Полузвери (СИ) - Ксения Анатольевна Татьмянина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я все никак не могу твою сигаретницу забыть… — та протянула медленно, и я удивилась первым словам, наивно выразив лицом «а что в ней такого?». — Модель слишком хорошая и редкая. Хотела бы себе такую же, чтобы заряд долго держать. Дай еще посмотреть.
— Ни на юге, ни на севере их пока не продают. Если только с востока на заказ… конечно.
Открыла клапан сумки, достала и бесхитростно протянула. Мне казалось, что Валери готова коробочку ногтями проковырять, а для надежности еще и зубами попробовать. Осматривала и взвешивала в ладони так, будто слиток золота держала и пытала подлинность.
— Покурим? — Я кивнула на вход в комнату. И спохватилась: — Ой, а вы для чего-то важного меня вызвали?
Уличить меня ни в одной детали не вышло. Раздражение затекло в карие глаза южанки и губы покривились с досады. Не смотря на тест с царапиной, та все равно не могла успокоиться — ее шестое чувство не мирилось с понятием «обычный человек». Не смотрела бы она так на мои ноги и тело в целом, если бы не искала неполного заживления. Да, я бы на пятый день ходила, но чтобы прыгать и звенеть здоровьем… И одежда — та же, и сигаретница — на месте. Доказательств, что я ни к чему не причастна, и что я реальная пустышка-практикантка-девочка, ей все равно не хватало для уверенности! Работа мысли была настолько явной, что я едва саму себя не выдала злобной усмешкой превосходства.
— Валери, а что случилось?
— Ничего… — Вернула сигаретницу и замолчала на несколько секунд. — Я рада, что ты оценила мою помощь. Для меня это не трудно. Давай как-нибудь вечером пообщаемся и вне Инквиза, расскажешь подробнее о том, как жила на юге. Где бывала?
— Только за.
— Как дела на личном фронте? Охмурила своего блеклого?
Я немного смутилась, чуть-чуть куснула губу и улыбнулась:
— А если и да, то что? Я не замужем, любовник не возбраняется и практике здесь ничего не помешает. Обещаю. На учебу время будет.
— Больше не живешь в корпусе?
— Как раз вчера забрала вещи.
— Все так серьезно?
— Все так удобно. Он полицейский, жизнь на работе, внеурочно и прочая фигня… а я что, туда-сюда бегай? Квартирка у него, конечно, не ах, но и с корпусной комнатой не сравнить.
— Понятно…
Махнула рукой так, словно отогнала назойливую муху. Жест «все, помолчи», и как-то разом напряглась. Фигура у Валери стройная, но костисто-сухая, как у большинства чистокровных южанок. Не было в ней мягкости и грации, а теперь и совсем задеревенела. Сзади раздались шаги, а следом и голос Нольда:
— Госпожа Вальд?
У меня самой перехватило дыхание от того, как он это сказал.
— Вы можете называть меня просто Валери, господин Нольд.
При том, что я видела, как волосы на руках женщины встали дыбом, а на скулы полез румянец, заметный даже на смуглой коже, ее голос ничуть волнения не выдал. Та выдержала свою улыбку достойной и аккуратной, чуть поведя губами.
— Вы что-то хотели?
Я обернулась, стушевалась между ними двумя, и не знала — как бы прошмыгнуть и скрыться с глаз. А Нольд так на меня и посмотрел, обжигая равнодушием и одновременно приказом — «не знаю, кто ты, но — лишняя!».
— Иди, Ева, потом договорим… — бросила женщина.
Коридор длинный, шагала я медленно, поэтому успела расслышать продолжение разговора:
— Тогда и вы можете звать меня Александр. Как вам север, Валери, не мерзнете в этих стенах?
— Привыкаю.
— Чем занят вечер?
Все, я слетела! И с лестницы, и, кажется, умом, — во мне все просто взорвалось нестерпимым восторгом. Нольд — мой! Всеми поголовно желанный и недоступный — принадлежит мне!
Прошлая ночь на сон подарила три часа. Я как отключилась от изнеможения после зверской любви, вновь на жестком и холодном полу, так и проснулась позднее в кровати — все от тех же цепких рук и горячего тела. Уже под утро. До душа вместе с Нольдом добралась впритык к семи, когда обоим была пора выходить из дома, чтобы к восьми успеть в Инквиз. Он-то напрямую, а мне с крюком через метро для конспирации… следы страсти сходили под костюмом, и через два часа я перестала чувствовать комариный зуд регенерата. Как бы крепко Нольд не хватал меня за руки и за ноги, как бы сильно не впивался в шею и плечи, я отметила, что ни разу не пострадало самое нежное. Он лапал и сжимал, но на груди не появлялось ни синячка, как и на животе.
И этот мужчина — мой! Ласковый и нежный зверь — мой! Умереть можно было от чувства неимоверного превосходства над всеми женщинами мира, которые только грезили увидеть его в постели рядом с собой!
— Тебя чего так трясет? Тебе там награду вручали что ли?
Спросила Варита, а Элен с тем же вопросом просто смотрела.
— Нет… слушайте, это просто нервы и голод. Мне там кое-что секретное сказали, но я должна молчать. До обеда не доживу, зубы вываливаются, так есть охота! Я половину кафе вынесу!
Глава пятая
«Откажись. Я просто так забегу» — пришло от Вилли к четырем часам, а в половине пятого он объявился лично:
— Всем привет! Обаяшка, пошли после работы на кофе и пирожные?
— Привет. Извини, только не сегодня.
— А если вино и торт?
— Я отчет с практики в клинике дописываю, и голова вся занята. Не до развлечений.
Он еще покрутился, повздыхал, сделал девушкам комплименты и ушел.
А Ян прислал свое сообщение: «Жди сколько надо. Приеду, как освобожусь». И я ждала. Стучала по клавиатуре, на самом деле набирая текст отчета по памяти, чтобы, если кто заглянет в монитор, увидел настоящую работу, а не бессвязный набор слов.
— Эх. Ничего себе… посмотрите!
Варита, которая тоже задерживалась, как и все офисники, залетела из залы и кинулась к окну. Серапион остался равнодушным, а я и Элен подскочили. Нольд шел с Валери
