Простить и поверить (СИ) - Вера Эн

Когда он вернулся с ключами, Лена уже сгребла со стола все старые бумаги и сложила их на диване рядом со своим рюкзаком. Их она просмотрит позднее: вряд ли там могло заваляться что-то важное. Зато рабочее место наконец можно было назвать таковым, что не преминул отметить отцовский заместитель.

— Ох и скоры вы на расправу, — то ли одобрительно, то ли осуждающе заметил он и вставил ключ в замочную скважину запертой двери. — Надеюсь, к сотрудникам вы все же будете более благосклонны, иначе придется нам с вами вдвоем машины чинить.

Лена не сочла необходимым отвечать на эту колкость, потому молча последовала за Николаем Борисовичем в архивную комнату. Здесь она тоже пару раз была и готовилась встретить все такой же беспорядок, стеллажи с папками и, быть может, сейф для самых важных документов — отец очень любил порядок в делах, но не умел сохранять порядок в вещах — однако права оказалась только в отношении сейфа: тот действительно имелся. Новый и наверняка с самой современной системой защиты, он идеально вписывался в остальную обстановку комнаты, изрядно Лену удивишую. Хороший диван, книжные стеллажи из темного дерева, небольшой стол того же комплекта и, что самое неожиданное, камин. Электрический, правда, но все же эти элементы интерьера куда больше соответствовали жилой комнате, нежели подсобке рабочего кабинета, и Лена, очевидно, не сумела скрыть своих чувств, потому что Николай Борисович глубоко вздохнул и развел руками.

— Часто остаюсь в сервисе с ночевкой, Елена Владимировна, вот и создал себе некое подобие уюта, — объяснил он. — Надеюсь, это не станет поводом для моего увольнения? Поверьте, вся мебель куплена исключительно на собственные деньги.

Лена поморщилась и заметила, что это не ее дело и что Николай Борисович может по-прежнему отдыхать в своем кабинете, когда ему заблагорассудится, но и Лена должна иметь доступ к любым необходимым ей документам в тот момент, когда они ей понадобятся.

— Само собой разумеется, — согласился как будто немного повеселевший Николай Борисович и предупредил следующее Ленино требование: — Я уже распорядился, чтобы для вас сделали второй комплект ключей от всех помещений сервиса, а заодно и от сейфа. Завтра он будет вас ждать на рабочем месте. Свои ключи, извините, отдать не могу: я за их сохранность несу ответственность перед серьезными службами.

Лена немного помолчала, переваривая информацию. С одной стороны, природная подозрительность немедля подкинула мысль о том, что ночью во время Лениного отсутствия Николай Борисович оперативно подчистит архив, избавившись от компромата. С другой стороны, здравый смысл вывел заключение, что отцовский помощник мог сделать это еще до того, как Лена приземлилась в Екатеринбурге: папа не стал откладывать сообщение о ее визите в долгий ящик. Или, например, катать Лену по городу, собирая все пробки и давая время сделать то же самое своему помощнику. А поскольку логика все же победила, Лена согласилась подождать до завтра, ограничившись сегодня личными делами сотрудников.

— Создам электронную базу в специальной программе, — сообщила она, вспомнив, что такой базой пользовались в ее институте. — Это очень удобно, когда речь заходит об отпусках, отгулах, больничных, страховках и прочих вещах.

Николай Борисович повел плечами, что, очевидно, значило «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Однако вслух одобрил Ленину идею и попросил сообщить, если программу вдруг потребуется оплатить.

Вообще-то финансовая сторона автосервиса всегда была прерогативой владельца, но Лена удержала мигом встопорщившийся гонор: успеет еще поблистать им, если Николай Борисович окажется замешан в махинациях. А если нет, не стоило доводить его до желания уволиться из-за самодурства директорской дочки: все же сервис под его руководством приносил неплохой стабильный доход. К тому же, сосредоточив финансы в своих руках, Лена может лишить мошенника возможности продолжать свои темные дела и застопориться в самом начале своего расследования. А это никак не входило в ее планы. Потому она только сдержанно поблагодарила Николая Борисовича за отзывчивость и в ответ получила стопку из пары десятков папок-скоросшивателей, на обложке каждой из которых стоял номер и было написано имя того, чьи документы лежали внутри. Это отец завел в «Автовладе» такой порядок, и Лена когда-то даже помогала ему собирать необходимые данные и подшивать их в дела. Вот, например, она точно знала, что лежало внутри папки с номером два, заведенной на Милосердова Николая Борисовича: это было кристальной чистоты дело. Диплом об отличном окончании Свердловского института народного хозяйства, заявление о приеме на работу, написанное красивым размашистым почерком; резюме от предыдущего работодателя со сплошь хвалебными оценками и благодарности — Лена даже решила отложить изучение этой папки на конец, а потому положила его под все остальные дела.

Следующими были документы также знакомого Лене автомаляра Селиверстова Максима Геннадьевича и охранника Дуденко Михаила Глебовича: они оба трудилась в «Автовладе» уже невесть сколько лет. Это, конечно, не снимало с них подозрений, но все же более логичным казалось искать мошенников среди новичков: при отце-то никаких махинаций в сервисе не было. Потому Лена вернула дело Николая Борисовича на его законное место поверх всех папок, а потом перевернула стопку и взяла уже самое последнее дело. Глянула на обложку — и замерла, не веря собственным глазам. На ней значилось имя: Корнилов Дмитрий Юрьевич, и Лена ни на секунду не допустила мысли о том, что в «Автовладе» работал полный тезка ее бывшего одноклассника, продавшего ее за десяток килорублей.

Словно зачарованная, она раскрыла папку — и тут же захлопнула ее. Потому что с черно-белой фотографии, приклеенной в правом верхнем углу анкеты, на нее взирал восемнадцатилетний Корнилов с его знаменитой едва заметной ухмылкой, которая однажды свела глупую Черёму с ума. И сейчас снова бросила в воспоминания.

— Ленка, слушай, а у тебя с Корниловым что-то есть, да? — елейным голосом интересуется Ксюшка Енакиева — будущая фотомодель и по странному стечению обстоятельств Ленина одноклассница. До сих пор она не удостаивала Черёму не только словом, но и взглядом, а тут вдруг присела за соседнюю парту и даже наклонилась к Лене, словно доверяя какую-то тайну. Хотя, кроме них двоих, в классе никого нет.

Лена с трудом давит непослушную довольную улыбку — верную подругу ее отношений с Димкой.

— Мы вальс вместе разучиваем, — включает дурочку Лена: не хватало еще рассказывать Енакиевой о том, что на самом деле происходит между ней и Димкой. Лена и самой близкой подруге словом бы не обмолвилась, чтобы только не сглазить. А уж Ксюшка будет последней, кто разведет ее на откровенность.

— На заднем дворе разучиваете? — ехидничает в ответ та, явно