как же, читал. Рад бы не читать, да пришлось. Он мне персональную записку настрочил. Точнее, надпись на долгую память.

Василий Матвеевич так рванул манжету на левом рукаве рубашки, что оторвалась пуговица. Закатав рукав, он поднял руку кверху, показывая внутреннюю сторону предплечья, на котором синел шестизначный номер.

– Вот, полюбуйся! Это от твоего кумира. Семьдесят два года прошло, а каждая цифра смотрится почти как новенькая. Качественно сделано, с немецкой аккуратностью.

Он тяжело перевёл дух. Захлестнувшие его эмоции мешали говорить.

– Мы жили в деревне под Орлом, когда началась война. Я мало что помню – мал был тогда, всего четыре годика. А спросить потом уже не у кого было. Но кое-что обрывками засело в памяти на всю жизнь. Так врезалось, что не сотрёшь ничем. Помню горящие избы. Толпы людей. Плач, крики, стоны. Автоматный треск. А потом лагерь. Страх перед людьми в военной форме. Оскаленные пасти овчарок. А ещё мёртвые тела. Много мёртвых тел. Запах смерти кругом. Ты знаешь, что такое запах смерти? И ненависть, лютая ненависть. Только тогда мы не евреев ненавидели. Немцев! А этих бедолаг жалели. Досталось им.

Он буравил Андрея глазами, тяжело дыша. Андрей спокойно выдержал его взгляд.

– Вы же должны понимать, что в мире ничего случайного не происходит. История человечества изобилует фактами гонений на евреев – изгнаний, погромов, физических расправ. Случайно ли это? И Гитлер не был исключением в своём отношении к ним. Он понимал, что жиды – не люди, поэтому стремился очистить землю от них.

– Гитлер и славян за людей не считал, – напомнил Сергей Евгеньевич. – И уничтожил значительно больше, чем евреев. Вы привели не слишком удачный пример.

Василий Матвеевич торжествующе смотрел на Андрея.

– Ну, что ты на это скажешь? Или нечего сказать?

– Есть. Мне есть что сказать, отец, – Андрей с задумчивым видом смотрел ему в глаза, словно прикидывая, стоит ли продолжать этот разговор. – Вот только я не уверен, что ты захочешь меня услышать.

– Да уж попробую.

– Ну, тогда скажи, кто привёл Гитлера к власти?

Василий Матвеевич удивлённо вскинул брови.

– Что за дурацкий вопрос? Понятно кто – немцы!

Андрей насмешливо скривил рот.

– Ты уверен? Тогда ответь: на какие шиши? Германия в то время была разорена жидами-демократами. А чтобы участвовать в выборах, огромные средства нужны. Где же взял их бывший ефрейтор?

Сергей Евгеньевич озадаченно хмыкнул.

– А ведь так оно и есть. Как ни парадоксально, но именно деньги евреев привели Гитлера к власти.

– Что за чушь?! – взорвался Василий Матвеевич. – Они что, по-вашему – идиоты? Или самоубийцы?

– Я не имел в виду Ивана Соломоновича и ему подобных…

– Чушь! – не унимался уралец. – И слышать не хочу.

Андрей шумно выпустил воздух изо рта и хлопнул себя ладонями по коленям.

– Ладно! Не вижу смысла продолжать этот разговор. Не найдём мы понимания. Общего языка не найдём, хотя и говорим на одном языке.

Он поднялся.

– Ну что ж, прощайте! Не знаю, как вам, а мне приятно было познакомиться. С теми, кто вёл себя по-мужски. Не смотря на разногласия.

Андрей ушёл. Некоторое время сидели молча. Василий Матвеевич покачал головою и сказал с горечью:

– Жаль! Очень жаль! Так больно разочаровываться в людях…

Он тоже поднялся.

– Однако засиделся я с вами. А мне выходить скоро. Пойду готовиться.

Поезд приближался к Челябинску.

Глава 5. Исповедь павлухи

В Челябинске вместе с Василием Матвеевичем своё путешествие закончили Юля и Иван Соломонович. Старый еврей сухо попрощался и поволок свой багаж к выходу. Он уносил в своём сердце обиду, которую не смогли растопить ни добрые пожелания соседей по вагону, ни их приветливые улыбки. Василий Матвеевич крепко пожал попутчикам руки. Ярославу сказал:

– А я всё равно был бы рад снова встретиться с вами. Чёрт с ними – с неприятностями.

– Надеюсь, их больше не будет, – ответил Ярослав полусерьёзно. – Когда мы снова встретимся, Кали-Юга по Юлиным предсказаниям, скорее всего, уже закончится.

Юля на прощание одарила всех светлой улыбкой. Задержала взгляд на Павлухе, который в данный момент имел довольно мрачный, подавленный вид.

Сергей Плетнёв окинул их острым взглядом, потом поднялся с места.

– Позвольте, Юля, помочь вам.

Он подошёл к девушке, взял её вещи. Вместе они вышли на перрон.

Нина Аверьяновна тяжело вздохнула.

– Что же вы, Паша, сами-то не вызвались помочь? Ведь понравилась вам девушка. А вы упустили свой шанс.

Павел угрюмо опустил голову.

– Зачем я ей нужен… такой…

Собеседница всплеснула руками и горячо заговорила, незаметно для себя перейдя на «ты»:

– Какой «такой»? Что ты наговариваешь на себя? Ты за девчонку на ножи бросился. Думаешь, она этого не оценила?

– А ведь она права, – поддержал женщину Ярослав. – Ты хороший человек, Паша. Сам себя недооцениваешь. Поверил цинику Сержу, что у тебя шансов нет.

– Вот-вот! – ещё больше загорячилась Нина Аверьяновна. – Только чего было его слушать, Сержа этого? Доброго слова никому не сказал. Одни гадости.

Павлуха резко мотнул головой.

– Тёть Нин, не надо, не травите душу.

Тем временем в вагон заходили, занимая свои места, новые пассажиры. Вскоре появился и Сергей Плетнёв. Он сел напротив Павла, добродушно улыбаясь.

– Не грусти, Паша. Всё хорошо, – Сергей протянул Павлухе сложенный листок бумаги. – Вот, держи! Это Юля просила передать тебе. Здесь её телефонный номер и адрес электронной почты.

Проводница разобралась с вновь прибывшими. Поезд тронулся. Место Ивана Соломоновича осталось не занятым.

Павлуха с растерянным видом смотрел на Плетнёва и всё не решался взять у него листок. Сергей рассмеялся.

– Ну, чего ты? Бери!

– А это… точно мне?

– Тебе-тебе! Не мне же. Я-то женат. Хотя… – Сергей озадаченно почесал затылок. – Вот же незадача! Ведь и в голову не пришло поинтересоваться твоим семейным положением. Может быть, ты тоже женат?

– Да не… – Павлуха взял листок и спрятал в кармане рубашки. – Не женат я. Был женат, но давно.

– Что было давно, то быльём поросло, – сказал Сергей.

– Что же случилось у вас с супругой? – полюбопытствовала Нина Аверьяновна, вновь перейдя на «вы». – Беда какая или просто не сложилось?

Было заметно, что настроение Павла улучшилось. Юлина записка сделала своё доброе дело. Он охотно ответил:

– До беды, слава Богу, не дошло. Хотя, конечно, всяко могло случиться. А так… В общем, ошибся я.

– От ошибок никто не застрахован, – вновь поддержал его Плетнёв. – Не стоит на них зацикливаться. Их просто надо исправлять по возможности. А если исправить уже невозможно, то хотя бы учитывать на будущее, чтобы не наступать на одни и те же грабли.

– Точно! – живо отозвался Павел. – Ты всё правильно сказал. У меня так и вышло. Исправить уже ничего нельзя было, но вовремя спохватился, чтобы не наделать новых глупостей. Ну, загремел бы опять. А какой смысл?

Ярослав невольно дёрнулся, словно его толкнули. Он остро почувствовал, что Павлухины проблемы чем-то схожи с его собственными. Хотел спросить о подробностях, но любопытная Нина Аверьяновна его опередила.

– Ой, Паша! Что же всё-таки случилось? Надеюсь, все остались живы?

Павлуха махнул рукой.

– Да, живы все. Теперь-то я понимаю, что это правильно. А тогда думал совсем по-другому. Наломал дров.

Он умолк, погружённый в воспоминания. Потом продолжил свой сумбурный рассказ:

– Он-то тут не при чём. Зря я его. Это её надо было. Нет, он, конечно, тоже при чём, но она больше виновата. Он-то что? Он мужик. Баба позволила – он и полез. Ну и получил своё. И я своё получил. Он в реанимацию, а я на зону. А она лёгким испугом отделалась.

– Так вы его?.. – чуть слышно прошептала Нина Аверьяновна. – Слава Богу, что не убили.

– Да можно сказать, что убил. Только ненадолго. Я же с ними недавно встречался. Затем и в Москву поехал, чтобы свести счёты – они ведь три года назад в столицу жить перебрались. Вот, думаю, как-то несправедливо получилось. Она заварила кашу, а расхлёбывать пришлось другим. А потом вдруг понял: глупо всё это. Не стоит она того, чтобы из-за неё новый срок мотать. Тут вся моя злость и пропала.

– И правильно! – воскликнула Нина Аверьяновна. – Что толку мстить. Вы и так за это девять лет расплачивались.

– Да не-е, – протянул Павлуха. – За то мне шесть лет впаяли. Трёшку уже на зоне накинули. Народец там не очень дружелюбный. Всякого норовят на излом взять. Меня тоже попробовали сломать. А-а, думаю, всё одно пропадать. Отправил ещё одного в реанимацию. Тоже выжил, гадёныш! И хорошо, что выжил. А то бы мне больше добавили. Конечно, и три года – не мало. Зато ко мне больше никто не лез. Уважать стали.