Спокойных дней не будет. Книга I. Не в этой жизни - Виктория Ближевская

– Наше благословение тебе ни к чему, а советы давать уже поздно. Радует, что ты предупредил нас хотя бы за неделю, а не накануне церемонии. Ну, женись. Может быть, это твой шанс.

Все опять принялись кивать и на этот раз дружно заулыбались. Его так и подмывало спросить, о каком шансе она говорит, но задать вопрос он не решился. Кухня наполнилась радостными выкриками, одобрительными хлопками по плечу и поцелуями. Но главная мысль звучала все громче и многообещающе: да, это шанс.

Он повторял эти слова, пока ехал домой в забитом до отказа автобусе, и даже убедил себя, что именно этого события ждал долгие годы после развода с Лидой. Что Соня сможет изменить не только его каждодневную жизнь, но и нечто важное в нем самом. Правда, глубже копать профессор не решился, чтобы не наткнуться на скептические мысли о значительной разнице в возрасте, о скоропалительном и, по большому счету, даже не его решении, о слишком размытых перспективах и очень непростых будущих родственниках. И, наконец, о неотвратимо приближающейся старости.

Нормальные люди на подготовку к свадьбе тратят несколько долгих недель. Молодые успевают поссориться, помириться, устать от родственников и их советов, снова поссориться из-за пустяка. А профессору Кондратьеву уже на следующий день позвонил один из референтов господина Билецкого и потребовал, чтобы он срочно отправлялся покупать костюм. Тот аргумент, что прекрасный костюм, практически новый, купленный в Венгрии пять лет назад, висит у него в шкафу, был корректно оставлен без внимания. Молодой человек был исполнен сознанием собственной значительности.

– Костюм к свадьбе велено приобрести сегодня. – Николай поежился от непривычного «велено». – Я жду вас через полчаса в машине. Магазин уже извещен.

И, как выяснилось позднее, не один магазин. За всю жизнь профессор не провел столько времени перед зеркалами, обласканный внимательными взглядами менеджеров и умелыми руками продавщиц, как в этот безумный день. К вечеру профессор, обвешанный фирменными пакетами и коробками, как записная модница, в сопровождении все того же не проявляющего ни малейших следов усталости референта вошел в подъезд собственного дома. Телефон с порога каким-то особенно визгливым голосом потребовал к себе внимания, и голос Ильи деловито поинтересовался итогом дня.

– Да-да, – рассеянным тоном отчитывался Николай. – Все купили, а финансы… Я и сам в состоянии…

– Не о чем говорить, – отчеканила трубка. – Мы с Соней только что нашли вам квартиру.

– Квартиру? – удивился профессор. – У меня есть одна.

– В Москве! – со снисходительной усмешкой пояснил Илья. – Небольшую. Потом подберем что-нибудь солиднее. От загородного дома Соня наотрез отказалась. Пока вы будете в путешествии, здесь закончат ремонт. Я уже договорился о твоем переводе в первопрестольную.

– Так ты из Москвы звонишь?

– Из Урюпинска, – отрезал Илья и, не прощаясь, повесил трубку.

Николай принялся разбирать пакеты и коробки, раскладывать по полкам пахнущие магазинами вещи, хотя больше всего на свете ему хотелось рухнуть в любимое кресло и напиться до чертиков.

«Неужели все это происходит со мной?» – уже засыпая, подумал он и призвал на свидание зыбкий образ девушки с печальными глазами, не желая проводить эту ночь в привычном одиночестве.

«Во дворце уже шли приготовления к свадьбе. Горели хрустальные люстры, блестели начищенные полы, столы ломились от яств». Эта фраза из детской сказки все время крутилась у Сони в голове. Однако, она понятия не имела, как будет выглядеть планируемое торжество. Подготовкой праздника занималось элитное свадебное агентство. А ее задачей было выбрать себе наряд, обновить гардероб и купить все, что заблагорассудится. Илья поручил Марине водить Соню по магазинам, развлекать и отвлекать от сомнений в предстоящем событии. Его старшая дочь будущий брак Сони и немолодого профессора называла исключительно мезальянсом, но, дважды напоровшись на ледяной взгляд отца, гибко сменила генеральную линию. По магазинам, так по магазинам. Девочкам выделили неограниченный кредит, и Марина намеревалась воспользоваться этой возможностью на всю катушку. Правда, мнения насчет предстоящего Сониного замужества она не изменила.

– Дура ты, Сонька!

Отцовской безапелляционности ей было не занимать. Соня оторвала задумчивый взгляд от длинного ряда платьев, мимо которого они шли, вытаскивая одну за другой вешалки с нарядами и прикладывая их к себе перед зеркалами.

– Почему?

– В твоем возрасте надо делать упор на секс, а не на послушание. Уж на романтику, как минимум.

– Как я могу делать упор на том, чего у меня не было? А романтика для Ильи не аргумент.

– Еще какой аргумент! Убедительнее некуда, чтобы поскорее выдать тебя замуж.

– Я сама согласилась.

– А я, конечно, поверила в твою добрую волю и любовь с первого взгляда к импозантному старичку.

– Он не старичок. – Соня отвернулась, чтобы скрыть улыбку. – Они с Ильей одногодки.

– Ну, ты же за папу замуж не собиралась!

Соня подавила вздох и выдернула из ряда очередную вешалку.

– Если бы нашелся похожий…

– Да, папуля у нас хоть куда. – Марина задорно заблестела зелеными глазами. – Ни одной юбки не пропустит. И как только мама терпит? Если тебе кажется, что жизнь с таким – мечта, то ты сильно заблуждаешься.

– Ничего мне не кажется!

– Нашла кому врать! Ты с самого начала была папиной дочкой.

– Давай не будем, а?

Соне не хотелось вспоминать свое беззаботное детство, до краев наполненное любовью к брату. То, как не слезала с колен Ильи, едва он появлялся дома. Как ходила за ним хвостом. Как караулила его вечерами и утром просыпалась раньше всех, чтобы первой попасться ему на глаза и услышать хрипловатый голос: «Чего тебе опять не спится, Сонька?». Как, читая романы, искала в них мужчину с чертами Ильи и придумывала истории, где тот мог возить ее по балам, или сгорать от любви, или даже жениться на ней. И в ее фантазиях все заканчивалось хорошо, иногда даже очень хорошо. Они любили друг друга и вообще не умирали, потому что умереть просто не могли.

– … уехать, и все, – где-то далеко наставляла ее Марина. – И куда ему деваться? Он все равно простит, может, и не сразу, но простит. Зато этот дурацкий спектакль не состоится, и ты продолжишь искать принца.

– Куда я уеду?

– Я знаю один отличный отель в Сан-Тропе.

– Но он найдет меня в два счета.

– Да и пусть! Зато для него твое бегство будет знаком, что ты не хочешь замуж.

– Он не поймет.

– Соня, плевать, поймет он или нет! Его затея выдать тебя за старика, чтобы оградить от придуманных опасностей большой любви, – это же чистой воды эгоизм.

– Он вырастил меня. Как я могу предать его?

– А предать себя в угоду его самодурству можешь? Одно дело – переспать с кем-то из его друзей, и совсем другое – выйти замуж и жить день за днем. Ты считаешь это нормальным?

– Я не знаю.

Сонины глаза против воли наполнились слезами.

– Так наш папочка выражает любовь и заботу.

В Сониных глазах он был почти божеством, с мыслями о котором она просыпалась и засыпала. Он не мог просто так оставить ее, разлюбить, отдать другому. Она представляла, что нужна ему рядом, а не в мифическом и невообразимом браке. И вместо того чтобы воспользоваться мудрым и одновременно безрассудным советом Марины и банально улизнуть, как героиня итальянской комедии, оставив брата наедине с его сомнениями, она решила дождаться удобного момента, чтобы рассказать ему об ошибке, которую исправить будет невозможно.

Однако Илья с внешней невозмутимостью и совершеннейшим малодушием в душе не желал ничего слушать. «Я занят, Соня! Я на совещании. Не морочь мне голову, у меня министр на проводе». И ей никак не удавалось вклиниться в плотный график его встреч, совещаний и деловых обедов и даже в голову не приходило, что он боится оказаться лицом к лицу с ее правдой.

Каждую ночь она безутешно плакала в подушку и даже не подозревала, что он напропалую пьет, любит красивых и чужих женщин и ни за что не приедет домой, пока в своей спальне она надеется что-то изменить, вернуться на много лет назад и начать с чистого листа.

В последний вечер Илья так и не смог вжиться в роль любящего родителя, отдающего замуж младшую дочь. Он старался воскресить в себе воспоминания о маленькой девочке, которую вырастил как собственного ребенка, но в голову лезли знакомые мысли, от которых так и хотелось выть на луну.

Роза, прилежно исполнившая супружеский долг, мирно похрапывала на соседней подушке. Эти привычные звуки сегодня не давали ему ни уснуть, ни забыть о своем возрасте, о взрослых детях и их проблемах, о долгих годах, проведенных рядом с Соней. И о предстоящей завтра потере.