Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Мила Дали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, Ариш, погадай.
Может быть, хотя бы так я избавлюсь от зависимости проверять страницы людей, которых собираюсь вычеркнуть навсегда из своей жизни?
Подруга охотно подсаживается ко мне и протягивает колоду.
— Сдвинь ее левым мизинчиком.
Делаю, как велит. Потом Арина начинает раскладывать карты с причудливыми изображениями. Я замираю от напряжения. Даже страшно немножко. Я ведь ничего не соображаю в гадании, а сейчас все-таки любовные дела решаются.
— Ох… — многозначительно вздыхает подруга, отчего все внутри меня начинает дрожать. — Слезы, печаль, душевные метания…Столько эмоций в нижнем ряду показывает.
На втором ярусе замечаю интересную карту с женщиной.
— А это Виталинка, что ли? — цежу я. — У нее тоже волосы с желта.
— Может быть, — кивает подруга. — Соперница. Вот представляешь, нарочно ничего не тасовали, а карты сами все показывают! Я же говорю — у меня дар!
— Ага, — грустно вздыхаю. И снова напрягаюсь, видя на следующем ярусе забавную карту. — А это походу ее любовничек Суворов? Недалеко от Лактионихи забрался.
— Это перевернутый паж, — поясняет Арина. — Ненадежный, конечно, человек.
— Вот и я говорю. Истинный Суворов!
— Суворов для пажа староват, — хихикает. — А если это не он? То кто еще это может быть? Есть варианты? Человек-то важный. Почти на верхушке нашей пирамиды.
— Без понятия.
Арина достает предпоследнюю карту и, ахнув, агрессивно тычет в нее пальцем.
— Вот! Вот твой Суворов собственной персоной! Прямо рядышком с пажом! Ты видишь это?! Король жезлов!
Конечно, вижу. Перевернутую карту, на которой изображен мужчина. Такой самодовольный и величественный. На троне сидит.
— И что это мне предвещает?
— Заявляет о себе как грубый несдержанный человек, который может применить силу. Жаждет подчинения, — пожимает плечами. — Доминант, но тоже имеет место в твоей жизни.
— Очень похоже на Мирона, — киваю я.
— Не раскисай, — подмигивает Арина. — Осталась последняя карта, — выуживает ее из колоды и кладет на самую верхушку. — Ой…
Я вижу охваченную пламенем башню, а на ней сидит какой-то страшный, зубастый Дьявол и будто скидывает с башни людей. Ужас. У меня по телу проносится холодок. Поднимаю растерянный взгляд на Арину.
— К добру?.. — спрашиваю ее осторожно.
У подруги такое лицо кислое, что меня уже охватывает волнение.
— Эм… — заминается она, — вообще карта символизирует разрушение, катастрофу, потери…
— Ну спасибо! — выкрикиваю я. Глаза щиплет от слез. — То есть все закончится катастрофой? А сейчас тогда со мной что? «Легкая» подготовка к чему-то еще более худшему? Разве может быть хуже, чем сейчас?
— Успокойся, дорогая, — участливо говорит Арина и суматошно сгребает карты обратно в колоду. — Трактовать можно по-разному. Пусть сломается все, заново отстроишь. Наверное. И вообще, карты не стопроцентная гарантия, нужно все-таки о реализме не забывать…
— Лучше бы не гадала! — встаю с дивана и смахиваю слезинки с мокрых глаз. — Только тоска и беды, ничего доброго нет. В принципе. Сколько себя помню, ничего хорошего в моей жизни не было. А как только появляется надежда на светлую полосу, и думаю, что наконец-то ситуация изменится, так все обязательно портится. Как будто весь мир меня ненавидит.
— Нет, Риточка, — обнимает меня. — Я тебя, например, очень люблю. А карты, — машет на колоду рукой, — пёс с ними. Какое сегодня число?
— Двадцать четвертое…
— О… так сегодня вдобавок Ретроградный Меркурий! Можно было вообще за карты не браться — врут в этот период. Я тебе потом новый расклад сделаю, когда будет благоприятное время. Так что не расстраивайся, пожалуйста.
Нас отвлекает стук в дверь.
— Слава вернулся? — вздрагиваю я.
— Не должен был, — хмурится подруга. — Пойду посмотрю.
Глава 10
— Ой, и кто это снизошел до нашей захолустной залу… кх- кх…пы? — возмущается Арина.
— Я такого не говорил, — звучит в ответ знакомый голос. — Я назвал твою квартиру халупа. И судя по тому, что вижу, был прав.
— Хочешь сказать, мне послышалось?! — не унимается подруга.
— Хочу сказать — у тебя проблемы со слухом.
Тоже шагаю в прихожую и замечаю через распахнутую дверь Власова.
— Антон? — удивленно ахаю. — Зачем ты приехал?
Власов переводит на меня взгляд, словно только и ждал моего появления, но до этого вынужден был терпеть общество Арины.
— Привет, Маргаритка, — приподнимает уголки губ. — Собственно, вот, — а потом и руки поднимает, держа ими два полных пакета из супермаркета. — Продукты тебе привез.
— Верни подачки Суворова обратно и передай, что я даже крошки не съем из его рук! — решительно заявляю.
На что Антон качает головой.
— Нет, продукты я купил. Мирон Олегович вообще не в курсе, что я сейчас здесь.
Его ответ поражает.
— Ты… купил мне продукты? В чем подвох?
— Ничего дурного я не хотел. Могу ли я оправдаться перед тобой, не стоя на лестничной клетке?
Немного помедлив, все-таки киваю и обращаюсь к Арине:
— Вскипятишь чайник?
Подруга шокировано округляет глаза:
— Этот сноб унизил мою жилплощадь, машину и парня!
— И в то же время Антон не побоялся раскрыть мне глаза на Суворова, помог уйти из особняка, купил продуктов. Неужели он не заслужил чашечку чая?
Арина приподнимает ладони вверх.
— О-о-о… без моего участия! — и специально топая, выражая свое негативное отношение к гостю, уходит в комнату.
— Проходи, пожалуйста, — вздохнув, приглашаю Антона и запираю за ним дверь.
В кухне Власов располагается за столом.
Да, я тоже помню его резкие высказывания насчет Арины, но он же предлагал мне пожить в его квартире.
Я и раньше замечала во Власове проблески благородства в мою сторону, он интересовался моим настроением, пока я жила с Мироном, но я относилась к этому предвзято. Все-таки ждать добра от человека, работающего на Суворова, — странно.
А сегодня Власов говорит, что приехал тайно. То есть он уже второй раз пошел наперекор своему хозяину. Если такое поведение не спланированная акция Мирона, то это вызывает у меня огромное любопытство.
— И как там Суворов? — как бы между делом спрашиваю. — Разозлился, наверное, что я не приехала в ресторан? Или быстро подыскал мне замену?
Власов хмурится.
— Суворов, Суворов… Весь интерес твой сосредоточен только на нем? Даже после измены.
Когда слышу от Антона последнюю фразу, что-то острое будто вонзается в сердце. Грудину болезненно сдавливает и покалывает. Власов снова, вольно или нет, напоминает о страшной трагедии, случившейся в наших с Мироном отношениях.
Глаза намокают от слез, которые я всеми силами сдерживаю, чтобы не раскисать при Антоне. Поворачиваюсь к мужчине спиной, разливая по кружкам кипяток и бросая в него чайные пакетики. За это
