Правда зеркала - Майкл Р. Флетчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был Отражением, то есть мог пробраться только туда, где имелась хоть какая-то отражающая поверхность, из которой он мог выглянуть. Люди думали, что если они не видят его в латунном зеркале, то значит, его там и нет. Он пытался выйти от зеркала, но это оказалось все равно что броситься в океан. За пределами мира отражений он задыхался и тонул в реальности. Однажды это изменится. Однажды он станет настоящим богом Геборене, а не просто Вознесенным Отражением.
Но сначала Морген должен пасть.
И для этого Нахту нужно было вытащить его из Зельбстхаса, центра его власти.
Одурачить его, заставить броситься в погоню за стариком в Готлос во главе своей армии, будет несложно. Морген все равно хотел направиться именно туда. Иначе зачем он при жизни столько времени провел, играя со своими глупыми игрушечными солдатиками? Морген поведет свою армию на юг. Пятнадцать тысяч солдат и тысячи лошадей, и все будут жрать, гадить и просто жить. Они опустошат его прекрасные и безупречные холмы.
«Я покажу ему ужасы войны. Я покажу ему насилие, смерть и грязь».
Бог Геборене не сможет принять это как изъян в своем безупречном плане – он сочтет это ошибками природы и начнет бороться за их исправление, отчаянно и яростно. Здесь и затаился шанс Нахта на побег и на победу. Одержимость чем бы то ни было являлась безумием, а принятие своего безумия – полностью – вело к Вершине. Морген считал себя истинным богом, что стоит выше законов, управляющих реальностью. Но он им не был. Он был измученным и сломленным маленьким мальчиком, одержимым чистотой, порядком и совершенством.
Мрачный голос напомнил ему, что он тоже сломленный маленький мальчик, но Нахт пропустил его слова мимо ушей.
«Я дам ему такое могущество, которое ему и не снилось, и чем отчаяннее он будет стремиться к совершенству, тем глубже будет его падение».
Нахт посмотрел на спорящих друг с другом Кёнигов и усмехнулся. Когда Морген досыта насмотрится на бойню и разорение, он обратится к своему Отражению.
«Ему не вынести жестокой правды о войне; он отдаст мне свою армию. Он попросит меня сделать грязную работу за него».
Убедить Моргена, что Бедект должен умереть, оказалось легче, чем ожидал Нахт. После его намеков, что своим священникам Морген доверять не может, было ясно как день, кого юный бог пошлет по следу старика. Обратиться к Штелен Нахт не рискнул бы, она была слишком непредсказуема, но Вихтиха легко будет склонить на свою сторону.
Бедект. Что, черт возьми, задумал старик?
Зеркальщице, с которой путешествовал Бедект, каким-то образом удавалось заблокировать способности Нахта. У него не получалось заглянуть дальше, чем на несколько дней вперед, и все, что он там видел – развалины какого-то крестьянского дома. То, что она была способна спрятать будущее от самого Нахта, говорило больше чем достаточно о силе ее безумия. И хотя деталей он рассмотреть не мог, Нахт был уверен, что именно там, по руинам крестьянского дома, пролегает путь, ведущий к падению Моргена.
Нахт скользил от зеркала к зеркалу, пробираясь по вариантам будущего, пока не оказался в осколках разбитого окна. Он осмотрел развалины. Дом был явно оставлен очень давно. Тишина и спокойствие. Пустое здание, оплетенное пыльной паутиной, готовое рухнуть под собственным весом. Выглянув из осколков окна наружу, Нахт увидел грязные, усеянные камнями поля Готлоса. Небо висело низко, зловещие тучи грозили вот-вот пролиться дождем. Как бы он ни старался, в итоге он всегда оказывался здесь.
Неужели нет других возможных вариантов будущего?
«Ерунда какая-то».
Отражение твердо знало – будущее не определено, этого просто не может быть. На развитие событий оказывали влияние решения всех, кто был в них вовлечен; как могли решения, которые примут Морген, Бедект, Штелен, Вихтих, Кёниг, Крах и пятнадцать тысяч солдат Геборене, привести к одному-единственному возможному будущему?
Может быть, это зеркальщица Бедекта постаралась?
«Нет, она не может быть настолько могущественна».
Или же тут были задействованы какие-то иные силы? Старшие боги? Те, кто следит за тем, чтобы реальность следовала собственным правилам? Кто еще мог быть всерьез заинтересован в исходе этой мелкой, пусть и безумной схватки за власть? А зачем бы это им? Не происходило ничего принципиально нового, ничего такого, что уже не случалось бы тысячу раз.
Нахт осмотрелся в поисках других вариантов будущего – тысячи отражений промелькнули перед ним, как если бы он оказался между двумя зеркалами. Эти развалины. Все решится здесь, меньше чем через неделю.
В дальней части дома хлопнула изношенная дверь, и Нахт вернулся в настоящее и в Зельбстхас. Ему никогда не удавалось увидеть, кто вошел в дом и что произойдет дальше.
Благодаря тому, что будущее никогда не было полностью определено, он привык видеть бесчисленный набор исходов ситуации. То, что он не может заглянуть в будущее дальше одного-единственного момента, пугало Нахта до колик в животе.
Неужели у него не было будущего или же какой-то другой зеркальщик блокировал его попытки заглянуть туда? Насколько могущественным – и насколько близким к Вершине – должен быть такой гайстескранкен? Если причина странной слепоты Нахта заключалась именно в этом, его противнику – противникам – скоро придет конец и их можно смело сбрасывать со счетов.
«Должен ли я попытаться провести Моргена другим путем?»
Нет. На этом пути было почти все, что Нахт мечтал найти. Застава на границе с Готлосом, штурм Унбраухбара. Грязь, тина – и все это на белых геборенских одеяниях. Безумие, хаос и насилие. Все это будет толкать Моргена в объятия его безумия, все ближе и ближе к Вершине. Бог Геборене превратится в то, что всю жизнь ненавидел всей душой.
«И если мне удастся все же заманить его в какое-то другое место, там я буду слеп».
Нахт не видел никаких других возможных будущих. Тот вариант, который он видел, действительно мог быть единственным – или же нет, – но в этом будущем его ждало все, что он только мог пожелать. Что его по-настоящему пугало – что он не мог заглянуть дальше. Ему казалось, что он сломя голову мчится к непроницаемой стене тумана.
«Это будущее ломает Моргена, так что я рискну броситься в неизвестность».
В конце концов, все остальные так и жили – не в силах заглянуть даже на несколько минут вперед. Он тоже
