Вечное таинство – смерть - Валерия Леман

— Так вот… Когда встал вопрос о секретарше, кто-то из знакомых направил к Жюлю Мари. Неудивительно, что Мари сразу же понравилась ему — такая милая, аккуратная. И русские корни! Помню, как Жюль сказал мне в тот вечер: «Что ж, моя милая Лулу, почти половина продукции моей марки реализуется в России, у меня наполовину русские дети и… И наполовину русская секретарша!»

Действительно, все так и было — я улыбнулся славной Лулу, которая в очередной раз рассмеялась от восторга. Мне же смеяться вовсе не хотелось — да, в общем и целом все благополучно: я в Париже, в доме отца, я, похоже, слегка влюбился в столь удивительную девушку Мари, но…

Но при всем при том: а) совершенно неизвестно, покинула ли мой дом в Москве несносная Вера Бунина; б) удивительная Мари неожиданно исчезла, оставив после себя окровавленный платок.

Между тем новый день давно начался, и мне пора было собираться в офис отца поработать, а плюс ко всему увидеть Мари и постараться прояснить неприятную ситуацию с ночным пребыванием на кухне некоего незнакомца и ее платком в крови на той же самой кухне. Я поблагодарил Лулу за завтрак, почесал за ухом Билли, радостно завилявшего хвостом, и отправился в город. 

Глава 11. Первые тревоги бытия

Первая новость в офисе «Садов», добавившая мне головной боли, — Мари на месте не было, ее заменяла другая сотрудница. Как ворчливо объяснил мне Старый Лис, моя Мари в офис не явилась, позвонив по телефону и весьма сбивчиво отпросившись еще на два дня.

— Я разочарован, мой дорогой Ален, — подвел итог отец, закуривая свою сигару. — Насколько Мари Петрофф пришлась мне по душе с первого дня работы, настолько она продемонстрировала полную безответственность после… После встречи с тобой. Боюсь, мне придется с ней расстаться. Ну а ты при желании можешь продолжить с ней свои отношения.

Мне его последняя фраза с интонацией легкой игривости нисколько не согрела душу. Мари не явилась на работу, сбивчиво отпросившись еще на два дня, — все это вкупе с платком, что я аккуратно положил в целлофановый пакет, выглядело слишком подозрительно. Потому я попытался тут же выяснить у отца адрес Мари либо номер ее телефона, а он направил меня за подробной информацией к своему управляющему Мишелю Пилье.

Мишеля Пилье я неплохо знал — этот тип вечно катастрофически занят, словно без его трудовой деятельности весь мир тут же провалится в тартарары. И на этот раз он был по своему обыкновению с головой в трудах праведных, но я все-таки заставил его порыться в бумагах и отыскать адрес Мари Петрофф — улица Фуке, 17. Что ж, это было уже нечто конкретное. Я решил отправиться к Мари прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик.

Едва я выехал со стоянки у «Садов», как с парижского неба начал тихо накрапывать, словно нашептывая детские сказки, теплый дождь. Кто как, а я люблю эти осадки осени — каждый раз октябрьский дождь создает особое настроение легкой меланхолии, когда даже раздирающие душу драмы воспринимаются не так остро, с долей грусти.

Я неторопливо рулил по мокрым улочкам Парижа, по радио в тон всему Джо Дассен пел «Индейское лето», а я, периодически сверяясь с картой города, приближался к заветному адресу «улица Фуке, 17». Как оказалось, Мари проживала в довольно отдаленном от работы месте. В таком случае странно, что у нее не было собственной машины, хотя бы самой старенькой и дешевой. Неужели бедняжка Мари каждое утро добирается до работы общественным транспортом?

Дом 17 по улице Фуке оказался массивным шестиэтажным с цветочным магазином и булочной на первом этаже, с чередой одинаково мрачных окон. Я без труда припарковался и направился к входным дверям. Естественно, на мои звонки по домофону никто не отозвался — я и не думал, что Мари, отпросившись с работы, попросту будет отсыпаться дома.

И все-таки ни с чем возвращаться назад не было никакого желания. Я начал набирать номера соседних с Мари квартир, пока по одному из них не отозвался бодрый женский голос: «Да? Это ты, Поль?!» В ответ я торопливо буркнул: «Я!», дверь тут же приветливо открылась, а я взбежал на второй этаж.

Дама, открывшая мне дверь по домофону, разумеется, терпеливо стояла на пороге своей квартиры, при виде меня удивленно вздернула брови:

— Это еще что такое?!

При первом же взгляде на эту милую мадам я бы мог поклясться, что всю свою жизнь, до самого ухода на пенсию, она мирно трудилась учителем в каком-нибудь колледже. Потому я поспешил широко улыбнуться и молитвенно сложил руки на груди.

— Простите меня, мадам! Я просто ищу красавицу Мари Петрофф, в которую влюбился с первого взгляда и которая скрылась от меня, оставив только этот адрес. На мои звонки она не отзывается, вот я и подумал…

Мадам тут же милостиво улыбнулась, погрозив мне пальчиком, и с легкой укоризной покачала головой:

— Ах, молодежь, молодежь! Мари очень милая девушка, но, раз она оставила вам этот адрес, от всей души советую забыть про нее — малышка вас обманула! Почти два месяца назад у нее умерла мать, которая проживала в собственных апартаментах где-то на авеню Флокс, и Мари тут же переехала туда. Но Мари очень хорошо воспитана, она далеко не лгунья. Стало быть, девушка просто не хотела вас огорчать. Но увы: при всем при том она вас не любит.

Сами понимаете, в этот момент, припомнив основы актерского мастерства, самое время было сыграть отчаяние безнадежно влюбленного: как, у моей любимой есть другой? Красавица меня обманула?..

Я постарался скроить несчастную мину, всем своим видом убедив мадам, что еще немного — и расплачусь, как дитя малое, по причине несчастной любви. Моя уловка удалась: славная женщина завздыхала, вновь закачав головой.

— Ах, молодой человек, не переживайте из-за малышки Мари! Вы наверняка встретите свою половинку, а вот Мари, боюсь, будет несчастна в любви всю ее жизнь. Пару раз она приводила сюда своего парня — на редкость неприятный тип, который никогда не принесет ей счастья.

— Значит, у нее есть другой парень, — каюсь, мои интонации были вполне натуральны: я невольно ощутил смесь легкой ревности и раздражения. — Если честно, я что-то подобное чувствовал. И как же этот парень выглядел?

Мадам в ответ рассмеялась.

– А вот не буду вам докладывать, в конце концов, это личная жизнь Мари. Скажу лишь в утешение: возлюбленный Мари вам и в подметки не годится! Но тут уж ничего не поделаешь – любовь зла!..  

Глава 12. Спасите Лулу!

Итак, я выяснил интересные факты. Во-первых, мадам своим бесхитростным рассказом стопроцентно меня убедила: у Мари действительно имеется не слишком приятный парень, который, скорей всего, и явился неожиданно в дом Старого Лиса. Не нужно обладать слишком богатой фантазией, чтобы попытаться представить себе примерный сценарий ночного происшествия.

Вполне вероятно, Мари, пока я спал после любовных утех, позвонила своему дружку — просто чтобы заставить его ревновать. А ее доморощенный Отелло не нашел ничего лучше, как явиться в дом измены незваным гостем, и по иронии судьбы с первых же шагов нарвался на грозного Билли. При этом парень, вероятно, всерьез не пострадал, к тому же, наверное, ему оказала первую помощь Мари… У меня в руках — ее окровавленный носовой платок, легкомысленно оброненный на кухне.

Второй интересный момент: мне удалось выжать из бывшей соседки Мари максимум данных о ее новом местожительстве. Как однажды обмолвилась Мари, ее мать по материнской линии принадлежала к гордой российской фамилии Строгановых и проживала недалеко от Булонского леса, в собственных апартаментах, доставшихся ей в наследство. Насколько мне было известно, в том районе расположены довольно дорогие апартаменты и частные особняки, и если побродить-побеседовать с местными консьержками…

Усевшись за руль, я уже направился было в нужную мне сторону, но по дороге вдруг ощутил позывные своего голодного желудка и тут же весьма кстати заприметил симпатичный ресторанчик под названием «Бейрут». Надо сказать, что каждый раз, оказавшись в Париже, я, как правило, захожу сюда подкрепиться, благо этот ресторанчик находится по соседству с офисом отца, а его хозяин, Ашраф Массали, для своих Рафик, мой давний приятель, успевший получить высшее образование на обломках СССР и до сих пор отлично болтающий по-русски. Дивная ливанская кухня, превосходные специи и кофе с кориандром — все это давно стало для меня своего рода визитной карточкой Парижа.

Увы, на этот раз поприветствовать Рафика мне не удалось: он находился на кухне в полуподвале. Я лишь пожал плечами, рассеянно подумав, что это даже к лучшему: мне явно требовалось спокойно, без свидетелей, обдумать все свои дальнейшие действия относительно Мари.

Официант принес мне классическую шаурму, которую ливанцы называют по-своему — кубба, и я с удовольствием приступил к трапезе, лениво размышляя, стоит ли мне вообще столь решительно разыскивать Мари. В конце концов, в ночном инциденте пострадал лишь ее приятель, и теперь оба наверняка бурно выясняют отношения. Да, я слегка влюбился в Мари, но… Бог ей судья!