Идти полным ветром - Ульрих Комм

Карфангер позвал боцмана и, когда тот явился, приказал:

- Уберите его с моих глаз. Посадите снова в трюм к остальным.

Боцман мигнул обоим матросам и те, не особо церемонясь, выдернули рейса из кресла, заломили ему руки за спину и скрутили их концом, который давно уже держали наготове. Когда они потащили алжирца к двери, он неожиданно уперся и воскликнул, обращаясь к Карфангеру:

- Еще два слова, капитан, всего два слова!

Карфангер, не оборачиваясь, махнул рукой, давая понять, что не желает его больше слушать, однако рейс настойчиво повторил просьбу.

- Ну что там еще? - недовольно проворчал Карфангер. - Мне кажется, мы уже все выяснили.

- Знакомо ли вам имя Тимона Афинского?

- Тимон Афинский? Не знаю такого. А в чем дело?

- Я заметил у вас на столе том в четверть листа, принадлежащий перу мистера Шекспира. В одной из своих пьес он описывает жизнь некоего Тимона Афинского. При случае непременно прочтите, быть может, там вы найдете и другие причины превращения добрейшего из добрейших в ужасного человеконенавистника - причины, кажущиеся порой непостижимыми. Может быть, вы поймете их. Да-да, обязательно прочтите.

- Уильям Шекспир? - Карфангер явно заинтересовался, но тут же спохватился и добавил уже другим тоном:

- Ладно, посмотрим. И если это все, то убирайтесь! Вон из моей каюты!

Помощники боцмана вытолкали рейса за дверь, и наступила тишина.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Оставшись в каюте один, Карфангер принялся обдумывать дальнейший ход своего предприятия. Если через два, самое позднее, через три дня не будет благоприятных известий о де Рюйтере, то волей-неволей придется грузить обратный фрахт и дополнительный провиант для сидящих в трюме алжирцев. Где-то в глубине души он уже начал сомневаться, правильно ли поступил, приказав повторно атаковать пиратский корабль, и без того уже потерявший маневренность, а затем ещё и поднять на борт барахтавшихся в океане пиратов. Теперь они превратились в балласт. Но, с другой стороны, ему очень хотелось максимально использовать свой успех.

Уже последние ящики штучного груза перекочевали из трюма "Мерсвина" на портовые шаланды, пришвартованные к гамбургскому кораблю. Боцман доложил, что можно начинать погрузку бочонков с вином; если все пойдет хорошо, наутро можно будет поднимать паруса и отплывать к родным берегам. Нахмурившись, Карфангер поддел носком сапога валявшийся на палубе обрывок троса - и тут заметил возвращающуюся шлюпку, в которой сидел Ян Янсен. Капитан поспешил к фалрепу.

- Что нового, штурман? - от нетерпения Карфангер не мог дождаться, пока Янсен перелезет через фальшборт. - Где адмирал?

- Шкипер с одного судна, которое недавно пришло из Неаполя, говорит, что между Сардинией и Балеарами встретил в море голландскую эскадру, шедшую курсом ост.

- Когда это было?

- Четыре дня назад. А другой шкипер, из Барселоны, утверждает, что пять дней тому назад видел голландские военные корабли между Ивисой и Аликанте. Но за один день пройти триста миль невозможно!

- Это верно. А что если де Рюйтер разделил свою эскадру? Возможно даже на три части? - И Карфангер на несколько минут глубоко задумался.

- Из всего этого я могу заключить, - сказал он наконец, - что адмирал крейсирует между берегами Испании и Сардинией. Вопрос лишь в том, в какой из групп кораблей находится его флагман? До Картахены или Аликанте отсюда рукой подать, но до Сардинии и обратно... За это время мы дошли бы до Ла-Манша.

- А спустя ещё неделю - и до дома, - закончил его мысль штурман.

- Хорошо, подождем ещё два дня. Если до тех пор не будет лучших вестей, тогда - быстро грузиться и отдавать швартовы. Пора наконец возвращаться домой.

- А что с теми, в трюме? - спросил Янсен.

- Их, видно, придется взять с собой, - ответил капитан.

В то самое время, когда гамбургский шкипер Берент Карфангер, сгорал от нетерпения, ожидая известий о голландском адмирале Михиэле Адрианезоне де Рюйтере, последний вот уже больше недели крейсировал со своей эскадрой в тридцать линейных кораблей между Сардинией и Балеарскими островами. Голландские военные корабли шли развернутым строем, на большом удалении друг от друга.

Адмирал расположился на высоком квартердеке своего флагмана "Нептун", усевшись на бухту троса прямо под красно-бело-синим кормовым флагом. Он изрядно устал, так как много дней подряд провел в напряженном ожидании встречи с пиратами: ему было точно известно, что с севера должны появиться не менее двух десятков пиратских кораблей. Они возвращались из Тулона с трюмами, набитыми пушками, ядрами, порохом и тысячей мушкетов, - всем тем, что Франция обещала алжирскому бею согласно договору о перемирии. Ведь теперь, после того как Англия и Голландия заключили между собой мир, они не замедлят повернуть пушки своих фрегатов против Алжира, Туниса и Триполитании. Бей так спешил получить обещанное ему оружие, что послал за ним свои собственные корабли. Адмирал подпер ладонью широкий, гладко выбритый подбородок и задумался. Неужели рейсы каким-то непостижимым образом пронюхали, что он их здесь поджидает? Неужели они проскользнули у него в тылу, вдоль берегов Корсики и Сардинии, а то и западнее Балеарских островов, вдоль испанского побережья? Но туда он заблаговременно отправил несколько легких и быстрых фрегатов. Де Рюйтер поднялся, положил длинную подзорную трубу на релинг и обвел ею горизонт. Ничего. Лишь далеко впереди по правому борту темнела узкая полоска земли - остров Менорка. Не попытаются ли они проскочить между Меноркой и Мальоркой? Как-никак это кратчайший путь отсюда до Алжира.

За спиной де Рюйтера появился капитан "Нептуна" и негромко кашлянул. Адмирал опустил подзорную треубу и обернулся.

- Если дозорные их обнаружили, то об этом надо громко кричать, а не робко покашливать, капитан.

- Сожалею, минхер адмирал, но горизонт по-прежнему чист. Я всего лишь хотел спросить, не повернуть ли нам назад?

- Отчего же?

- Мы всегда здесь поворачивали, - отвечал тот, - и сейчас до самого берега Менорки никаких парусов в море не наблюдается.

- Всегда поворачивали, значит? А что, если нам на этот раз поступить иначе? - В уголках губ адмирала затаилась усмешка, а кончики его роскошных черных усов едва заметно дрогнули. - Что вы скажете, если мы с одной половиной эскадры станем на якорь у берега Менорки, а с другой - у Мальорки?

- Вы полагаете, минхер адмирал?..

- Разве это исключено, капитан? - вопросом на вопрос ответил де Рюйтер.

Капитан "Нептуна" с минуту поразмыслил.

- Отнюдь нет, минхер адмирал.

- Прекрасно, в таком случае прикажите взять курс норд-вест.

Всю последующую ночь корабли де Рюйтера напрасно прождали противника у берегов обоих островов, правда, за это время команды успели отдохнуть. С первыми лучами утренней зари адмирал послал быстрый флейт на север, в проход между островами, поручив его капитану разведать, не появились ли там пиратские корабли. Но не успел парусник, кстати, больше походивший на торговый, чем на военный корабль, обойти мыс Форментор - северо-восточную оконечность острова Мальорка - как на горизонте показались паруса более чем двадцати судов. Капитан Корнелис ван Гаден не стал даже разглядывать их в подзорную трубу: было ясно, что эти и есть та самая берберийская эскадра, простоявшая здесь всю ночь на якоре.

Теперь флейт ван Гадена отделяли от одной половины голландской эскадры, затаившейся за мысом Дель Фре, добрых пятнадцать морских миль ровно столько же, сколько было и до другой, корабли которой стояли на якоре у южного берега Менорки. На корабль и его команду капитан ван Гаден всегда мог положиться, как на самого себя. Для начала, чтобы сбить с толку пиратов, он проделал несколько крайне неуверенных маневров, словно не зная, в какую сторону удирать. Заметив, что пираты дружно бросились в погоню, он повернул на встречный курс, и флейт, поймав в паруса свежий норд-ост, помчался на юг, увлекая за собой всю берберийскую эскадру.

Когда спустя два часа флейт ван Гадена с своим "эскортом" появился в виду флагманского корабля, де Рюйтер повернулся к капитану "Нептуна", довольно потирая руки.

- Ну, как вам это нравится, капитан?

- В любом случае гораздо больше, чем в феврале пятьдесят третьего года у Портленда, минхер адмирал.

- И я того же мнения, капитан. Но все же Портленд, не стал самым черным днем в нашей истории. Хоть англичане в конце концов и одержали верх, но когда еще, скажите мне, флот генеральных штатов мог в течение трех суток успешно противостоять британцам?

Этот успех не в последнюю очередь следовало отнести на счет суровой выучки, почти муштры, которую исповедовал адмирал де Рюйтер и которая нравилась далеко не всем капитанам голландского военного флота.

Капитан флагмана спросил, не пора ли ставить паруса. Хотя де Рюйтер поначалу и намеревался сняться с якоря лишь в тот момент, когда пираты окажутся на траверзе его кораблей, с тем чтобы, идя курсом зюйд, зажать их в клещи между двумя половинами голландской эскадры; но, прикинув силу ветра, передумал и решил пойти на восток, чтобы перерезать пиратам дорогу. Другая половина эскадры, дрейфовавшая чуть севернее, должна была закрыть берберийцам путь к бегству на север, через проход между островами. Адмирал приказал поднимать паруса и ложиться на курс ост.