Руны законов Сварога - Юлия Поспешная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вздохнув, я улыбнулась всему происходящему и забавной интимности момента. Ещё раз взглянув на лицо гостя — тот размеренно дышал, с закрытыми глазами и иногда шевелил губами — я занялась плечами, торсом и руками мужчины. Подкрашенная бальзамом вода, поблёскивая на коже гостя, стекала вниз и омывала его мышцы его предплечий, груди и живота.
Смешанная с моющим снадобьем вода красиво стекала по натруженным сильным рукам ратника, подчёркивая красоту бугрящихся вен.
Мягкими, не торопливыми движениями, я почти что ласково омывала мужское тело. Иногда пальцы моих рук соскальзывали с щётки, у которой была небольшая ручка, и касались горячей упругой и влажной кожи обнажённого мужчины. От этих прикосновений, на моих губах сама собой появлялась сдержанная, но немного плутовская и одобрительно-восхищённая улыбочка. К телу гостя было приятно прикасаться. Даже очень.
Немного спустив воду из бадьи, с помощью хитрого механизма в днище, я встала с табуретки и, перевесившись через края бадьи, занялась уже животом мужчины, который радовал глаз почти идеальной формы прессом. Помимо живота, у меня перед глазами было и причинное место неизвестного странника. Признаться, несмотря на солидные размеры, в нынешнем состоянии и в воде вид у него был забавный. По идее, там тоже нужно помыть… Стыдно или нет лапать незнакомого мужика — не важно. Но гигиена должна быть соблюдена везде. Поэтому… Деваться мне было не куда, да и не сказать, чтоб я была прямо уж совсем против.
Потом, прежде, чем заняться ногами гостя, я взяла маленький скребок и ножнички. Я аккуратно соскребла несколько небольших, но зачерствевших пятен грязи на шее, возле подмышек и на рёбрах мужчины. А затем состригла часть волос у него руках и на груди, где грязь скомкалась и засохла так, что отмывать её пришлось бы слишком долго. Щёки у меня всё ещё немного горели, при мысли о том, где именно мне приходилось касаться гостя, но сейчас я подумала о другом, а именно о словах боровика про странную силу, которую тот почуял в безымянном узнике волкодлаков.
— Надо бы проверить на всякий случай, — пробормотала я и поднялась с табурета.
Пришлось отлучиться из банной пристройки и заглянуть в свою личную аптеку, как я называла собственный склад с зельями, снадобьями и отварами. Здесь я взяла один из эликсиров, который мгновенно определяет присутствие сглаза, проклятия или, напротив, защиты, наличия амулетов и оберегающего заклинания.
Я ничего особо не ждала от определяющего эликсира, но стоило мне только капнуть его в бадью, как от воды поднялся шипящий жаркий пар, напоминающий дым, а по поверхности мыльной воды пробежали дрожащие отражения пламени.
Тело гостя дрогнуло, шевельнулось, я запоздало взглянула ему в лицо и застыла, поймав пристальный агрессивный зеленоглазый взгляд мужчины. Прежде, чем я успела хоть что-то предпринять, левая рука гостя дёрнулся ко мне, сильные пальцы вцепились мне в горло и больно сдавили его. Я захрипела, инстинктивно заколотила ладонями по руке мужчины, но всё было тщетно. Из защитных амулетов на мне был только заговорённый совиный коготь, защищающий разум от чужого контроля, и покрытый руной янтарь-инклюз, с семенем розы внутри, утоляющий боль, во время регулярной «дани богам».
В остальном я была беззащитна. А потому всё, что мне оставалось — это защищаться подручными способами. С большим трудом, когда у меня уже темнело в глазах, я дотянулась до рукояти увесистого ковшика…
Приложив последние усилия, я подняла ковш и огрела им мужчину по голове. Раздался глухой удар, гость охнул, скривился, и пальцы на моём горле резко ослабли. Я упала на мокрый банный пол, хрипло втягивая воздух. А из бадьи донеслось приглушённое басовитое ругательство.
Руна третья. Сон из прошлого
Жуткий, тяжело звенящий рёв пронёсся над землёй. Звук ревущего чудовища распугал птиц, снёс верхушки сугробов и заставил качнуться ветви многих деревьев. Испуганно и шустро меж древесных крон промелькнуло несколько зайцев и парочка лесных духов, сверкнув на прощание удивлённо-растерянными глазами.
Мир вокруг ступающего по лесной поляне воина, искажался и дрожал, как будто по краям открывающегося вида зимнего пейзажа растекалась покрытая рябью вода. Происходящее было не взаправду, а являлось лишь воспоминанием… Но очень реалистичным, глубоко въевшимся в сознание и помыслы.
Удерживая в руках щит с мечом, облачённый в панцирь и шлем воин, внимательно вглядывался в северное небо над головой. Сквозь низко и лениво ползущие облака невозможно было что-то увидеть, зато ратник услышал звук — тяжёлый свист, с которым воздух рассекает нечто тяжелое, громоздкое и стремительное. А затем с бесцветных серых небес на землю обрушилось мощное рокочущее рычание.
Чувство страха быстрой нервной щекоткой пронеслось по коже спины, плеч и рук воина. Но ратный муж не дрогнул. Он знавал слишком многие битвы, слишком во многих кровавых сечах рубил врагов, да и чудовищ сразил не мало. Воин был готов к сражению с тем, кто рычал сквозь пасмурные небеса и стремительно приближался.
Предупреждающее рычание чудовища повторилось, пронеслось меж деревьев, ударилось о заснеженную землю и разлетелось по округе. А потом воин на несколько мгновений потерял представление о том, откуда на него бросится враг.
Но его спасло воинское предчувствие, воспитанное через опыт битв, почти что сверхъестественное свойство разума и тела. Ратник поддался ударившему в мозг тревожному импульсу и рванулся в сторону. Мужчина упал, с лязгом кольчужных колец и ламилярных пластин панциря, перекатился на бок, но тут же подхватился на ноги. Буквально в трёх-четырёх саженях от него пронёсся чёрно-багровый змий. В лицо воина повеяло плотным разгорячённым воздухом. Он увидел меркло блеснувшую твёрдую чешую и костяные острые гребни, что царскими коронами венчали все три головы. Над головой самого воителя пространство рассекло широкое кожистое крыло, с прожилками кровянистых вен. А следом за крыльями над сугробами пронёсся длинный гибких хвост, покрытый твёрдыми наростами и с «цветком» из костяных шипов на конце.
Воитель не стал укрываться щитом — это было бессмысленно. Такой силищи удар неминуемо опрокинет с ног, да и бока так помнёт, что потом можно и не оправиться.
Ратник вновь увернулся и подумал о копье, которое успел сломать в миг первого столкновения с чудищем. Воин сломал своё оружие, но зато у мостра
