Солдат Империи - Борис Арефьев

Когда подходила партия к Богучару, увидели рекруты вмерзшие у пристани суда, приткнулись они к берегу с осеннего ледостава на Дону. Стояли большей частью барки, длиною около двадцати саженей, много дощаников – плоскодонных судов, саженей до пяти. Разглядел Иван и несколько огромных белян, что могли перевозить грузы до пяти тысяч пудов, вдвое больше, чем баржи. Такие суда для симбирских рекрутов были не в диковинку – многие из них родились и выросли на Волге.

Перейдя Дон, вошли в город, и, как ранее в Сердобске, развели рекрутов по домам обывателей, которые заранее наметили посланные вперед квартирьеры, и по казармам Инвалидной команды. Часть рекрутов смогли до ночи и покормить, и в баню сводить, других же успели лишь разместить да накормить – мыться и бриться отправили на следующий день, цирюльники уже поджидали их в бане.

Жарко топилась баня, вдоволь подали воды да крутого пара, только вот незадача: веников березовых оказалось мало, исхлестали их по очереди до голых веточек, листья разлетелись по всей мыльной, покрыли пол да лавки.

Еще когда выдавали по венику на артель, рекруты зароптали: куда, мол, это годится. Но им объяснили: лесов-то вокруг считай что и нет; зато степной травы вдоволь, полынных веников можно насушить немерено, только кому они нужны, эти пучки травяные; с мылом тоже оказалось негусто.

Ладно, что делать, обошлись: помылись и побрились, погрелись, постирались, потом, уже в избе, по чарке положенной пропустили перед обедом да спать еще днем залегли. Никто не тревожил рекрутов до утра.

Следующие два дня отдыхали да по возможности отъедались, строем сходили в церковь.

Неожиданно сильно потеплело, с крыш закапало, за два три дня на некоторых домах показалась из под снега сделанная из местной глины красная черепица.

Закончился и второй отдых, теперь партию вели солдаты Воронежского батальона, а до места оставалось пройти около трехсот тридцати верст за двадцать девять дней.

Стражники оповестили рекрутов, что идет партия в город Славянск, Харьковской губернии. Другая симбирская партия, как нам известно, двигалась в это время на Бахмут, что в верстах пятидесяти к юго-востоку, на Екатеринославщине. Вели их разными дорогами в тот год потому, что большое число рекрутов, идущих одним маршрутом, размещать и кормить в пути – дело непростое. (Впрочем, этот факт значения для нас не имеет.) Содержали и обучали солдат двух запасных бригад в одинаковых условиях, это определялось не только близостью их расположения, но и тем, что после четырех или пятимесячной подготовки направлялись они в полки воюющих бок о бок дивизий.

Который уже год Русская армия вела боевые действия за рекой Кубань и непосредственно в Дагестане и Чечне, несла при этом большие потери, и, следовательно, полкам постоянно требовалось пополнение.

Но вернемся к той партии, что двигалась в марте 1850 года по дорогам южных уездов Воронежской губернии.

Оставив по левую руку Дон, еще покрытый льдом, зашагали рекруты по талому зимнику мимо деревень и сел, где жили в большинстве малороссы. Эти земли стали осваиваться, в основном, во второй половине XVIII века. Продвигались сюда малороссы с юго-запада, строили жилье, распахивали плодородные степи, где чернозема было на два аршина, одной из самых хлебородных губерний считалась тогда Воронежская. А еще на всю Россию славились эти области могучими битюгами. Встречали рекруты невиданных дотоле лошадей, дивились: один запряженный в сани тяжеловоз тащил немыслимое количество поклажи.

…К концу пути сани уже вязли в черной, смешанной с талым снегом земле, оставляли глубокие колеи, их пришлось сменить на телеги. Солнце пригревало все сильней, тени на земле укорачивались, и за день партия успевала пройти положенные участки дороги еще засветло. Рекрутов, стражников, да и лошадей весенняя распутица измотала вконец.

Последние версты партия преодолевала в первых числах апреля, земля стала подсыхать, шли уже без рукавиц, скинули и шапки, подставляя полуденному солнцу обросшие головы.

И вовсе теперь новобранцы привыкли к строю, солдатскому ранцу и шинели, на которую сменили тулуп, да к армейским сапогам; правда, у многих сапоги эти порядком поистрепались, пришлось доставать запасную пару; полушубки тем временем свернули и приторочили к ранцу – хоть и неудобно, а все легче, чем по такой погоде на себя пялить.

Когда проходили Харьковской губернией, крестьяне уже начали работы в поле, по сторонам от дорог во всю ширь распахивали земли.

Верст двадцать прошагали вдоль речки Торец, оставляя ее по правую руку, лед давно сошел в Северный Донец, там и растаял.

Так, по весне, солнечным апрельским днем ступила, наконец, партия, к которой был причислен Иван Арефьев, в уездный город Славянск, где располагались Штаб резервной бригады 19-й пехотной дивизии и казармы 6-го резервного батальона Тенгинского пехотного полка. Бригадой этой командовал тогда полковник Румянцев.

6 ые резервные батальоны Навагинского пехотного полка, Ставропольского егерского и Кубанского егерского находились, соответственно, в селах Кривой Луг, Борванкино и Балбасовка.

К службе приучать

Рекрут особливо блюсти, исподволь их к службе приучать и сих молодых солдат, взирая на каждого особо, со старыми не равнять, доколе окреплятся.

Военные начальники, относительно поступления их (рекрут) в войска, образования и обращения на действительную службу, руководствуются Положением, Высочайше утвержденным 12-го декабря 1836 года.

Города Славянск и Бахмут, хотя и расположены в разных губерниях, но находятся, как отмечалось, недалеко один от другого. В обоих размещались штабы резервных бригад двух интересующих нас дивизий и отдельные резервные батальоны. Думаю, многие офицеры этих бригад хорошо знали друг друга, вместе бывали в делах, имели сходные взгляды на порядок и методы обучения нижних чинов применительно к обстоятельствам службы на Кавказе.

Штаб бригады и Штаб стоявшего там же батальона находились на окраине города, в котором тогда проживало порядка десяти-пятнадцати тысяч жителей. Войдем же вместе с партией рекрутов на территорию бригады. Здесь размещались казармы батальона, провиантский магазин, в глубине территории – конюшня и отхожие места, перед казармами – плац, вытоптанный за многие годы тысячами солдатских сапог.

В непосредственной близости от Штаба бригады располагалось помещение лекарского пункта с комнатой фельдшера; за дощатой перегородкой – два три топчана с соломенными матрацами и одеялами. Малое количество «коек» объяснялось тем, что серьезно больных «внутренними болезнями» здесь не держали – отправляли в уездную больницу.