Я зомбяша (СИ) - Хилинская Любовь

Все время, пока я, аки журавль, подогнув ножку, провожала оленьими глазами некроманта, он вел себя так, будто и знать не знает никакую Марию. Попрощался со всеми слугами, вышедшими провожать хозяина, наказал экономке следить за Никки, потом направился к выходу. И уже на пороге, видимо, вспомнил об еще одном члене их скромной маленькой общины. О зомбяше.

— Мария! — гаркнул Артур с порога.

Я практически прослезилась. Ай, да молодечик, некромантище! Ай, уважил девушку! Вот можешь же, когда захочешь! Ажно на душе тепло стало и хорошо.

— Да, дорогой! — ласково воскликнула я… Ну, вернее, воскликнула бы, умей я говорить. — Аооо! — провыла, летя навстречу счастью, волосы назад.

Затормозила, чуть не снеся улыбающегося парня. А нечего так зазывно стрелять глазками! Ишь ты, завоеватель сердец нашелся!

— Мария! — некромант опять улыбнулся.

В груди защемило, затрепетало крылышками что-то бабочкоподобное.

— Ты остаешься тут на правах полноценного жителя, — продолжил Арт. — Будешь все это время пользоваться моим кабинетом, я разрешаю. Занимайся усердно, что-то освоишь сама, азбука у нас не сложная, а там я вернусь, и оценю, что ты усвоила. Привлекай Николаса, пусть объясняет тебе азы. Думаю, сообща у нас получится сделать из тебя грамотного зомби. Глядишь, еще и Никки переплюнешь.

Я фыркнула, закатив глаза. Да уж! Нянька из меня так себе, конечно.

— Все. До свидания! — Артур хлопнул меня по плечу и ушел.

Такс… С чего начать? Желудок подсказывал мне верный ответ. Вот же прожорливая зомбина досталась, попробуй такую прокорми! Нет уж, думается лучше всего как раз в голодном виде. Поэтому давай, тельце, поворачивай-ка в сторону кабинета и принимайся грызть гранит науки.

******

Первый день прошел весело — я листала детскую книжку, разглядывала картинки, изображавшие всяких животных и предметы. Видимо, обучение грамоте было аналогичным нашему — на какую букву слово начинается, такую ассоциацию и искали. Только вот оказалось, что думала-то я на русском языке! Поначалу до меня это не доходило, пока я пыталась связать образы картинок и буквы, а потом уже осенило, почему не получается. Вот же блин блинский! И как назло, Никки решил не появляться дома ни вечером, ни ночью, видимо, уйдя в загул. Впрочем, чего можно ожидать от племянника такого дядюшки?

От волнения я опять забралась в огород и погрызла морковь. Меня это странное занятие успокаивало. Соседей, видимо, не особенно, потому что кто-то за забором громко заматерился и начал икать. Ну а нечего лезть своими глазками куда не следует! Зрелище, конечно, то еще — сидит посреди грядки умертвие, грызущее корнеплоды, которые вытирает о рукав кофты, да еще и поет при этом. Ну а что, если хочется! Мне когда грустно, я это делаю всегда. И не надо мне говорить, что плохо. Как умею, так и пою, а то, что кто-то подслушивает, так это не мои проблемы.

В общем, когда у ворот огорода появился, наконец, Никки, мне себя было так жалко, что я даже готова была всплакнуть.

— Ыа! — завопил он, нарушив все очарование грусти.

Даже потосковать как следует не даст, вот что за редиска?

— Ты что тут делаешь? — некромантский племянничек ринулся ко мне, как к родной, чуть не вытоптав по дороге кроксы. — Соседи на тебя жалуются, что ты им спать на даешь! Воешь, извини, и пугаешь!

Я вою? От такого оскорбления чуть не подавилась и повторно не скопытилась. Поднялась на ноги, закашлявшись, и внезапно осознала, что, похоже, тело мое начинает дышать! Это что, легкие восстанавливаются???

Николас, похоже, тоже об этом подумал, так как лицо его вытянулось, а потом приняло озадаченное выражение.

— Странная ты, конечно, — вздохнул он. — Пошли в дом, я? А то нездоровое внимание привлекаем. Итак соседи косятся, что у нас мертвяк живет.

Я надулась. И чего этим соседям надо? Нормальный мертвяк я. Живу у некромантов, все сходится. Жила б у фей, было бы странно, а так, все логично! Пусть отвалят!

И, покосившись в сторону соседского забора, грозно рыкнула и показала язык. Кажется, в ответ кто-то рухнул в обморок, но я уже посеменила за Никки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 15

Думаете, мы сразу же побежали учить меня грамоте? Ага, как же! Никки вдруг страдальческим голосом признался, что у него жуть как болит голова, что он ужасно провел время, и вообще, жизнь кончена. Из всего этого пространного монолога я сделала вывод, что парень влюбился и был отвергнут избранницей. А потому надрался в хлам, жалел себя и был совершенно неспособен объяснять, где в букваре буква А, а где Б. Тоска. Да еще и время было не совсем подходящее — раннее утро, еще даже петухи не пропели. И что мне было делать?

Я застыла изваянием, глядя, как племянник некроманта рухнул в кресло, подпер рукой голову и тяжко вздохнул. Хорошо, что не пустил слезу, а то и я бы за компанию тут сотворила лужу.

Огляделась растерянно — спасите кто-нибудь! Как вообще в таких ситуациях поступают? Может, его похлопать по плечу? Погладить по голове? Подставить свою могучую грудь в качестве жилетки?

Да нет, все не то! Тьфу, Мия, как можно быть таким бесчувственным чурбаном и не уметь утешать людей?!

Я несмело подошла к Никки, занесла руку над его головой, потом опустила ее. Нет, он же не собачка, в конце концов.

Обошла кресло, плюхнулась напротив и застыла с максимально скорбным выражением лица. Ну, это мне так казалось, что со скорбным.

— Весело тебе? — буркнул Николас, покосившись в мою сторону.

Весело? Мне? На всякий случай оглянулась, вдруг кто-то еще появился в помещении — но нет, мы были вдвоем.

— Ы! — ответила, вложив максимальную грусть в голос.

— Все вам, девчонкам, не так! — внезапно патетически воскликнул парень, покачав головой.

Я пожала плечами. Ну да, наверное, так и есть. И вообще, френдзону никто не отменял еще. Почему туда попадают хорошие парни, а в плохих мы влюбляемся — неизвестно, но так было и так будет. Помню, в школе мне жуть как нравился парень из класса старше. Он был такой классический плохиш — курил за углом на переменах, матерился, носил кожаную куртку с поднятым воротничком, а после очередной драки потерял половину переднего зуба и некоторое время умело и ловко плевался, вызывая восхищение всех девочек. Как его звали — не помню, кличка Дрема (почему так — не спрашивайте!) прилипла к красавчику навсегда. После девятого класса он ушел из школы, а я целый год тосковала, разглядывая в соцсетях страничку этого Дремы, пока не стало известно, что он с другом ограбил ларек, а попутно нанес продавщице множество ножевых ранений. Вот тебе и кумир девочек. Зато другой мальчик, который с первого класса носил мне портфель, был кривозуб, высок и нескладен, к одиннадцатому классу внезапно превратился в красавчика, вокруг которого девчонки стали виться толпами. Я б и сама вилась толпой, но он стал за все годы как брат, и до сих пор мы общались на этом же уровне, хотя и учились в разных институтах.

Вспомнив Костика, загрустила. Все, что изначально мне казалось развлечением и сном, стало страшной реальностью. Чего хорошего быть трупом? Ну вот честно? Да, я попала в фентези-мир, тут есть магия, маги, красавцы со способностями, а я-то упырица без шансов на перерождение. Эх, стало так себя жаль, что я даже почувствовала, как в груди стало жарко и тесно. И обидно. И жалко себя. И опять обидно.

Всхлипнув внезапно, я завыла тоненько и печально.

Никки поднял голову с интересом, оглядел меня, потом хмыкнул.

— Ты решила поддержать меня?

Я отрицательно покачала головой. Меня б кто поддержал! Ааааааа!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И завыла уже в голос, напугав этим звуком бедного некромантского племянника.

— Водички? — засуетился он, вскакивая со своего места и подбегая ко мне.

Если я сомневалась, гладить или нет этого страдальца по голове, то он точно таких чувств не испытывал — бухнул мне свою лапищу на голову и давай наглаживать, как соседского пуделя, хлопать по спине и совать под нос платок.