Искусство быть счастливым. Руководство для жизни - Тензин Гьяцо

Однако по некоторым причинам в нашем обществе, по крайней мере после семнадцатого-века, укоренились более пессимистические взгляды, во многом благодаря влиянию философов вроде Томаса Гоббса, который взирал на человечество с мрачным пессимизмом. Он считал людей жестокими, агрессивными, склонными к конфликтам и эгоистичными. Однажды Гоббса, абсолютно отрицавшего врожденную человеческую доброту, застали за подаянием милостыни нищему на улице. Когда у него поинтересовались причинами подобного великодушия, он заявил: "Я делаю это не для того, чтобы помочь ему. Я всего лишь хочу избавиться от огорчения, которое испытываю при виде бедности этого человека".

Другой философ, испанец Георг Сантаяна, ранее в том же веке утверждал, что импульсы великодушия и заботы, если и существуют, слабы, изменчивы и неустойчивы; "копните поглубже — и обнаружится жестокий, упрямый и глубоко эгоистичный человек". К сожалению, идеи, подобные этой, пустили глубокие корни в западной науке и психологии. Современной научной философии, начиная с ее зарождения, присуща глубинная уверенность в том, что мотивация человеческого поведения исключительно эгоистична и основана на сугубо личных интересах.

Приняв предположение о нашей изначальной эгоистичности, немало выдающихся ученых последнего столетия дополнили его идеей изначальной агрессивности человека. Фрейд заявляет, что "склонность к агрессии является первичной, врожденной, инстинктивной чертой человеческого характера". Во второй половине нашего века Роберт Ардри и Конрад Лоренц независимо друг от друга, изучив определенные моменты в поведении некоторых видов хищников, пришли к выводу, что человек тоже является хищником и что ему присуще врожденное, инстинктивное стремление к борьбе за территорию.

Однако в последние годы в психологии Запада наблюдается отход от этой теории в сторону теории Далай Ламы — теории об изначальной доброте и сострадательности человека. За последние два-три десятилетия появились буквально сотни научных работ, доказывающих, что агрессия не является врожденным качеством человека и что его жестокость объясняется влиянием множества биологических, социальных и ситуационных факторов. Одной из наиболее показательных и доступных среди этих работ является "Севильский меморандум о насилии" 1986 года, который был разработан и подписан двадцатью ведущими учеными мира. В этом меморандуме они признают, что проявления жестокости имеют место, но в то же время категорически утверждают, что с научной точки зрения было бы неправильно говорить, что склонность к войне или насилию является у человека врожденной. Этот тип поведения не запрограммирован генетически. Они также утверждают, что, хотя наша нервная система позволяет нам проявлять жестокость, это поведение активизируется не автоматически. В нашей нейропсихологии нет факторов, которые заставляли бы нас действовать подобным образом. Изучая человека, большинство ученых в этой области в данное время соглашаются с мнением, что все мы обладаем достаточным потенциалом как для того, чтобы стать добрыми и любящими, так и для того, чтобы стать жестокими и агрессивными, — все зависит от обстоятельств и воспитания.

Современные исследователи отвергают идею врожденной агрессивности человека и подвергают немалому сомнению идею его врожденной эгоистичности. Так, ученые С. Дэниэл Бэтсон и Нэнси Айзенберг из Аризонского университета за последние несколько лет провели немало экспериментов, доказывающих, что человек склонен скорее к альтруизму, чем к жестокости. Некоторые ученые, подобно доктору Линде Уилсон, пытаются разобраться в механизме этих импульсов. Она выдвинула теорию, что альтруизм является составной частью нашего инстинкта выживания, — полная противоположность традиционной теории, согласно которой именно враждебность и агрессия являются основой нашего инстинкта выживания. Изучив более сотни случаев природных бедствий, д-р Уилсон пришла к выводу, что большинство пострадавших склонны к проявлению альтруизма, который ускоряет их возвращение к нормальной жизни. Она обнаружила, что сотрудничество и взаимопомощь между жертвами катастроф позволяют им избежать возможных последствий психологических травм.

Стремление объединяться с другими в общих интересах может быть глубоко укоренено в человеческой природе и закалено на протяжении веков, так как у людей, которые объединялись в группы, повышались шансы выжить. Эта тенденция к образованию тесных социальных связей существует и по сей день. Исследования д-ра Ларри Шервица доказывают, что сердечно-сосудистые заболевания гораздо чаще наблюдаются у тех, кто сосредоточен на себе и эгоистичен, чем у тех, кто общителен и дружелюбен (подсчитывалась частота употребления этими людьми местоимений "Я", "меня", "мой", "мое"). Ученые также заметили, что люди, ведущие замкнутый, асоциальный образ жизни, обычно несчастливы, больше других подвержены болезням и стрессам.

Потребность помогать другим может быть не менее важным элементом человеческой природы, чем потребность в общении. Здесь можно провести аналогию со способностью к развитию речи, которая, подобно способности проявлять сострадание и альтруизм, является одной из замечательнейших черт человеческой расы. За развитие речи отвечают определенные части головного мозга. В правильном окружении, то есть в говорящем обществе, эти области начинают развиваться, и вместе с ними развивается наше владение языком. В то же время все люди наделены способностью сострадать. В нормальных условиях — в семье, в обществе — эта способность развивается и проявляется не в последнюю очередь благодаря нашим сознательным усилиям. Исходя из этой идеи, ученые пытаются определить оптимальные условия для развития способности заботиться о других и сострадать, начиная с детского возраста. Они обнаружили несколько факторов: необходимо, чтобы родители умели контролировать свои эмоции, могли моделировать заботу, правильно ограничивать и формировать детское поведение, учить ребенка ответственности за свои действия и анализу своих эмоций и состояний.

Пересмотр наших взглядов на человеческую природу может открыть новые возможности. Если принять модель человеческого поведения, в основе которой лежит эгоизм, наилучшим ее "подтверждением" будет поведение ребенка. Ребенок, казалось бы, появляется на свет с одной программой — удовлетворение собственных потребностей'. потребности в пище, физическом комфорте и т. д. Но если отбросить предположение об изначальном эгоизме, возникает совершенно иная картина. Можно с неменьшей легкостью сказать, что ребенок рождается запрограммированным лишь на одно — приносить удовольствие и радость другим. Уже один лишь вид здорового ребенка не позволяет отрицать изначальную доброту человеческой природы. И с этой точки зрения можно утверждать, что врожденной является способность доставлять удовольствие другим. Так, у новорожденного обоняние и вкус развиты примерно в двадцать раз слабее, чем у взрослого человека. Но и это немногое настроено на запах и вкус грудного молока. Акт кормления не только обеспечивает малыша пищей, но и устраняет напряжение в груди женщины. Таким образом, можно сказать, что ребенок рождается, чтобы приносить матери удовольствие посредством избавления ее от напряжения в груди.

Ребенок также биологически запрограммирован распознавать лица и реагировать на них. Нет человека, который не испытывал бы настоящее удовольствие при виде младенца, который смотрит ему в глаза и улыбается. Некоторые этологи развили на этой основе теорию, согласно которой в ребенке, когда он смотрит в глаза или улыбается тому, кто за ним ухаживает, срабатывает глубоко заложенная "биологическая программа", цель которой — добиться ласки, нежности и заботы от окружающих, в которых, в свою очередь, срабатывает не менее сильный инстинкт. И образ ребенка как сгустка эгоизма, едящего и спящего механизма, уступает образу существа, которое приходит в этот мир уже наделенным способностью доставлять удовольствие другим, сострадать и любить.

Как только мы примем эту точку зрения, наше мироощущение немедленно и кардинальным образом изменится. Уверенность в том, что окружающие в своей основе не враждебны и злы, а добры и способны сочувствовать, поможет нам расслабиться, научиться доверять людям и радоваться жизни. Она сделает нас счастливее.

Медитация о смысле жизни

В ту неделю с Далай Ламой в Аризонской пустыне, когда он с тщательностью ученого анализировал человеческую природу, я понял одну важную мысль: цель нашей жизни — счастье. Это простое утверждение может значительно облегчить нашу повседневную жизнь и придать ей осмысленность. От нас потребуется лишь избегать того, что отдаляет нас от счастья, и накапливать то, что к нему приближает. Этот метод предполагает развитие сознательности и умения выбирать правильный путь.