Зерно на мельницу - Рам Дасс

Этот умственный настрой совершенно иной, чем тот, что был у нас десять лет назад. Теперь-то, когда бывает депрессия, вместо того, чтобы бежать, прятаться от нее и пытаться захватить еще одну высоту, вы оборачиваетесь и смотрите на эту депрессию, как будто дьяволу в глаза, и говорите ей: "Ну, депрессия, делай свое дело, потому как ты всего лишь депрессия, а я - вот он". Это потому, что вы уже немного связаны с четвертым каналом, который выше второго, а депрессия - как раз по каналу психологическому.

Для человека, который живет по четвертому каналу, - о какой, по-вашему, сексуальной озабоченности может идти речь? "Хорош ли я был? Достаточно ли было? Удовлетворил ли я ее, или удовлетворила ли я его? Не слишком ли скоро это случилось? Соберусь ли я с силами? Следует ли мне как-то подделать это? Фригидна лил? Будет ли это настоящее?" Эти заботы по первому и второму каналам. Они не реальны; но насколько иначе вы чувствовали бы себя, если бы ваша идентичность коренилась в четвертом канале! Если бы вы способны были сказать: "Я - душа, принявшая воплощение в теле, у которого есть эта конкретная сексуальная привычка." Вы даже придете к пространству, где вы в состоянии оглянуться на всю свою жизнь - жизнь неврозов и страданий, - и сказать: "Смотри-ка, как она была совершенна в смысле доведения меня до этого момента".

И вот мы имеем такой забавный парадокс, что по каналам I, II, и III идет невероятная мелодрама, и вы - актер в ней. Там мало страдания, и когда вы заперты на первом канале и голодны, а пищи нет, - это подлинное страдание, а не псевдо-страдание. Но из четвертого и пятого каналов вы можете взглянуть на I, II и III, на все индивидуальные отличия и всю мелодраму и сказать: "Смотри-ка какой совершенный танец. Смотри, как совершенен поток Божественного Закона, включая и волю человека, который может пойти против Божьей Воли. Взгляни на совершенство всего этого."

Но это не свобода для существа, привязанного к каналам IV или V, который, когда вы испытываете боль, заявляет: "Это же нереально, не беспокойся, ты ведь Будда, а все это иллюзия". Он не более свободен, чем тот, кто захвачен I-м, II-м и III-м потоком и заявляет: "Везде только боль и страдание, это ад, жизнь ужасна и безобразна". Свободный человек живет во всех этих реальностях одновременно. Он парадоксальным образом понимает, что когда есть страдание, следует делать все, что можно, чтобы его облегчить. И в тоже время страдание есть само совершенство, и ваш способ делать все возможное для его облегчения также относится к совершенству. Потому что в конечном счете, когда вы свободны для перемещения без привязанностей с уровня на уровень, вы поймете, что единственный смысл оставаться в форме в облегчении страдания, в приведении других к свету, сознанию, освобождению, к Богу. Каков парадокс! Совершенно ли это? Конечно. Или это ад? Конечно. И то и другое в одно и тоже время. И это все тоже - лишь на одном уровне исследования.

Мелодрама

В не столь отдаленном будущем придет время, когда мы способны будем собраться и сидеть в молчании, не в ожидании чего-то, а в свершении. Ибо мы признаем - кто мы, признаем, что мы существа духовные, и будем искать ту пищу, которая питает нашу душу. Интеллект будет в нашем распоряжении, - но успокоенный, а сердца наши будут переполнены Христовой любовью, этой свободно изливающейся, сознательной любовью. Мы покончим с романтизацией своего пути, исследуя себя скромно, чтобы понять, - как мы работаем. Нам не надо будет сравнивать, оценивать - достаточно ли мы достигли, ибо мы будем полагаться на сердце свое.

Для многих из нас время это - теперь. У других вера еще слишком неустойчива. Недавно в своих лекциях я много говорил о лжесвятости - т.е. когда кажешься себе более святым, чем ты есть. А теперь я скажу о лженесвятости. Многие из вас выше, чем вы себя считаете, вы создали образцы, модели своей реальности, которые удерживают вас от признания себя. Для многих из вас вашей духовной моделью была "хорошая жизнь". "Хорошая" значит - жизнь, прожитая сознательно, просто, праведно, не отрываясь от людей и среды, сознательно в социальном отношении, будучи человеком честным и мирным. Не впадать в расстройство, гнев и вожделения, не прибегать к насилию. Это неплохо. Обрести этот уровень в нашем обществе - это уже ставит вас на редкостную сторону одного процента из ста. Но даже если вы всего этого добьетесь, в вас еще останется что-то, что жаждет. Потому что неважно, сколь утонченно-прекрасна ваша модель, она все-таки определяет вас в мирских понятиях. Но хотя вы в действительности живете в этом мире, вы не исключительно от мира сего. Вы научились жить в этом мире, но вы еще не вполне поняли, откуда вы явились, т.е. кто вы есть на самом деле. Поскольку исследования за пределами этого мира немного похожи на погружение в пустоту; это все равно, что нырять за борт погружающегося судна, когда нырять боишься.

Но если вы стремитесь к свободе, если такие слова, как освобождение, свершение, озарение или жизнь в Боге, имеют для вас какой-то смысл, тогда хорошей жизнью вступают на путь "домой". Многие из вас в этой жизни прошли от ужасающей занятости своими неврозами,, своими достижениями, своей карьерой, своей мелодрамой, и пришли к тому, что могут посмеяться. Вы можете сказать: "Ну разве это мелодрама!" И речь не о чьей-нибудь, а о вашей. Некоторые из вас заняты не столь своим неврозом, как неврозом всего общества, потому что вы начали принимать свою личность немножко менее серьезно. Она тут, как и ваше тело - вы его расчесываете, моете, чистите, одеваете, перемещаете туда-сюда, любите, нежите, стимулируете, им наслаждаетесь. Это ваш храм в пути. Личность ваша - просто еще один покров, укрытие. Но многие из вас уже понимают, что вы не просто тело или личность.

Мы вместе уже столько лет, вместе прошли столько дорог. И я терялся не раз, как и многие из вас. Сейчас в большинстве лекций я почти вовсе перестал говорить о своей личной истории, не потому что дон Хуан мне это велел, но просто это стало каким-то ограничивающим условием. Скорее я говорю сейчас о том, как это происходит, когда ты волен играть с Богом всю оставшуюся жизнь.

Но все же кое что нужно сказать. Мне просто хотелось бы проиграть немножко "его историю". В 1970 г., когда я уже три года как вернулся из Индии и вот-вот должна была выйти книжка "Быть здесь и теперь", я был изрядно потрясен тем, насколько я заблудился в миру. Я помчался обратно в Индию к своему гуру. Когда я прибыл туда, он спросил: "Ты что тут делаешь? " А я сказала "Вот, я недостаточно чист, чтобы делать то, что предполагал. Я даже не знаю - что, но я недостаточно чист, тгобы это делать". Он стукнул меня по голове, дернул за бороду и сказала "Ты будешь".

Год и месяц я следовал за ним по всей Индии и всякий раз, когда я хотел его повидать, он меня выгонял. Другим он позволял месяцами быть с ним, а я приду, и он мне говорит: "Уходи. Поезжай в Дели!" Поезжай туда, поезжай сюда. У меня было немало приключений, и всякий раз когда я возвращался и говорила "Махарадж-джи, вы обещали, что сделаете меня достаточно чистым". А он просто смеялся и говорила "Ты будешь".

В конце концов правительство Индии вытурило меня из страны из-за проблем с визой. Позвольте мне объяснить, что когда я в тот раз попал в Индию, Махарадж-джи сказал: "Сколько ты хочешь пробыть?". Я сказала "Не знаю, я хочу навсегда - остаться". Что было неправдой, но я считал, что должен так сказать. А он говорит: "Как насчет марта?" Был февраль, и я сказала "Вы хотите сказать - месяц?" Махарадж-джи говорит: "Правильно - год с марта месяца". Так и обернулось, что как раз через год с марта месяца индийское правительство меня вытурило. Сейчас не видно никакой связи между предсказанием Махарадж-доки и действиями правительства, но если ты начинаешь понимать, как эта игра работает, то не станешь полагаться на кого-то, пока можно его вытурить. Не знаешь больше, кто на кого работает. И сделано-то это даже не на этом плане, вот что странно. Когда правительство вот-вот должно было меня вытурить, я сказал: "Махарадж-джи, вы же обещали". Я полагал, что когда буду достаточно чист, я почувствую себя чистым. Я не знал - какое это будет ощущение, но знал, что иное, чем то, как я себя обычно чувствую. Тут он говорит: "Вот, съешь это манго". Ну, я прочел немало святых книг, вот я и рассчитывала "Это и есть то самое манго". Я забрал его в ванную, чтобы не пришлось ни с кем делиться. Я не знал высадить ли семя, чтобы у меня было еще, или этого будет достаточно. Я съел манго и ничего не случилось. Это было просто хорошее манго.

Потом я уезжал в Америку, и он сказал: "Я никогда не допущу, чтоб Рам Дасс сделал в Америке что-нибудь дурное". "Отлично!" - подумал я, "Заставим его сдержать слово". Вот я вернулся в Америку и опять начал делать свое дело. И малопомалу мирские влияния начали доставать меня. Легко было оставаться сосредоточенным на Боге, сидя в храме в Индии. Особенно тот год. Там происходила одна огненная церемония. К концу девятидневной церемонии берешь то, от чего хочешь избавиться, и бросаешь в огонь. Я хотел избавиться от вожделения. Помимо всего прочего, мне тогда исполнилось сорок лет: довольно уж! Я этим был всецело занят лет тридцать. Если мне этого недостаточно до сих пор, значит всегда будет недостаточно, вот я и решил от этого отказаться. Я и бросил это в огонь.