Вера - Джон Лав

— По сравнению с чем? — Произнеся вопрос, она тут же поняла, к чему они ведут.

— Господи, по сравнению с вашим кораблем, коммандер! Но о чем это я, ваш корабль едва ли был активным участником событий, не так ли?

Ансах не ответила, и Второй голос продолжил:

— Вернемся к приказам, данным вам Департаментом, коммандер. В них четко оговаривалось, что ваш корабль переводится под командование флота Изиды, так?

— Да. Они были крайне точны на этот счет.

— И они гласили, что, если неопознанный корабль войдет в пределы системы Изиды, ударная группа будет вынуждена выдвинуться и вступить с ним в бой под управлением «Томаса Кромвеля»? Это правильно?

— Да.

— Так что же случилось, когда неопознанный корабль засекли в системе?

— Ударная группа под командованием «Томаса Кромвеля» выдвинулась ему навстречу и вступила в бой. Четыре часа спустя «Вера» завершила свою атаку, а пять кораблей Изиды были уничтожены или повреждены.

— А что случилось с вашим кораблем? «Серханом»?

— Он вернулся без повреждений и без потерь, забрав выживших с «Томаса Кромвеля».

— Он вернулся после того, как забрал выживших, потому что вы, спасая людей с линкора, приказали «Серхану» покинуть поле боя. Вы дезертировали, коммандер! Сбежали! Это так?

— Полностью, за исключением слов «дезертировали» и «сбежали».

— А как вы бы охарактеризовали то, что сделали?

— На это я могу ответить, лишь вернувшись к тексту полученных мной приказов. И я бы хотела кое-что о них сказать.

— В свое время, коммандер. Давайте пока не будем забывать о том, что вы на самом деле совершили. Пока. Я хочу все прояснить. Если вы не «дезертировали» и не «убегали», то как бы охарактеризовали сделанное?

— Минуту, пожалуйста, — сказал председатель Второму голосу. — Мы еще можем к этому вернуться. Давайте сначала выслушаем ее. Коммандер, вы хотели что-то сказать о ваших приказах?

Она выдержала паузу, прежде чем ответить.

— Департамент вынес глупое решение. Эти приказы стоили вам большей части вашего флота. Все «аутсайдеры» лучше всего сражаются в одиночку. — Ансах заметила бормотание и волнение среди силуэтов за столом и добавила для большего эффекта: — Мы похожи на шахран. Мы не работаем в командах.

— Коммандер, если это было так глупо…

— Так и есть. Надеюсь, такое не повторится в системе Гор.

— …Если это было так глупо, то почему Департамент столь жестко настаивал на вашем подчинении флоту Изиды?

— Не знаю. Может, ваши лучшие граждане использовали политические связи.

Снова вступил в дело Второй голос:

— Здесь судят только вас, коммандер. На кону ваша жизнь. Вернемся к вопросу. Если вы не «дезертировали» и не «убежали», то как вы охарактеризуете то, что сделали?

— Я защищала свой корабль. И давала следующему «аутсайдеру», который с Ней встретится, лучший шанс, чем у меня.

— Коммандер…

— Нет, пусть продолжает, — вмешался председатель. — Я хочу ее услышать. Для протокола.

— Во время столкновения я поняла, что Ее не остановят обычные люди в обычных кораблях. Ее может остановить лишь «аутсайдер», при условии если они встретятся в бою один на один, без каких-либо иных обстоятельств, вроде тех, что сковывали меня. Я не знаю, кто Она, откуда пришла или почему это делает, но знаю, что никто, кроме «аутсайдера», в одиночку не будет настолько хорош, чтобы ее остановить.

Ансах замолчала, почти смутившись; это была одна из самых длинных ее речей в суде, и звучала она так, словно коммандер защищалась, а этого она делать не намеревалась.

Изида начала садиться. Пыльно-розовые и темно-красные тени оседали на Де Вер; вечерний свет косыми лучами бил сквозь огромное окно, насыщая красками багровую древесину мебели. Это и затянувшееся молчание тех, кто сидел перед ней, прерывавшееся лишь периодическим бормотанием, напомнило Ансах о командном отсеке «Серхана».

— Мы более детально рассмотрим эти проблемы завтра, коммандер, — подытожил председатель. — У нас есть немало вопросов о самом сражении.

— И, — сказала Ансах, — о том, что Она совершила после него.

Председатель бросил на нее резкий взгляд.

— И об этом тоже, — отрезал он. — Суд продолжится завтра.

Показания, оглашенные на следующее утро, взяли у офицеров и членов команд, выживших после поражения «Томаса Кромвеля» и четырех крейсеров. Они детально описали, как проходил бой и как их оставил «Серхан». В основном их рассказы сходились, и Ансах под протокол дала согласие, что во всех материальных аспектах они были точными. Суд спросил, не хотела бы она огласить свою позицию в отношении каких-либо несоответствий, но коммандер отклонила просьбу.

— Вот так все и есть, не так ли, коммандер? — это был Четвертый голос.

— Прошу прощения, — ответила она, явно сбитая с толку грамматикой. — Что есть?

— Вы это хотели рассказать нам о сражении, так?

— Ах, да… Ну, я признала, что их свидетельства по сути верны, и именно об этом я говорила в конце сессии, проходившей вчера. Я должна что-то уточнить?

— Как насчет чего-нибудь, ну, знаете, в свою защиту?

— Только вопросы, пожалуйста, — напомнил председатель Четвертому голосу. — И не риторические.

— Значит, вы согласились с показаниями уцелевших и ссылаетесь на то, что сказали вчера. А сказали вы, в общем, следующее: ваши приказы привязали вас к нашим кораблям и не дали сразиться с Ней. Это так? Вы считаете, этого достаточно?

— Да.

— Вообще-то нет. А говоря честно, от ваших слов просто смердит.

— Вы недавно свели крайне близкое знакомство со многими вещами, от которых смердит.

В зале повисла тишина.

— Возможно, — сказал председатель, — вам следовало лучше подумать, прежде чем говорить такое, коммандер.

— Нет, господин председатель, — возразил Четвертый голос. — Все в порядке. Пусть резвится.

После сражения с пятью кораблями Изиды, которых Она разбила столь блестяще и шокирующе, когда «Серхан» покинул поле битвы, собирая уцелевших, ничто не могло остановить Ее от атаки на Де Вер. «Вера» так и поступила.

Существовали документально подтвержденные доказательства, что Она никогда не атаковала незащищенные гражданские объекты. Тем не менее в этот раз она напала на именно незащищенный гражданский объект, пусть и крайне неожиданным способом.

В первую очередь «Вера» направилась к нищим пригородам на юге от города, где ютились шахранские гетто. Там Она зависла на несколько минут, таинственно паря, потом развернулась и метнулась к городскому центру. Потом стало понятно — «Вера» остановилась над заводом по очистке канализационных стоков, собрала фекальные отходы как людей, так и шахран, перенесла их, сохранив под большим давлением, в Де Вер и устроила над городом дождь. А потом ушла, покинула систему.

Последствия не поддавались учету. Как описывал событие председатель, оно было беспрецедентным и унизительным. И к тому же невероятно уместным: Изида всегда славилась одержимостью красотой и благоуханием своих городов и жителей. История об этом событии быстро разнеслась по всем двадцати восьми системам. Изида и Де Вер навеки станут местом, где Она проделала это.

Теперь смрад и пятна никогда не пройдут полностью. Фекалии шахран пахли намного хуже человеческих и оставили разводы на палладианских фасадах, колоннадах, площадях Де Вера, лишь постепенно уступая давлению самых мощных струй воды. Знаменитые регулярные сады города тоже пострадали; шахранские отходы убивали, а не удобряли.

Впервые Она сделала нечто, в чем, возможно, просматривался мотив. А возможно, нет; о Ней никто ничего не знал, «Вера» никогда не отвечала на запросы и сама ни с кем не связывалась. И все-таки, говорили по всему Содружеству, какой тонкий расчет! Какое изысканное исполнение! Правда, потом вспоминали о пяти кораблях Изиды и их экипажах.

— Нет, господин председатель, — сказал Четвертый голос. — Все в порядке. Пусть резвится. Коммандер, я обязан сказать, что ваше отношение к суду по меньшей мере сомнительно. Вы отказались вызвать свидетелей в свою защиту, отказались допросить свидетелей, которых вызвали мы, отказались назначить юридического советника или принять нашего, вы лишь частично отвечаете на вопросы, а когда отвечаете, то словно делаете нам одолжение. Или же вообще откажитесь от участия в разбирательстве — а мы сообщили вам о праве так поступить, — или участвуйте в нем; но не оскорбляйте нас. Неопознанный корабль гораздо лучше вас загадочно молчит и отпускает скрытые намеки.

— Прошу прощения, — ответила Ансах, — если мое отношение к суду вас оскорбило. Честно говоря, разбирательство идет не так, как хотела бы я.

— Вы — не первый обвиняемый, который так думает.

— Нет, я имею в виду другое. Здесь уделяют слишком много внимания моей личной вине или невиновности.