У бога добавки не просят - Ванесса Фитч

— Извините меня…

«Извините»… Она просто не могла поверить своим ушам и, не в силах снести укола оскорбленного самолюбия и нахлынувшего разочарования, воскликнула:

— Вы еще извиняетесь!

Как он только посмел так с ней поступить? Обнимать, ласкать, целовать ее, как будто она… Оторвав взгляд от его губ и заглянув в глаза, Венди вдруг поняла, что в их ярко-синей глубине стояло вовсе не выражение мужского превосходства, как ей сначала показалось, а совершенно непонятное сочетание жалости и сочувствия.

Сочувствия… Он ее жалеет? Да как он только смеет?! И тотчас же сработали все ее защитные рефлексы, отточенные годами. Спина распрямилась, подбородок — вверх, в глазах — выражение гордого вызова. Сделав шаг назад, она сказала, презрительно пожав плечами:

— Не стоит извиняться. В конце концов, вряд ли я упустила самое необыкновенное эротическое приключение в жизни. Вы далеко не единственный мужчина, который пугается и чувствует себя бессильным, встречаясь с проявлением сильной и откровенной женской чувственности… Мне следовало понять вас еще тогда, когда вы пытались спрятаться за своим заявлением, что можете иметь сексуальные отношения с женщиной, только если «связаны с ней чувством», — язвительно передразнила она. — Классическая отговорка у мужчин, подобных вам, не правда ли?..

Коснувшись руки Майкла, Венди улыбнулась с притворным сочувствием и добавила:

— Не можем же мы все быть одинаковыми. Но я понимаю вас, мужчине, наверное, очень нелегко признаться в низкой сексуальной потенции. Спасибо за то, что предупредили меня заранее, пока дело не зашло слишком далеко. Для нормальной, здоровой, чувственной женщины нет большего разочарования, чем мужчина, который не способен… чей темперамент не соответствует ее темпераменту…

Прежде чем повернуться и войти в свою комнату, Венди заглянула в его глаза. К своему удивлению, вместо того чтобы метать громы и молнии — в конце концов, ни один мужчина не в состоянии стерпеть, когда ставятся под сомнение его мужские возможности, в особенности женщиной, — он смотрел на нее без всякого выражения.

Этот человек просто идиот… придурок! Даже теперь, уже полчаса пролежав между успокаивающе прохладными простынями гостиничной постели, Венди все еще кипела от негодования. Черт возьми, ведь он уклонился во время чувственного поцелуя, будучи возбужденным, она же чувствовала, как напряглась его плоть!..

Сон никак не приходил, и Венди в гневе даже ткнула подушку кулаком. Она никак не желала признаться себе в том, что бессонница и обуревающая ее ярость вызваны вовсе не поведением Майкла, а неумеренностью собственного желания. Как могла она, искушенная, опытная женщина двадцати четырех лет от роду, которой не составило никакого труда более двух лет вести жизнь монахини, неожиданно так захотеть мужчину?! Настолько захотеть, что даже сейчас все тело болело, будто у нее была высокая температура!

Чуть слышно простонав, она сердито закрыла глаза, пытаясь заставить себя спать. Завтра ей предстоит тяжелый день, начинающийся утренней встречей с Клиффом, — вот о чем надо было думать. И уж совсем нелепо сожалеть впустую о человеке, за ханжески высокоморальными принципами которого скрывается обыкновенный недостаток потенции…

Путь от отеля до дома на берегу озера, который Майкл купил, как только его дела здесь пошли в гору, занимал чуть больше получаса.

Расположенный немного дальше от города и более уединенный, чем особняк Клиффа, этот деревянный дом при покупке представлял собой чуть ли не руины. Почти весь ремонт Майкл сделал сам. Ему доставили немало удовольствия и практически полная перестройка, и то, что необходимый для этого материал он отыскал неподалеку от дома.

Его немало позабавил прошлым летом визит редактора престижной местной газеты. Она хотела написать статью о доме и проделанной им работе. Однако затем проявила интерес не только к дому.

Мисс Лайза Пирсен оказалась привлекательной, жизнерадостной брюнеткой с потрясающим чувством юмора, вполне равноценным потрясающей же фигуре. И Майклу пришлось весьма строго напомнить себе о данной клятве. Честолюбивая выпускница колледжа, она явно дала ему понять, что, перед тем как уехать в Нью-Йорк в поисках счастья, не прочь завести легкий роман. Но он уже покончил со всем этим…

Майкл жил один в доме, явно предназначенном для семейной жизни, но когда друзья отпускали на его счет шуточки, только добродушно улыбался и подшучивал над этим обстоятельством вместе с ними. Он любил свой дом, давший ему ощущение стабильности и постоянства, столь необходимые после всех разочарований и невзгод детства.

Зная, что в таком состоянии все равно не уснет, Майкл остановил машину и, горестно улыбаясь, пошел вдоль берега, по самой его кромке. В его ушах до сих пор звучало гневное обвинение, брошенное Венди в его адрес. Если бы только она знала! Никогда со времен буйной юности он не испытывал такого неистового приступа желания.

Стоя там, у двери гостиничного номера и целуя ее, Майкл мысленно уже снимал с нее одежду, ласкал гладкую, бархатистую кожу. Он ощущал дрожь нежного тела под своими ладонями, наполненными теплыми, мягкими выпуклостями ее грудей. Дивился контрасту между их белоснежной шелковистостью и розово-коричневыми окружностями с торчащими на них тугими сосками. Чувствовал, как она, закрыв глаза, ластится к нему всем телом, все с большим пылом отдается его рукам и губам, в то время как он дает полную волю своему желанию ласкать ее, пробовать на вкус сладость ее тела.

Майкл во всех подробностях представлял себе, как бы все это было. Как вскрикнула бы она от восторга, когда, поцеловав дрожащее, нежное горло и двинувшись ниже, к белоснежным окружностям грудей, он достиг бы наконец напрягшегося, крепкого соска и охватил своим жадным, горячим ртом, при этом сам ощущая себя в плену нестерпимого желания. Да, он уже не помнил, когда в последний раз испытывал такую сильную, чувственную… и эмоциональную тоже… страсть к женщине.

Был даже момент — после того как он, отпустив Венди и заглянув ей в глаза, за яростью оскорбленной гордости увидел в них недоумение и обиду, — когда ему пришлось собрать все свои силы, чтобы не шагнуть ей навстречу и вновь не заключить ее в свои объятия. Если бы он это сделал…

Если бы он это сделал, сейчас его тело не ныло бы так, что ему приходилось стискивать зубы от боли. Но быть мужчиной означает нечто гораздо большее, чем просто удовлетворять свои плотские желания. Гораздо большее, пусть даже Венди Нортон так не думает.

Когда-нибудь он… Майкл уже было повернулся, собираясь идти обратно к машине, но вдруг остановился, бездумно глядя на обманчиво спокойную поверхность озера. Когда-нибудь он — что?