Невероятное - Денис Серебренников

– Лука! Ты там? Открой дверь!

Ответа не последовало, хотя крик наверняка был слышен в доброй трети корабля.

– Что за черт? – Вилли стукнул по стальной плите. Потом, вспомнив про переговорное устройство, попытался связаться с рубкой.

Тишина. Вилли отключил передатчик и в нерешительности завис в воздухе.

Внезапно раздался характерный щелчок, снимающий блокировку двери.

– Наконец-то! Лука, ты от своих маршей скоро глухим станешь!

Стрелок зашел внутрь и остолбенел: рубка была пуста. За спиной снова щелкнуло. Вилли стремительно обернулся.

«Не понял… Что такое? Где все?»

– Тони! Открой дверь, засранец! Дошутишься, папаша не поможет!

Но, похоже, и шутник – повар был тут ни при чем. Оглядевшись, Вилли направился к окну.

Снаружи на первый взгляд не было ничего необычного. Вдали виднелся голубой шарик родной планеты, судя по всему, планетолет медленно отдалялся от нее. Внимательнее присмотревшись, Вилли заметил, что на одном борту не хватает обоих рулевых двигателей. Стрелок похолодел. « Как же теперь садиться? А может, они сели в капсулу, а меня оставили? Нет, это невозможно. Что-то не так!»

Вилли принялся методично осматривать экраны и циферблаты на приборных досках. В училище он изучал принципы управления кораблями, так что примерно понимал, что показывают экраны. «Множественные пробоины, повреждение системы отопления, разрушение двух двигателей, разрыв проводки в трех коридорах… Ну, это я и так понял. О, открыт внешний люк. Интересно! Похоже, что Мартин и Хью латают обшивку. Не везет им, в шесть утра только ремонтом и заниматься…»

Где-то сверху оглушительно грохнуло, потом коротко застрекотало, как пулемет, и Вилли инстинктивно вжал голову в плечи. Прошла секунда, другая… Звук не повторялся. Вилли глубоко вдохнул и постарался успокоиться. Он еще раз глянул в окно в надежде увидеть работающих механиков. Пытаясь понять, куда делся весь экипаж, и почему сама по себе открывалась и закрывалась дверь, Вилли на время забыл о головной боли. Теперь она была наименьшей из его проблем.

«Может, сбой в компьютере? Нет, вроде все показывает. Хотя я в этом ни фига не разбираюсь… Но где же все?»

Вилли понимал, что на планетолете что-то произошло. Но что? Внутренняя связь молчит. Что делать?

Краем глаза Вилли заметил какое-то движение. Сиденье кресла, на котором он только что сидел, начало крутиться. Стрелок, вспомнив детство и слова бабушки, сильно ущипнул себя за ногу. Сиденье крутилось, мало того, оно стало ездить по направляющей вдоль приборной панели. Вилли потряс головой, открыл и закрыл глаза – не помогло.

«Я сошел с ума и мне мерещится, что оно крутится. Может, это такой плохой сон? Надо проснуться! Стукнуло меня по голове, теперь бред какой-то везде мерещится. Вертится… Волчок… Ожившее кресло… Что за хрень?!» – он еще раз ущипнул себя, пытаясь избавиться от наваждения, бессильно стукнулся лбом о стену, закрыл глаза, досчитал до десяти, открыл их вновь. Кресло крутилось. Сверху что-то воинственно стучало.

И вдруг, к неописуемой радости Вилли, кресло прекратило вращаться. Стрелок облегченно вздохнул, окончательно решив, что ему все привиделось. Но дверь все еще была заперта, и никто не пытался открыть ее со стороны коридора.

Еще несколько минут Вилли был пленником рубки, а потом дверь снова щелкнула. Не желая испытывать судьбу, стрелок пулей вылетел в коридор. Боязливо поглядев на замершую за спиной дверь, он решил начать методичный осмотр всего корабля. У Вилли еще оставалась надежда на то, что весь экипаж собрался в каком-то отсеке на экстренное собрание или что-то в этом роде, а дверь открывалась и закрывалась из-за сбоя компьютера. Но вот кресло…

Он медленно продвигался по пустым коридорам, осторожно выглядывая на поворотах, периодически громко вопрошая, есть ли тут кто. Волнение нарастало, Вилли трясло от страха и холода. Губы сами стали нашептывать полузабытую молитву. Космолетчик чувствовал себя одиноким, покинутым всеми, оставшимся наедине с неведомым. Корабль словно ожил, отовсюду доносились неясные стуки, жужжание, хруст, скрип, краем глаза Вилли замечал движение. Прекратив осмотр, Вилли направился к спасательной капсуле. Она находилась на месте, не было похоже, чтобы кто-то пытался в нее зайти. Это несколько успокоило космолетчика, он решил задержаться на планетолете и попытаться разобраться в ситуации.

На корабле не было ни души. Стрелок понял это, когда осмотрел все доступные отсеки и коридоры. Судя по пару изо рта, температура опустилась до нуля. Вилли забрал из своей каюты кое-какие вещи, вернулся в лазарет, нашел халат и закутался в него. Другой одежды не было: вход в шлюзовой отсек, где находились шкафы с гражданской одеждой, был закрыт. Нужно было решать, что делать дальше.

«Где они могут быть?! Корабль длиной в восемьдесят метров, три уровня, я все осмотрел. Не могли же они все выйти в космос чинить обшивку… Капсула на месте, значит, никто не улетел. А может, их забрали на другой корабль? Взяли в плен? Какой-нибудь имперский планетолет мог, в принципе, состыковаться с нами. Хотя вряд ли. И это никак не объясняет весь бред с дверями, креслами, стуками», – Вилли уже собрался вернуться к спасательной капсуле, как вдруг из коридора донесся новый звук.

Прямо напротив входа в лазарет располагался небольшой шкафчик с выдвижными полками, вмонтированный в стену. Сейчас полупрозрачные дверцы его были распахнуты, а полки с примагниченными к ним приборами бешено двигались на своих роликах. При этом раздавался тот самый громыхающий звук. Вилли несколько секунд смотрел на эти жуткие, неестественные движения, а когда полки вернулись на свои места и дверцы со звоном захлопнулись, прыжком вернулся в лазарет, в полете нажав на кнопку закрытия входной двери. К счастью, она сработала.

Вилли забился в самый дальний угол отсека, за стол для операций. Его трясло, безобидный шкаф напугал его до смерти. Но еще страшнее было то, что бортовой компьютер никак не был связан со шкафчиком в коридоре. А это означало, что больше нельзя было объяснить всю чертовщину компьютерным вирусом.

«Остается одно… Я действительно сошел с ума», – Вилли затрясся в приступе истерического смеха.

Способность нормально рассуждать вернулась к нему только через несколько минут. Вилли даже не пытался больше понять, что произошло с экипажем и почему беспричинно двигались различные механизмы. Теперь он думал лишь о том, чтобы как можно скорее забраться в спасательную капсулу, благо она была на месте, и позволить автопилоту самому посадить ее на Землю. И тут Вилли замер. «А что я им скажу?»

С планетолета на боевом дежурстве сбежал оператор вооружения. Его сразу объявят дезертиром и отправят в тюрьму. Лет на десять.

Решение пришло само собой. Вилли поглядел на висящую под потолком в углу камеру. Такие камеры были установлены почти в каждом отсеке и фиксировали все, что происходило на планетолете, правда, без звука. Система была незаменима при чрезвычайных происшествиях.

Рассуждая логически, Вилли решил, что данные передаются в рубку. Делать было нечего, пришлось вновь отправиться туда, рискуя оказаться запертым и помереть с голоду.

Сделав глубокий вдох, он нажал на кнопку. Дверь лазарета открылась. С опаской взглянув на проклятый шкафчик, Вилли рывком бросился в коридор. Без происшествий добравшись до рубки, он вошел и в нерешительности замер перед пультами управления. Стрелок разглядывал надписи на панелях, изучал индикаторы, глядел на экраны. Спустя какое-то время ему удалось обнаружить на одном из компьютеров нужные файлы. К счастью, устав Космофлота запрещал защищать их паролями, так что вскоре Вилли держал в руке блестящий диск. «Ну, теперь-то они поверят, и я смогу отвертеться от тюрьмы!» – подумал космолетчик.

Соблюдая максимальную осторожность, он тихо передвигался к корме корабля, вздрагивая от каждого шороха. Двери больше не закрывались сами собой, полки шкафчиков не дергались эпилептически, сотни других механизмов также не проявляли активности. Корабль медленно умирал, температура внутри падала, воздух уходил. Вилли молился, чтобы в планетолет не врезался метеорит, поставив окончательную точку.

Добравшись до капсулы, космолетчик остановился. Больше ничто не держало его на планетолете, но за четыре года Вилли так привык к его серым металлическим стенам, что уйти было не так-то просто.

– Прощай, – прошептал он и открыл переборку.

Оказавшись в тесной кабине с закругленными стенами и маленькими иллюминаторами на носу, он кое-что припомнил. Нередко капсулы по совершенно нелепым причинам сгорали в атмосфере, у них отказывал двигатель или волей автопилота титановую скорлупку забрасывало в безжизненные пески Сахары. По официальной статистике благополучно заканчивались только восемьдесят процентов приземлений. Учитывая лживость статистики, вероятность уцелеть наверняка была еще ниже.