Наложница по собственному желанию. Таро Стрекозы (СИ) - Дав Альвария

   Стон срывается с губ сам собой: боль и наслаждение смешиваются, грозя потопить рассудок. Я прикусываю губы, чтобы не кричать, и начинаю двигаться.

   Для меня больше нет никого: ни его охранников, ни тучи крылатых извращенцев всех цветов, ни старухи, что подглядывала за танцем. Пропадает гул голосов, крики, шелест крыльев. Остается только ритм барабанов и его глаза, под которыми я плавлюсь, словно свеча.

   Мгновение, и крепкие руки обхватывают талию, широкие крылья загораживают от чужих взглядов. На его лице больше нет скуки. Ярость, желание, неверие, страсть, но не скука. Теперь мы, и вправду, одни в целом мире.

   Он и я.

   Движения становятся все быстрее, я кричу, не в силах сдерживаться, он рычит, целуя, кусая мои губы. И, наконец, оргазм накрывает нас волной, унося в неведомые дали.

   А после, ангел перекидывает мое полубессознательное тело к себе на плечо и уносит прочь, успев крикнуть:

   – Заплати вчетверо больше, чем любой из желающих.

   Я невольно улыбаюсь и проваливаюсь в небытие.

ГЛАВА 6

   Открыла глаза и первой, кого увидела, была Чайлана. Кудряшка взволнованно вглядывалась в мое лицо, а заметив пробуждение, облегченно вздохнула.

   – Катя, ты очнулась. Какая радость!!!

   Я похлопала ресничками, пытаясь вспомнить, как попала в эту комнату с высоким персиковым потолком, газовым балдахином над кроватью и вазой с крупными благоухавшими цветами на тумбе у изголовья.

   Снова взглянула на девчонку, разглядела ее серую хламиду и, наконец, все вспомнила. Щеки моментально загорелись, а в памяти промелькнула финальная сцена моего выступления.

   Да уж, взорвала зал, называется. И чем тогда думала, а главное, под какими препаратами выступала? Как есть напилась и обкурилась для храбрости. Хотя…

   Перед глазами встало лицо черноволосого ангела, тело моментально наполнилось приятной негой.

   Нет! Я все сделала правильно и ни о чем не жалею. Перемотай время вспять, поступила бы так же.

   – Как ты себя чувствуешь, Катя? – послышался голосок Чайланы. – Нужна ли дилама?

   – Старуха?! Нет уж, спасибо! Обойдусь без сумасшедшей бабки, – упоминание о ведьме подействовало, как ушат холодной воды, вылитый за шиворот. Я вскочила и начала оглядываться, боясь увидеть ее надменную физиономию.

   – Старуха осталась в бараках, – улыбнулась кудряшка. – Здесь же дилама молода и очень искусна.

   – А где здесь-то? – решила-таки я узнать, где проснулась.

   – В палатах Повелителя.

   – Где?!

   Лицо девчонки стало ужасно хитрым.

   – Катя, неужели не помнишь, кого оседлала на торгах?

   – Как это, помню, конечно. Молодого красавца в простых одеждах. Он появился в сопровождении какого-то старого богача с охранниками. Наверное, помощник какой-нибудь.

   – Ой, Катя! – захихикала Чайлана. – Видно, ты шибко головкой ударилась, раз Повелителя не узнала.

   Я с сомнением посмотрела на девчонку:

   – Это шутка, да?

   – Какие уж шутки, – враз посерьезнела Чайлана. – За такое можно и головы лишиться.

   Как не рухнула в обморок от внезапно пришедшего ужаса, не знаю. Просто тело одеревенело и не шевелилось.

   Вашу ж крылатую маму. Я изнасиловала главу местных извращенцев!

   – Повелитель Ислаил собственной венценосной персоной прибыл с карайаном на торги, – добивала кудряшка. – И был атакован, а потом пленен красотой прелестной ари.

   Она снова захихикала, а затем и вовсе захохотала.

   – Не смешно, – простонала я. – И, вообще, откуда узнала? Неужели подсматривала?

   – Да, – не стала скрывать та. – Пробралась за диламой и видела все.

   – А ты знаешь, Чайлана, – сдвинула я брови. – Свидетели долго не живут.

   Та притворно ахнула и отступила на шаг. Но потом не вытерпела и снова засмеялась. Против воли и я подхватила веселье. Досмеялись до того, что обе начали икать. В итоге кудряшке пришлось бежать все-таки за ведьмой, самостоятельно избавиться от икоты не удавалось.

   Только когда вошла высокая худая чернокожая дамочка, молодая, кстати, я заметила, что обнажена. Мда, с местными нравами бродить голяком, входит у меня в привычку.

   На немой вопрос ответила ведьма:

   – Это мы раздели вас, Пари. Ваша одежда, к сожалению, пришла в негодность.

   Я снова покраснела. Помниться сама привела ее в негодность, а потом и вовсе разорвала, прежде чем устроить скачки на Повелителе.

   Вашу ж крылатую маму!

   – Позвольте вам помочь, Пари? – проговорила дилама.

   Я кивнула.

   – Икота пройди, – прозвучал приказ, и, о чудо, я перестала икать. То же самое произошло и с Чайланой.

   Избавившись от досадной помехи, мы дружно вздохнули.

   Как хорошо-то!

   – Позволите идти, Пари? – поинтересовалась ведьма. – Заживление идет нормально, пока мне здесь делать нечего.

   Что еще за заживление? Я едва не спросила, а потом вспомнила, какое место поранила.

   – Да, конечно. Спасибо, – проговорила, стараясь, чтобы в голосе не проскальзывали истеричные нотки.

   Дама царственно кивнула и поплыла к двери. Кудряшка ее проводила, а потом вернулась ко мне.

   – Скажи, Чайлана, как тебе удалось со мной уехать?

   – Все просто. Ведьма обещание свое сдержала и передала меня карайану, когда тот заплатил.

   – Ясно, – задумчиво ответила я. – Правда, дил я ей так и не отдала. Нехорошо.

   Посмотрев на колечко, которое все еще было у меня на пальце, попыталась придумать, как бы выполнить свою часть договора.

   – И не нужно, – услышала вдруг злобный голос девчонки. – Думаешь, она стала бы помогать просто так?

   – Не знаю, – пожала я плечами. – Хотя, скорей всего нет.

   – Вот именно. Старая подлая клехова дочь! Она упивалась нашим унижением и, получи дил, снова продолжит обижать беззащитных ари.

   Я взглянула на кудряшку. В ее глазах блестели слезы и ярость, такая сильная, что имей Чайлана магическую силу, сожгла бы ведьму дотла.

   – Хорошо, – решилась я. – Пусть страдает, заслужила.

   – Спасибо, Катя, – упала на колени кудряшка. – Никогда не забуду твоей доброты. Буду служить верно, и до конца жизни!

   – Что ты, девочка, – я по-настоящему испугалась такого рвения. Еще чего лбом о пол биться начнет. – Не нужна мне служанка! Я хочу, чтобы ты была моей подругой.

   – Правда? – выражение ее лица на мгновение стало детским. Вот точно так смотрела моя крестница, дочка Галки, когда мать обещала ей купить игрушку.

   – Конечно, – улыбнулась я.

   Девчонка вдруг скривилась и расплакалась. Успокаивать не стала, просто прижала к груди. Пусть поплачет. Со слезами уйдут боль и ненависть, не нужны они ей. Пусть забудет все случившееся и спокойно живет дальше.

   Успокоилась она быстро. Вытерла слезки и заулыбалась.

   – И какие у нас планы? – решила поинтересоваться я. – Когда к Повелителю идти?

   Представив ангела, ощутила, как улыбка сама собой вползала на лицо, будто у умалишенной. Сердечко ускорило свой ритм, а внизу живота приятно потеплело. Я облизнулась, вспоминая его крепкие руки на своей талии, и с придыханием продолжила:

   – Я готова хоть сейчас.

   – Ой, Катя, не спрашивай, – развела руками Чайлана. – Пари не вправе решать, кто и когда взойдет к нему на ложе.

   – Как это, кто и когда? – удивилась я. – Разве есть варианты?

   Во взгляде кудряшки появилась жалость.

   – Тридцать девять Пари в гареме Повелителя. Ты, Катя, сороковая. И это еще очень мало. В гареме прошлого Повелителя, отца Ислаила, обитало всегда не меньше сотни прекрасных Пари.

   Слова кудряшки молотом долбанули по голове. Нет, я понимала, что те, кто имели возможность купить жемчужин, вряд ли бы ограничились одной. Вот только сейчас смогла признаться самой себе – когда увидела ангела, в душе поселилась надежда на то, что буду единственной.