Профессионал - Анатолий Силин

— Вот это и есть Алексей, который столько натворил дел на городском кладбище, — вздохнул Кусенев.

Председатель горисполкома будто остолбенел, потом поднялся со стула и нетвердой, пошатывающейся походкой приблизился к Лехе, но вдруг покачнулся и стал падать. Если бы не генерал с Кусеневым, он непременно рухнул бы на пол, но они его вовремя подхватили и положили на диван. Срочно вызвали «скорую помощь». Придя в себя, председатель горисполкома прошептал, что на Лехе одежда с его покойного сына. Скоро прибыл врач, больному сделали укол и забрали в больницу.

Как же вел себя Леха? А он, как ни в чем не бывало, молча топтался на месте и пялил на всех глаза, принимая самые разные позы. Словом, вел себя так, будто все, что происходило вокруг, его нисколько не касалось.

Генерал, усадив Леху перед собой, спросил, как и для чего он все это делал? Леха не понимал, что от него хотят, крутил головой и таращил глаза.

— Расскажи, Алексей, как ты разрывал могилы и что потом делал? — спросил Кусенев.

Леха громко хмыкнул, отчего нижняя челюсть отвисла еще больше, и стал взахлеб рассказывать, как разрывал могилы, как доставал оттуда гробы, вытаскивал из них покойников и что с ними делал.

— А куда делись милиционеры? — спросил Леху генерал. Ему уже доложили, что оба сотрудника милиции просто сбежали со своего поста, что по данному факту проводится служебное расследование, а один из милиционеров даже подал рапорт об увольнении.

Леха громко рассмеялся. Он путанно объяснил, как сбитым из досок крестом и гуканьем напугал милиционеров. Видел, как они побежали к выходу, как один милиционер от страха прыгнул на спину другому и тот потащил его на себе. Когда же они убежали, Леха преспокойно раскопал могилу, потом достал гроб, раздел покойника и, взяв его одежду, ушел.

У генерала возникли сомнения, что Леха в одиночку не мог все сделать сам на кладбище. Было решено провести следственный эксперимент. На кладбище провели имитацию захоронения: вырыли могилу и зарыли в нее пустой гроб. Лехе предложили показать, как он работал. В течение часа Леха раскопал могилу и достал гроб. Удивился, что гроб оказался пустым. Все сомнения теперь отпали: да, это он совершал противозаконные действия на кладбище.

Началась дальнейшая проверка показаний Лехи. Было установлено, что его преступления во многом были спровоцированы работницами ателье «Снежинка», где он бесцельно торчал целыми днями. Да, он дебил, но ведь все его органы, кроме головы, работали вполне нормально. Молодые женщины часто приставали к нему с расспросами: когда будет жениться и выросла ли у него «женилка»? А некоторые даже поглаживали рукой по Лехиным брюкам, смеясь и возбуждая его. Были случаи, когда таким образом его доводили до оргазма. Женские шалости Лехе понравились: он, довольный, гоготал и стал к ним приглядываться. Умершая при родах часто заступалась за Леху, просила подруг не возбуждать его. Она в это время уже была беременна. Как-то Леха по своей наивности спросил, а почему у нее такой большой живот? Женщина ответила, что там маленький ребеночек, которого она скоро родит. «А зачем она его туда запрятала? Что, съела, да? Женщине пришлось объяснять дебилу, как рождаются детки. Позже, увидев ее в гробу, Леха плакал, а ночью, взяв лопату, пошел на кладбище и раскопал могилу…

Леху, как позже узнал Кусенев, отправили на лечение в спецбольницу.

Изучил Кусенев и материал о дорожно-транспортном происшествии, разобраться с которым, собственно, и приехал. Столкновение машин произошло по вине водителя начальника УВД, но это уже никому не было нужно. Главное, что он оперативно помог разобраться в случаях, взбудораживших население города. На память о той поездке у Кусенева хранится приемник «Этюд», который ему подарил на прощание начальник УВД.

Рассказ шестой

— Тут есть для тебя один «свежачок», спустись быстренько ко мне, — сказал по телефону начальник отдела Батищев.

«Спуститься» — значит зайти в приемную начальника УВД, где шеф в этот день принимал по графику граждан. Следователи об этом приеме знали и были, что называется, «на «стреме». Кусеневу уже не первый звонок от него выдан.

Приемная располагалась на первом этаже «серого» дома. Спускаясь по лестнице, Кусенев тихонько напевал мелодию прицепившейся с утра песенки, а сам размышлял о «свежачке». Чтобы это могло быть? «Скорее всего, какое-нибудь очередное дорожно-транспортное происшествие: автодорожные только мне отписывает», — думал он.

Начальник отдела встретил хмуро, да это и понятно, — народу в коридоре не протолкнуться и у каждого свои проблемы.

— Значит так, — сказал он, оторвавшись от беседы с очередным посетителем. — Есть интересное дело, связанное с машиной, но не автодорожное, нет, совсем другое. Там, — показал рукой на дверь, — сидят отец с сыном, выслушай их и возьмись раскрутить. Ясно?

Пожав плечами, Кусенев повернулся к двери.

— Постой-постой, не спеши, они уже обращались в Советский отдел, так что дело оттуда затребуй, поизучай, а вечером доложи.

Выйдя от шефа и окинув взглядом посетителей, Кусенев спросил:

— Кто тут по машине?

Поднялись двое мужчин: старый и молодой.

«Они и есть», — вздохнул Кусенев, и, кивнув им, сказал:

— Пошли со мной.

Повернулся и пошел по длинному коридору к лифту.

В кабинете прочитал заявление, потом послушал отдельно отца и сына. И вот что они рассказали.

Живут оба в Сомово, а работают в Воронеже. Два дня назад шли с работы домой и у края дороги увидели новенькие «Жигули» шестой модели без номерных знаков. Оба — насторожились. У отца была старенькая «двойка», которая, кстати, стояла совсем неподалеку, и купить «шестерку» было их давней мечтой. А в те годы купить машину было совсем не просто, чаще покупали с рук, причем много переплачивая. В салоне «шестерки» сидел молодой, полноватый кавказец. Отец, его звали Николаем Сергеевичем, просто ради любопытства спросил у хозяина машины, почему она без номеров и не продает ли он ее? В ответ услышал, что да, вынужден продать, так как возникли проблемы, и что скоро должны подойти покупатели.

— Да вот, — почесал парень голову, — почему-то задерживаются, а я спешу, ждать некогда. — Кавказец явно волновался. Выйдя из машины, коротко рассказал, что произошло.

…Он привез товар, джинсовые костюмы, а местные «крутые» потребовали заплатить проценты. Но таких денег у него не нашлось, вот и забрали товар подчистую. Теперь не вернут, пока не рассчитается. А машину сам недавно купил, продавать и не собирался.

Отец с сыном переглянулись: надо же какая фортуна подвалила! Нет, только не упустить. В общем, решились покупать, а чтобы кто не перехватил, пригласили кавказца к себе в Сомово. Обговорили перед этим о цене, она всех устраивала. А кавказец, подумали, пусть у них переночует, чтобы завтра никого не искать, а сразу — в магазин и оформлять. Отец поехал впереди на своей «двойке», а сын с кавказцем на «шестерке».

— Ну, как идот? — спросил продавец, улыбаясь, и несколько коверкая слова.

— Кла-ссно! — громко воскликнул Сергей (так звали сына).

Похлопав рукой по панели, кавказец похвастался:

— Это лошад, сыкакун и вам повезло. — Поглядел на Сергея: Водыть можешь?

— Да, отец научил.

— Садысь за руль.

Сергей ушам не поверил: сесть за руль и подкатить к дому на новехонькой «шестерке»! В груди сладко заныло.

Кавказец остановил машину, быстро пересели и поехали за город.

Обе машины поставили во дворе. Потом сели ужинать и знакомиться поближе. Продавец машины назвался Михаилом, а по фамилии — Микоян.

— Но я не тот, не блызкий родыч, да, не родыч, просто фамилия! — смеялся он и смеялись все. Николай Сергеевич с сыном сожалели, что Михаил так влип с джинсовыми костюмами. Даже предложили обратиться в милицию, но Михаил не согласился: только хуже будет. Выяснилось, что Михаил, как и Сергей, воевал в Афгане, что пока не женат, но осенью женится; живет с мамой и младшим братишкой, а отец умер. Еще сказал, что работает таксистом. Долго в тот вечер не спали в частном доме поселка Сомово, а разговорам не было конца-края.

И утро радостное, многообещающее!

Сергей вышел во двор полюбоваться на теперь уже почти свою машину. Мать позвала на завтрак, а то смотрел бы и смотрел. Радуется и отец, переживает лишь Михаил, что лишается такой красавицы. Но ничего, говорит, рассчитается с «крутыми», продаст удачно куртки и купит другую. После завтрака Михаил попросил у Николая Сергеевича денег, чтобы рассчитаться за куртки. Он готов дать любую расписку. Николая Сергеевича уговаривать не надо — согласен, а остаток доплатит потом, как только получит документы на машину.

Михаил сел писать расписку, в которой указал, сколько денег получил в порядке предоплаты за машину, указал также ее марку, номера движка и кузова. Получив деньги, отдал расписку Николаю Сергеевичу.