Казаки. История «вольных людей» от Запорожской Сечи до коммунистической России - Уильям Крессон

Одновременно было написано и письмо в Константинополь султану Мехмеду IV. Оно начиналось пародией на его императорские титулы, перечисленные в ранее полученном ультиматуме от турок, где от казаков потребовали соблюдать мир. В эпитетах чувствуется, что авторы хорошо знали, что именно может больше всего оскорбить правоверного мусульманина.

«Турецкому черту:

Брату и товарищу самого Люцифера! Который осмелился называть себя господином христиан, но не может им быть! Вавилонский повар! Иерусалимский пивовар! Александрийский козопас! Большого и Малого Египта свинопас! Армянский ворюга и татарский козел! Наглый безбожник! Пусть черт возьмет тебя! Казаки отказывают тебе в любой просьбе и требовании, которые ты им выдвигаешь и которые можешь придумать в будущем.

Благодари нас за то, что снизошли до ответа тебе!

Подписал Иван Серко и все казаки».

Оригиналы данных образцов эпистолярного жанра, которые по понятным причинам значительно сокращены и несколько изменены, можно найти в летописях Киева, т. 2, с. 371, 382, 1891 г., а также в монографии профессора Дмитрия Ивановича Яворницкого (также Эварницкого) «История запорожских казаков», изданной в 1902 г. в Петрограде. Текс письма приведен в примечании[18].

Глава 3

Ермак и завоевание казаками Сибири

Согласно Лесюру, французскому историку (который по распоряжению Наполеона написал подробный и грамотный труд «История казаков»), расширение земель русской короны за счет огромной территории Сибири было целиком и полностью заслугой атамана Ермака и его спутников из числа донских казаков. Это получилось скорее случайно, чем в результате тщательно разработанного плана открытий или завоеваний. Пытаясь уйти от мести за нарушение мира, твердо обещанного Иваном IV Грозным на Волге, эта банда казаков-мародеров была изгнана из числа царских войск, и ей было запрещено возвращаться в «вольные степи». Вместо этого казакам был отдан приказ подняться вверх по течению могучей реки в сторону неизвестных земель на северо-востоке. Здесь Ермак Тимофеевич повторил среди аборигенов Западной Сибири подвиги, которые можно сравнить лишь с приключениями, испытанными на одно поколение ранее конкистадором Писарро во время завоевания Перу.

Обширная территория под названием Сибирь занимает около 10 млн км2, простираясь на восток от Урала до горных хребтов Тихоокеанского водораздела. Вплоть до второй половины XV в. эти огромные территории были так же неизвестны жителям Европы, как и земли за океаном, который пересек Колумб.

Примерно в то же время, когда был открыт континент Америка[19], русские завязали отношения с территорией, которую позже стали называть землей Югра, обширными глухими землями за низкой горной цепью Урал. С дикими племенами этого приграничья свободные жители Господина Великого Новгорода завязали торговлю мехом и драгоценными металлами.

Уже после завоевания Казани в 1552 г. и до покорения Астраханского ханства в 1556 г. сибирский хан Едигер в 1555 г. обязался платить ежегодную дань в 1000 соболей, ища поддержки у русских против наступавших на него бухарцев. В 1563 г. Едигера сверг татарский царевич Кучум, прекративший выплату дани. Потеря дани, которую платило Сибирское ханство, обратила на себя внимание грозного царя к ресурсам огромных неизведанных территорий, расположенных восточнее земель его владений[20].

В районе Великого Устюга, к северу от Вятки, проживала семья русских купцов и промышленников Строгановых, которая в течение нескольких поколений владела месторождениями соли и железных руд. Несмотря на то что они принадлежали к сословию купцов, русские цари, всегда осуществлявшие жесткую политику централизации власти, по-видимому, сделали по отношению к этим людям исключение. Строгановы не только вершили право «высшего и низшего правосудия». Им также было позволено держать собственное войско на том основании, что они должны были находиться в постоянной готовности как вести торговые дела, так и воевать с соседними сибирскими вождями. Их дела явно процветали. Первым получил разрешение на заселение бассейна Верхней Камы Аника Строганов. В 1558 г. сын Аники Григорий Строганов получил от Ивана IV на 20 льготных лет владение рыбными и охотничьими угодьями «на пустом месте ниже Великой Перми на 88 верст вниз по обе стороны по Каме до Чусовой реки». В 1568 г. другой сын Аники, Яков, получил земли от верховьев и до устья Чусовой по обе стороны и на 20 верст вниз по Каме по обе стороны. А в 1574 г. царь пожаловал Строгановым на 20 льготных лет бассейн Тобола, то есть уже в Сибири.

В этом месте в 1579 г. неожиданно появился отряд из 540 казаков, выразивших желание вступить в частную армию Строгановых. Этими авантюристами руководили два командира: казак по имени Иван Кольцо (который, по свидетельствам некоторых представителей властей, был перед этим заочно приговорен к позорной казни по указу царя) и вряд ли пользовавшийся намного лучшей репутацией атаман по имени Ермак[21]. Деяния Ермака стали сюжетом для баллад, или былин, воспевающих первопроходцев и открывателей новых земель для русского народа. Представляли ли собой подвиги этого прославленного разбойника подлинную историю одного лица или, как это часто принято у русских историков, они описывали деяния собирательного образа десятка или меньше людей, пожертвовавших ради этого своей заслуженной славой, в настоящее время проверить никак невозможно.

Любой путешественник, которому пришлось побывать в местности, что лежит за Уралом, оценит ту истинную смелость, которую продемонстрировал Ермак как исследователь и первооткрыватель, и это восхищение будет не меньшим, чем чувство преклонения перед его военными подвигами. Местные племена, встреченные отрядом на первом этапе путешествия, в отличие от более воинственных подданных татарских князей, чьи территории лежали южнее, не могли оказать существенного сопротивления хорошо вооруженным казакам. Как и разбросанные на местности их потомки, дожившие до наших дней, вогулы и остяки жили родами, раскиданными в самых глубоко уединенных уголках леса. Они были низкорослыми, невоинственными и желали жить в мире с соседями. Помимо реальных опасностей населяемых ими диких мест, они испытывали страх и по отношению к тысячам суеверий, вызванных их верованиями в лесных демонов, духов деревьев и прочих фантастических созданий, которых пытались умилостивить путем проведения особых идолопоклоннических обрядов. Эти верования, составлявшие их религию, заставляли этих людей с мистическим почтением относиться к своим вождям и целителям.

Умелые охотники, одежда которых была сшита из меха, местные жители в качестве оружия защиты имели лишь луки и стрелы. В борьбе с таким противником казаки, вооруженные, как и конкистадоры в Перу, огнестрельным оружием[22], сумели вызвать у аборигенов чувство почти мистического превосходства.

Путешествуя по величественным северным лесным территориям России, на каждой станции новой железнодорожной ветки можно было повстречать потомков тех племен, «мордвинов»[23] и «чудь»[24]. Эти лесные создания, с плоскими лицами, узкими