Кровь фей (СИ) - Райт Дамина

— И что это был за талант?

— Вызывать дождь. Я облила всех на экзамене, который проходил под открытым небом, — Наставница рассмеялась — мягко и открыто. — Видел бы ты промокших насквозь фей, их повисшие крылья и изумлённые лица!

— Представляю себе, — хмыкнул Лэннери. Пожалуй, было бы неплохо облить лицемерную Беатию, надменную Лейю или Аргалена с его вечным: «Ну, дай мне кусочек своего сайкума, ты же наверняка не так голоден, как я!»

— Поэтому не беспокойся о своём особенном таланте. Он проснётся, когда придёт время. А пока что оставь ночные вылазки и готовься к экзамену — уверена, ты сдашь его, как надо, — ободряюще заключила Наставница.

Лэннери кивнул и хотел уже уйти, чтобы обдумать всё это у себя в комнате. Но вспомнил о самом главном, с чего начинался разговор. Тогда Наставница только свела брови вместе и ничего не сказала, а сейчас Лэннери хотел добиться от неё ответа.

— Скажите, а ведь на самом деле Равновесие нарушено?

Открытость и дружелюбие Наставницы мгновенно исчезли, как не было их.

— С чего ты это взял? — Она выглядела настороженной, будто черномаг и его нечисть собирались вот-вот постучать в двери Школы.

Лэннери объяснил. Вспомнил всё, что видел во время ночных вылазок; добавил к этому свои собственные предположения, страхи и догадки, однако, выслушав его, Белая Наставница покачала головой.

— Ты неправ, Лэннери. Если б Великое Равновесие нарушилось, нам пришла бы весть от Хранительницы. Да, нечисть вылезает то там, то здесь, но её становится всё меньше. Скоро — лет через пятьдесят — с нечистью будет покончено, и останется только человеческая несправедливость. Ну, а с этим, — вздохнула Наставница, — боюсь, мы ничего поделать не сможем. Люди так устроены — они всегда несправедливы. Мы можем только следить за Равновесием и поддерживать его. И не принимать всё так близко к сердцу. Ты же пьёшь настой белокорня, Лэннери?

— Пью, — соврал юный фей, хотя в последнее время он чаще украдкой выливал его.

— Вот и пей дальше. Ты почувствуешь себя лучше и сможешь спокойно заниматься своими делами, не думая о лишнем.

Наставница ясно дала понять, что поставила точку в разговоре, и Лэннери был вынужден удалиться, проглотив вопросы о том, насколько прочна защита Школы и не прорвётся ли черномаг. Лэннери не мог забыть его страшного чёрного лица и бледных, как у мертвеца, губ, говоривших тому человеку: «…не подведи».

Перед тем, как лечь на кровать и уснуть, Лэннери с внезапным подозрением спросил Айю:

«А что, Наставница и вправду могла поговорить с тобой, как с Инисой?»

Айя помолчала и хихикнула:

«Нет. Я сказала это, чтобы ты бросил своё глупое упрямство и наконец признался!»

«Ясно», — и ему ничего не оставалось, как посмеяться вместе с ней.

Сны Лэннери оказались беспокойными: в них он бесконечно куда-то нёсся, спасал друга, вставал перед нечистью и хибри со сломанной палочкой в руках, видел раненую Наставницу… Посреди выжженного поля, где он сидел, не в силах взлететь, кто-то потряс его за плечо. Сильнее, ещё сильнее. Лэннери отмахнулся, сердито крикнул:

— Пошли вон!

…и обнаружил, что сидит на кровати, а рядом — Саймен. Недовольный, даже злой Саймен.

— Что такое? — Лэннери протёр глаза, уже догадываясь, в чём дело. В окно вовсю лился свет Белой Звезды, а значит — пора собирать росу с цветов и сок с аргеновых деревьев.

Но Саймен заговорил о другом:

— Пора лететь на задание.

— Так, погоди, — медленно произнёс Лэннери, приглаживая растрёпанные волосы, — а сбор росы и сока я уже проспал, получается?

— Да. Я за тебя собрал, — коротко и сухо отозвался Саймен.

Лэннери в знак благодарности протянул ему руку; друг стиснул ладонь, как будто желая раздавить её, и всё так же сухо продолжал:

— Мы летим в деревню Хейгри. Хибри восстала из мёртвых, а вместе с ней и всё кладбище.

И, выпустив руку Лэннери, прибавил:

— Если б ты ночью меня послушал, этого бы не было.

Лэннери подумал о том же, и на душе у него стало скверно, почти как тогда, на крыше. Вот бы выпить настой белокорня — но его юный фей вылил в цветы перед Школой ещё вчера вечером.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я же не Хранительница — знать, что наперёд будет, — буркнул Лэннери, вставая с постели. Удобство быть феем в том, что, в отличие от людей, можно спать одетым, а не переоблачаться в какие-то нелепые рубахи и ночные колпаки. Да и причёсываться с утра не надо — достаточно помахать перед собой палочкой, рассыпая искры, и готово. А вот умыться росой не помешало бы, но Лэннери решил, что сделает это по пути.

Саймен, молча наблюдавший за ним, развернулся и полетел к двери.

— Давай быстрее, Лэн!

Подхватив палочку, Лэннери устремился следом.

Отряд фей на этот раз состоял из Лэннери, Саймена, Риджаны, Лейи и… Беатии. Не самое приятное сопровождение. Правда, Беатия больше молчала, держа в руке привычный букетик белоцветов, который сотворила с помощью особенного таланта. А вот Лейя за что-то отчитывала Риджану — видимо, на правах будущей Наставницы. Знала бы она, что место уже занято!

— Скажи Аргалену, что это мерзко — опускаться до того, чтобы заходить в их дома и пробовать их еду, — донеслось до Лэннери. — Меня он слушать не желает!

Риджана слушала всё это с несчастным видом, но отлететь в сторону, чтобы Лейя оставила её в покое, не осмеливалась. Та понизила голос, но Лэннери всё равно расслышал её слова:

— Я бы не стала вмешиваться, но… Знаешь, как-то раз видела, как Аргален слетал в лес по нужде. По нужде! Да мы, феи, с нашим благословенным сайкумом и росой знать такого не знаем! А он, как грязный бездарный… фу!

Лэннери не выдержал и громко, как будто задумавшись, произнёс:

— Всегда удивлялся, почему феи не сами по себе рождаются, а от каких-то там грязных бездарных. Получается, не будь жалких людишек, Равновесие давно уже накренилось бы в сторону Мааль! Скорее это мы должны хотеть дружбы с людьми, а не люди — с нами.

Он услышал, как тоненько засмеялась Риджана, и этого было достаточно; Лейя наверняка пошла пятнами от злости, как это с ней бывало, когда противоречили её мнению. Но смотреть назад и любоваться этим Лэннери не стал. Они подлетали к деревне Хейгри, и надо было держаться настороже. Черномаг, поднявший мертвецов с кладбища, мог бродить поблизости. Лэннери не удивился бы, окажись это черномаг-нечисть из города. Как, как он сумел смешать свою кровь с кровью ящерицы Мааль и остаться в живых — вот что интересовало Лэннери.

Эх, Белая Наставница должна ответить не на пару вопросов, а на целый десяток! Ничего, Лэннери устроит так, чтобы она побеседовала с ним по душам.

— Смотрите, — Саймен, угрюмо молчавший всю дорогу, указал вниз, и раздалось испуганное «Ах!» Беатии. Словно её до этого на задания не посылали. Лэннери заметил, как Саймен придвинулся ближе к Беатии, успокаивающе гладя её по плечу, и хмыкнул.

А внизу действительно разворачивалось жуткое зрелище. Мертвецы во главе с хибри атаковали храм Кэаль и толпу деревенских жителей, вооружённых чем придётся. То и дело гниющие руки тянулись к кому-то, пытались ухватить за волосы или вцепиться в горло. Из толпы выскочил детина с топором и с размаху воткнул его в грудь мертвеца. Тот пошатнулся, но остался стоять. Ещё один человек отбивался дубинкой сразу от двух мертвецов; те вырвали у него оружие, кинули на землю и принялись душить жертву вдвоём. Сзади подбежал кузнец с молотом, ударом смял череп мертвеца, как яичную скорлупу, однако это не помогло — мёртвые пальцы не разжались.

— Разделяемся! Я к храму! — крикнула Лейя. В храбрости ей нельзя было отказать: у храма столпилось больше всего мертвецов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я с тобой! — одновременно откликнулись Лэннери и Беатия — и с неприязнью взглянули друг на друга.

— Тогда я с Риджаной, — подвёл итог Саймен. И посмотрел на Беатию — будто не желал расставаться с ней даже на время боя. Что за глупые нежности! Лэннери чуть не затошнило, он повернулся и вместе с Лейей ринулся к мертвецам, под напором которых трещала храмовая дверь.