Парфяне. Последователи пророка Заратустры - Малькольм Колледж

Парфянская аристократия, как и ахеменидская, судя по всему, состояла из семи самых знатных семейств и некоторого числа средних и мелких кланов. С цифрой семь можно спорить, однако удалось установить главные уделы и политические интересы нескольких влиятельных фамилий. Бехистанский скальный рельеф Митридата II, возможно, показывает, как он дает поместья главам четырех таких семей (рис. 4). Семейство Сурен жило в Сейстане и имело наследственную привилегию возлагать на царя венец во время коронации. Когда царей, имевших прямое аршакидское происхождение, сменила ветвь Артабана III, который был Аршакидом по матери, клан Сурен продолжал поддерживать претендентов «более чистого» аршакидского происхождения. Наиболее знаменитым подвигом этого семейства был, конечно, разгром Красса в 53 г. до н. э. Семейство Карен, чьи поместья находились, видимо, в Нихаванде (Мидия), также временами противостояло правящему монарху. Семейство Гью базировалось в Гиркании, а Михран – в Pare. Эти «феодальные» властители правили своими собственными территориями и имели дворы по образцу царского. Страбон говорит, что у царей Мидии было принято иметь много жен – то есть обычный царский гарем. Сурен взял свой гарем в поход против Красса, что было публичной демонстрацией его политической значимости. Плутарх описывает десять тысяч всадников Сурена при Каррах как нахлебников и рабов, то есть армия Сурена была сформирована из его сейстанеких подданных. Надо полагать, что и остальные аристократы имели похожие армии. Такой аристократией мог править только сильный Аршак.

Изучение парфянской администрации и правительственных учреждений чрезвычайно затруднено из-за крайне малого числа и неясности сохранившихся документов. Сведения можно получить из разрозненных надписей и документов, большинство из которых были найдены в Дура-Европос, Нисе и Сузах. Греческие и римские авторы упоминают о парфянских чиновниках, однако этот термин используется довольно свободно, его трудно применить к парфянским учреждениям. Титулы и церемониал были очень сложными. Различия в титулах в рамках империи свидетельствуют об отсутствии сильной, централизованной и унифицированной администрации, какую создали римляне. В результате этого сейчас невозможно дать ясное описание учреждений Парфии. Предположительно, главным государственным органом был совет родичей, который Юстиниан называет сенатом. В нем должны были бы состоять вассальные цари и главы важнейших семейств. Несомненно, его роль усиливалась по мере снижения значения монархии в позднепарфянском периоде. Однако в политической истории Парфии не фигурирует ни этот совет, ни совет мудрецов и волхвов. В числе главных правителей государства находился марцбан, или генерал-губернатор, который в нисских документах ставится выше сатрапа. Среди самых высоких титулов были телохранители, друзья и скипетроносцы – сановники, существовавшие в империях Ахеменидов и Селевкидов. Важный пергамент с контрактом, составленным по-гречески, из Дура-Европос, датированный 121 г. н. э., упоминает другие высокие посты. Манес, сын Фраата, был «одним из батез и свободных, сборщиком налогов и стратегом Месопотамии, Парапотамии и Арабарха». Само число постов Манеса поражает, но, видимо, было вполне обыкновенным в Парфянском царстве. Термин «батез» – несомненно, ранг, он появляется во многих формах на северо-Западе Ирана, в Армении и Хатре; видимо, означает «лорд» или нечто похожее. Ранг свободного – перевод иранского термина «ацатан» – тоже был высоким. «Стратег», термин, оставшийся от Селевкидов, означал правителя, а «арабарх», правитель арабов или полицейский офицер пустыни, особых проблем не представляет. Манесу подчинялся евнух Фраат, аркапат (еще один высокий ранг или должность). Пост сатрапа – наместника провинции в эпоху Ахеменидов – в парфянский период потерял свою прежнюю значимость. Титул «сатрап» фигурирует на скальном рельефе Митридата II в Бехистане, где эта должность все еще представляется значимой (рис. 4). Позднее в парфянских документах он уже означает только правителя города – например, Хвасак, сатрап Суз в 215 г. (фото 73). Замаспа называют как сатрапом, так и статиархом (этот синоним стратега использовался для сохранения ритмической структуры) Суз в греческой стихотворной надписи 1/2 г. Западные авторы продолжали использовать этот титул произвольно, обозначая различные посты. Сатрапу подчинялись различные младшие чиновники: например, дицпти в Нисе – глава укрепленного поселения. Эти чиновники для заверения документов использовали царские, а не личные печати.

Евнухи играли в администрации довольно большую роль. Аполлоний Тианский встречал их во время своего путешествия через Парфию. Тацит знал, что они могли занимать посты как в гражданской, так и в военной сферах. Более того, не всем известно, что жители Римской Сирии также порой становились должностными лицами на Западной Парфии. Между 130-м и 140 гг. Иархай Пальмирский был сатрапом Тильваны, области в малом царстве Мехердата, царя Мисены. Аабей Пальмирский был судьей, или архоном, в той же местности, а Соад, сын Волиада, занимал пост в Вологезии. Парфянская военная иерархия включала в себя важные посты, хотя постоянная армия была небольшой. Мы встречаем упоминания о командирах гарнизонов – например, в Дура-Европос. То, что Филострат называет главу гарнизона в Вавилоне сатрапом, только запутывает парфянскую терминологию.

Мовсес Хоренаци дает краткий набросок Армянского государства, организованного аршакидским правителем Тиридатом по образцу Парфии вскоре после 60 г. Посты, приближенные к царской особе, а также важные должности главного царского охотничьего, казначея, главного жреца, сокольничего, хранителя летних резиденций и другие распределялись между членами самых знатных семейств. Вассалам Тиридата давались ленные владения, назначались четыре смотрителя границ, по одному на каждую сторону света. Армия делилась на постоянные приграничные гарнизоны и «феодальные дружины», собиравшиеся только в периоды войны. Местные судьи назначались для городов и сельских местностей; существовали определенные даты для царских аудиенций, совещаний и развлечений. Наверное, в рассказе Мовсеса есть крупица правды: царевич Хатры между 130-м и 140 гг. действительно носил почетный титул «царского охотничьего». В целом по всей Парфии наблюдается удивительный сплав «феодального» иранского и селевкидского управления.

Огромная трехъязычная надпись сасанидского монарха Шапура I (около 240—272 гг.) на так называемой каабе Зороастра в Нагши-Рустаме перечисляет наиболее важных членов царского двора Арташира, первого сасанидского правителя, в порядке их значимости. Первыми идут четыре царя Восточного Ирана (Парсы, Мерва, Сейстана и Кермана), затем три царицы, битахш Арташир и высокопоставленный сановник по имени Папак – видимо, все они члены правящей фамилии. Следующими названы главы аристократических семейств Ирана, главный писец и оружейник, другие сановники и знатные лица. Этот порядок, несомненно, был унаследован со времен последних парфянских правителей. Бросается в глаза отсутствие централизованной царской бюрократии: «феодализм» стал доминирующим.

В парфянской армии, похоже, также отсутствовало сильное централизованное командование. В Центральной Азии парны привыкли к условиям, когда большую часть боевого отряда составляли многочисленные конные лучники, а в ближний бой вступали только знатные всадники в доспехах. Они поначалу могли использовать селевкидскую тактику, которая требовала использования наемных отрядов легкой и тяжелой пехоты и конницы. Успехи Митридата I во многом были определены такими отрядами. Но в войне с саками около 130 г. до н. э. царь Фраат II имел серьезные проблемы с наемниками; вскоре после этого (возможно, во время Митридата II) в парфянской тактике произошел переворот. Построения и вооружение селевкидов были почти полностью отброшены. Наемники были ненадежными: селевкидская конница не могла пробить цепь тяжело вооруженных копейщиков, а у конных лучников часто кончались стрелы. Теперь парфянская армия стала развиваться в соответствии с иранскими традициями. Пехоту сохранили для сражений в гористой местности и для гарнизонов. Но главной силой стала конница, делившаяся на два основных вида: конных лучников и тяжелую конницу, клибанариев и катафрактов, вооруженных огромными пиками и луками (рис. 6). Тяжелые конники были закованы в доспехи с ног до головы, и на их конях тоже были железные кольчуги. К ним добавлялись серебряные и золотые украшения. Вес доспехов облегчали, потому что всадники не пользовались стременами и удерживались в седле коленями. Чтобы обеспечить большие потребности в лошадях, парфяне разводили особую породу огромных боевых коней. Основой для породы послужили нисские скакуны, свободно бродившие по равнинам Мидии. Эти кони вызывали зависть у китайцев и были великолепным даром для Сасанидов. Со временем эта тяжелая конница появилась по всей Азии. Однако в руках талантливого полководца конные лучники также могли стать смертоносным оружием. Тяжелая конница могла успешно атаковать сильно вооруженную пехоту, однако потери среди знатных всадников и коней были значительными. Подвижные конные лучники с мощными дальнобойными луками могли без труда наносить не менее серьезный урон противнику. Ложное отступление и выстрел назад через круп – «парфянская стрела» (традиционный азиатский прием) – работали в случае наступления противника. Когда Сурен прибавил к ним преимущество огромного запаса стрел, доставленных на верблюдах, чего не делал ни один полководец до него, парфяне получили армию, которая на равнинной местности могла окружить и полностью разгромить армию тяжело вооруженных легионеров, численность которых превышала их более чем в три раза. И при этом парфяне почти не понесли потерь! Тогда почему же поразительный успех при Каррах больше ни разу не был повторен при следующих вторжениях римлян? Ответ заключается в «феодальных» аспектах развитого Парфянского царства. Постоянная армия, имевшаяся в распоряжении монарха, никогда не была многочисленной или влиятельной – по крайней мере, начиная приблизительно с 100 г. до н. э. и далее. Главные силы империи состояли из слуг – «нахлебников и рабов» – крупных землевладельцев, которые шли в бой за своим господином. Верхом они превращались в конницу, пешие – в пехоту. Такое положение сохранялось в Иране в течение многих веков. При объявлении войны царь мобилизовал своих правителей и вассальных царей, которые приходили со своими отрядами. Если кампания длилась больше одного сезона, такую армию трудно было сохранять в целости, и осады редко оказывались успешными: Селевкия в течение семи лет сопротивлялась Артабану III и Вардану, а потом сдалась добровольно. Отряды сохраняли верность не царю, а своему непосредственному господину. Сигнал к началу сражения давали литавры, после чего бой обычно велся в соответствии с традицией. Специальное обучение если и существовало, то целиком находилось в руках землевладельцев. Сурен создал из своих десяти тысяч слуг внушительную личную армию и нанес поражение Крассу почти без помощи чужой конницы. Однако таланты и дальновидность Сурена были исключительными и поэтому пугали: через год после Карр по приказу Орода его казнили. После этого тактикой Сурена почти не пользовались, а значительную часть парфянских сил снова стали составлять наемники.