Генерал медицинской службы - Иван Куренков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ганс неприязненно всматривался в едва различимый силуэт подбежавшего человека. Невольно сунул руку в карман и сжал пистолет.
Когда парашют был спрятан, Соскин тихо сказал:
— Теперь — к машине, тут близко!
Подойдя к полуторке, они оглянулись, но вокруг было пусто и тихо.
Соскин ловко и бесшумно вел машину по шоссе. На востоке уже заалело небо, когда он сказал:
— Сейчас мы приедем в Ахтубу. Оттуда вы переправитесь через Волгу и с попутными машинами доберетесь на Донской фронт.
И это тоже было известно Гансу от агентов абвера. Только он, как мы узнаем потом, прибудет на Донской фронт не тем путем, каким указали ему абверовцы, а совершенно другим…
На окраине Ахтубы Ганс Штаркер расстался с Соскиным. Поглядев вслед удаляющейся полуторке, он зашагал вдоль тесового забора. Несколько раз прошелся туда и обратно, украдкой поглядывая по сторонам и пытаясь определить, не следят ли за ним?
Убедившись в безопасности, Штаркер направился к двухэтажному деревянному дому и, показав стоявшему у крыльца часовому удостоверение, скрылся за дверью.
Через час Ганс уже беседовал с уполномоченным советской контрразведки.
Вершинин летит в Москву
Внутри Донского фронта развернулась работа по ликвидации туляремии.
Это был как бы «малый фронт», на котором самоотверженно действовала грозная армия под началом Станислава Васильевича Вершинина. В состав армии входили врачи, зоологи, химики, интенданты, даже строители. Левый берег Дона стал своеобразным плацдармом. Здесь проводились газовые атаки на полевых мышей. В землянках и блиндажах, в окопах и траншеях первой линии против мышей применялись ядовитые приманки. Ремонтировались, очищались и хлорировались колодцы, а на продскладах и пунктах питания устанавливались герметически закрывающиеся ящики и лари, обитые жестью. Специальные команды тщательно очищали территорию, сжигали ненужный хлам и мусор. Сжигали также подстилочную солому и неубранный хлеб. Тучи дыма медленно поднимались к небу. Трудно было определить, день стоит или уже сумерки спустились на землю… Не зря в гитлеровских штабах заволновались: какую акцию затевают русские под прикрытием непроницаемой дымовой завесы?
Профессора Вершинина срочно вызвали в Москву. Это явилось для него неожиданностью. В чем дело? Самый разгар упорных боев на «малом фронте»!.. Разве мог он покинуть сейчас свою небольшую и с такой тщательностью подготовленную армию? Но вызов не подлежал обсуждению.
Возложив руководство на безотказного, неутомимого Игоря Лаврова, Станислав Васильевич в тот же день вылетел в Центр.
К удивлению Вершинина, самолет приземлился не в Шереметьеве, как обычно, а на незнакомом ему небольшом летном поле, где-то на дальних подступах к столице. Встретивший его человек, с легкой сединой на висках, был в штатском, что еще более удивило профессора. Вершинин в нерешительности остановился, поставив у ног чемоданчик.
Только в кабинете у генерала, грудь которого была украшена почетным знаком чекиста, вызов разъяснился.
— Понимаю ваше недоумение, профессор, — сказал генерал. — Но… еще чуточку терпения! — И улыбнулся словно старому знакомому. — Не хотите ли чайку?
— Не до чайку! — хмуро бросил Вершинин, сердито шевеля бровями. — Меня вызывало мое Управление… Откуда вам известно мое имя?
— Такая уж наша служба, — с той же располагающей улыбкой ответил генерал. — Теперь посмотрите, Станислав Васильевич, внимательно. — Достав из ящика стола простую канцелярскую папку, генерал протянул Вершинину фотографию. — Вам знакома эта личность?
Все еще хмурясь и сердясь, что его заставляют разгадывать какие-то шарады, Вершинин повертел фотографию.
— Не знаю. Судя по регалиям, какая-то важная фашистская шишка…
Генерал утвердительно кивнул.
— И все же постарайтесь припомнить. Он действительно шишка, причем колючая. В некотором роде ваш коллега…
— Коллега? — Вершинин озадаченно поглядел на генерала. — В каком смысле? — Он снова повертел в руках фотографию. И вдруг — словно внезапное озарение! Вглядываясь в фотографию, Вершинин вспомнил: Женева… Недвижная светлая гладь озера, и воздух будто вливается в легкие приятным бальзамом… Да, да! Когда же это было?.. Но он почти не похож на карточке: не был таким худощавым. — Блюменталь? — спросил Вершинин, кладя фотографию на стол.
Генерал утвердительно наклонил голову и с какой-то даже веселостью ответил:
— Жив, жив еще курилка на нашу голову!
— Не понимаю, простите… — Вершинин потеребил бородку. — Мы с ним познакомились на симпозиуме по микробиологии. Блюменталь произвел на меня хорошее впечатление, он талантлив, в нем чувствовалась энергия мысли, пытливость исследователя. Но… какая связь?
Вместо ответа генерал опустил руку на рычажок селектора и попросил:
— Пригласите Туманова!
Когда через минуту в кабинет вошел военврач третьего ранга, генерал медленно поднялся из-за стола:
— Позвольте представить: Ганс Штаркер, ассистент профессора Блюменталя.
Вершинин с недоумением рассматривал вошедшего: приглашали какого-то Туманова, а явился Штаркер… Чертовщина какая-то!
Станислав Васильевич ощутил даже некоторую неловкость: этот красивый молодой военврач рассматривал его с какой-то жадностью.
Генерал указал Штаркеру на кресло и, подойдя к сейфу, достал маленький цилиндр.
— Эта штучка, несомненно, заинтересует вас…
Вершинин осторожно повертел в руках цилиндр, отвинтил крышку, извлек ампулу и посмотрел на свет. Ампула была заполнена мутноватой жидкостью.
— Что здесь?
— Вот уж это — по вашей части, Станислав Васильевич. Для того вас и вызвали, — сказал генерал и попросил Штаркера:
— Поясните!
— Господин профессор… Это чумной микроб штамма РС, выращенный в лаборатории Блюменталя…
За окнами, плотно прикрытыми шторами, лежала беспокойная ночь, когда Ганс Штаркер закончил свою историю.
— Вы русский? — спросил Вершинин.
Штаркер чуть заметно улыбнулся. В кабинете теперь они были одни, генерала куда-то вызвали.
— Немец. Но родился в России…
— Значит, Блюменталь вместе с вами неоднократно проводил пассирование микроба штамма РС? — задумчиво проговорил Вершинин. — И вирулентность повысилась в десятки миллионов раз для морских свинок и белых мышей? Колоссально!
— У Блюменталя появился сейчас другой помощник — профессор Гейман. Опасный человек!
— Гейман? О таком не слышал… Но полагаю, что Блюменталь не станет держать при себе дураков…
Штаркер улыбнулся:
— Гейман — крупный специалист…
В кабинет вошел генерал:
— Вас ждет машина, профессор… А мы ждем результатов экспертизы…
Вершинин кивнул.
— А с вами, — обратился генерал к Штаркеру, — мы продолжим беседу…
Первая радиограмма
Прежде всего Вершинин дал своим сотрудникам новое и весьма секретное задание — установить вирулентность штамма РС, доставленного бывшим сотрудником Блюменталя. Не забыл Вершинин и отправить на место эпизоотической вспышки противотуляремийную вакцину Эльберта-Гайского — надежное средство, давшее при испытаниях в Сибири и Казахстане поразительные результаты: никто из подвергнутых вакцинации ни разу не заболел…
В это же время Ганс Штаркер, тщательно проинструктированный в Управлении контрразведки, получил задание проинформировать своего далекого шефа об этой чудо-вакцине. Нужно было как можно быстрее вызвать замешательство среди фашистских бактериологов. Ведь Блюменталь и его присные ни на минуту не сомневались в близком и окончательном торжестве своей страшной идеи… Получив же от осведомителя весть о готовности советских медицинских сил отразить бактериологическую атаку, рейхсарцтефюрер, несомненно, постарается убедить Геринга в преждевременности такой атаки…
Последние указания генерала контрразведки Вершинин и Штаркер получили в день отлета.
— Игра началась, — напутствовал их генерал. — Помните, Ганса Штаркера среди нас нет. Есть военврач третьего ранга Сергей Иванович Туманов. Это имя дали ему в гитлеровском абвере, оно и останется за ним до конца игры… О том, что военврач Туманов будет передавать время от времени кодированные радиограммы через линию фронта, будут знать лишь профессор Вершинин и солдат-санитар, специальный человек из нашего ведомства. Причем обставлять передачи в эфир следует таким образом, чтобы никто из наших людей не подозревал о них… Не исключена возможность, что агенты абвера могут тайно проконтролировать действия своего осведомителя. Надо действовать так, чтобы у них не возникло подозрения, что мы диктуем ему передачи. Порядок информации ясен? Отлично! Желаю успеха!
