Жмурки (СИ) - Зимин Дмитрий

И теперь Маша чувствовала себя обделённой. Неблагополучной, в общем.

А новую школу Маша одобряла. Во-первых, она была совсем не похожа на детдомовскую: классы всего по десять человек, детишки все чистенькие, в одинаковой форме, с аккуратными портфельчиками и в до блеска начищенных ботинках.

Во-вторых, кроме обычных математики и русского, здесь были уроки по угадыванию — это когда надо, сидя спиной к экрану, на котором учитель показывает классу картинки, рассказать, что именно он показывает.

У Маши получалось почти круче всех — кроме Мишки Лаврова, который вообще никогда не ошибался.

Ещё иногда в их школу приходили чужие дяденьки и тётеньки, и показывали какие-нибудь предметы. Книжку, очки, а в одном случае — даже веер из хвоста страуса. И просили класс рассказать, где, по их мнению, находятся владельцы этих вещей… Но эта игра была не слишком интересная: ни разу ещё никто не пришел и не сообщил, угадали они или нет.

Но в основном было скучно. Никто не притаскивал на уроки интересных жуков, не подражал пению птиц и крикам диких животных…

Вот у них в детдоме, когда по телевизору показали фильм про дикую Амазонию, целый месяц учебные комнаты наполняли крики обезьян, вопли попугаев и протяжный, мрачный, наводящий ужас рык ягуара…

Маша в совершенстве освоила только визг копибары. С нетерпением ждала она возможности похвастаться перед классом, но когда случай представился — на уроке математики — замечательный визг никто не оценил.

Со школы Машу привозил желтый школьный автобус.

Водитель смотрел на девочку насмешливо — два квартала идти, можно было и не гонять машину… Но Маша неукоснительно выполняла тёткины правила — когда ей это было удобно.

Сегодня вторник, — думала она, толкая калитку и направляясь по выложенной цветной плиткой тропинке к крыльцу. — Значит, до прихода тётки есть часа два. Надо воспользоваться этим временем с умом.

По вторникам и четвергам тётка ездила на другой берег, в университет — читать лекции.

Маша представляла это так: лекции — особо интересные, а потому очень редкие книжки, наподобие Гарри Поттера. И поэтому домой их никому не дают. Вот тётка и мотается в университет — уж очень читать любит.

В детдоме тоже были хорошие книжки. Про индейцев, про шпионов, про космонавтов… Хранились они в библиотеке, и особо ценные выдавали только «в зал» — так называла комнату для чтения библиотекарша Валентуха.

Помахав Рамзесу, который сонно моргал из своего домика, Маша взбежала на крыльцо.

И тут она вспомнила про бомжа.

Даже странно: почему, находясь в школе всю первую половину дня, она ни разу не подумала о своих ночных наблюдениях?.. Сегодня, правда, было интересно: опять приходил очкастый дяденька. Никаких вещей для поиска он с собой не принёс, зато просил двигать взглядом шариковую ручку — получилось только у Светки, да и то — на пару сантиметров…

Стопудово сама парту толкнула — сказал потом Мишка.

Ещё этот в стёклах просил рассказывать сны — по второму кругу, потому что сегодня такое занятие уже было.

Ну, не совсем такое: на школьном Игорь Никанорович просил поместить в сон какую-нибудь вещь — мячик, карандаш, фонарик… А потом объяснял, как выйти из сна, держа этот предмет в руке.

Маша решила, что обязательно наспит себе пистолет. КРУТОЙ пистолет. Или нож. А может, шпагу — как у Дартаньяна.

Мячиков у неё и так хватает.

Так вот бомж… Когда она увидела бомжа впервые — тот спал прямо на улице, завернувшись в клетчатый китайский мешок — тётка объяснила, кто он такой и что близко к нему подходить очень опасно…

Маша бомжу позавидовала: гуляй, где хочешь, и мыться каждый день не надо.

Но потом пришла сырая промозглая питерская осень, и Маша сделала вывод, что быть бомжом в холодное время года не так уж и весело.

Поэтому он к нам и залез, — рассуждала девочка. Хотел в собачьем домике поселиться, да тот не пустил.

Вот он и перелез к соседям — может, у них лишнее койко-место отыщется… Зря я его спугнула. Может, замёрз человек.

Бросив рюкзак на крыльце, она спустилась в сад, прошла мимо Рамзеса, потрепав пса по мохнатым ушам, и полезла через мокрые кусты крыжовника к самому забору.

Крыжовник цеплялся за колготки и подол синей школьной юбки, с сирени за шиворот летели холодные капли, но Маша, упрямо сжав губы, лезла вдоль забора, ощупывая каждый камень.

Должна быть дыра, — думала она. — И найти её — в моих интересах. Иначе, как я попаду на соседский двор?

В том, что там просто НЕОБХОДИМО всё досконально обследовать, она ни секунды не сомневалась.

Но забор представлял из себя сплошной монолит — тоже новое слово, которое Маша услышала в телевизоре, а потом погуглила, что оно значит.

Как же тогда бомж просочился на ту сторону?.. — Маша глубокомысленно наморщила лоб, как это делал Шерлок Холмс.

Чтобы он перелезал через забор сверху — она не видела. Может, он экстрасенс? И просто ПЕРЕМЕСТИЛСЯ — как карандаш, который двигала Светка…

Маша в раздражении пнула торчащий из забора камень. Целую секунду она очень надеялась, что вот сейчас часть стены отъедет в сторону и откроется секретный проход…

А потом вздохнула и повернула к крыльцу. Секретные ходы бывают только в кино, — лишний раз убедилась девочка. Стоило Индиане Джонсу надавить какой-нибудь камень — тут же открывался секретный ход.

Ей же достаётся скучная и неинтересная проза жизни: управление снами, угадывание карт и перемещение карандашей без помощи рук.

Она ЗНАЛА, что умеет это делать. Просто карандаш… был неживым. Гораздо проще толкнуть без рук цветочный горшок. Или аквариум с рыбками. Или…

На пробу она приподняла домик Рамзеса сантиметров на десять.

Зверь проснулся, вздёрнул к Маше чёрный влажный нос…

— Что-то потеряла? — спросил Рамзес издалека и зевнул во всю пасть.

На розовый язык тут же опустилась снежинка и пёс щелкнул зубами.

— Нет, — откликнулась Маша. — Тут ночью лазал один… — она выжидательно посмотрела на пса. — К соседям сквозь забор просочился.

— Показалось тебе, — буркнул Рамзес, скрываясь в своём домике. Но потом вновь высунул морду и добавил: — Спать по ночам надо. А сквозь камни никто ходить не может.

Послышался грохот, словно сошла небольшая лавина: Рамзес рухнул на свою громадную, как тракторное колесо, лежанку.

А Маша вдруг захотела есть.

Крабовые котлеты в холодильнике, — вспомнила она тёткин наказ и поторопилась выбраться из кустов на свет божий.

Вообще, бог занимал немало Машиных мыслей. По словам уборщицы Щучки, он был везде. И девочка ей верила — чего стоили все эти перечисления того, что бог может делать: бог простит, бог тебя накажет, бог всё видит, бог не фраер…

Но неуловимость и изобретательность, с которой бог избегал личных встреч — настораживала.

Лукавый он какой-то. Тот, кому нечего скрывать, так делать не будет.

И всё равно Маша обещала себе когда-нибудь заняться вопросом бога вплотную и обязательно его выследить.