Книга Иджила - К. Миллс

Магнус быстро взглянул на Фригдис.

— Это какая-то мальчишеская романтическая фантазия. Сколько вам лет, друг мой? Впрочем, не говорите. Этой весной Халарек стал совершеннолетним. Я видел церемонию. Вам обоим всего лишь по восемнадцать лет.

Кровь ударила ему в голову, но он благодарил богов за то, что хотя бы не покраснел.

— Всего лишь восемнадцать! От Карна сейчас зависит жизнь нескольких тысяч человек! Сигурду и Артосу было…

— Древние герои совершали свои подвиги, когда им было шестнадцать, и восемнадцать, и девятнадцать, и двадцать лет и обычно погибали, когда им было двадцать пять или тридцать. Тогда были другие времена. Терпеть не могу романтиков. Слишком много вреда принесли они людям.

Магнус бросился бежать и скрылся за поворотом туннеля.

— Халарек и его беда — не повод, чтобы отправить вас назад, Иджил, — мягко сказала Фригдис, провожая Магнуса взглядом. — Магнус становится очень раздражительным, когда речь идет о подобных мечтаниях. Его дед и отец погибли при таких обстоятельствах, которые он называет «глупыми романтическими приключениями». Расскажите о своей клятве нашему Годи. Он выслушивает просьбы каждый раз после принятия пищи.

Иджил кивнул. Это было разумно. Годи в общине — это и священник, и мэр, и полководец в одном лице. Он знает, что такое клятва и честь. Иджилом владела лишь одна мысль: скорее вернуться на помощь к Карну.

— Но с каждым днем Карну становится все труднее и труднее.

— Вы спали с девятого вердейна по Гхаррскому времени, Иджил, — неожиданно сурово сказала Фригдис. — Сейчас начало архаста. Вашему другу исполнилось восемнадцать лет в адене, и с тех пор он сам справляется со своими проблемами.

Двести дней. Пять месяцев. Он «спал» пять месяцев! На его выздоровление ушло более полугода! Это не вмещалось в его сознание. Фригдис продолжала что-то говорить ему, но он только слышал ее голос и не понимал ни слова. Пять месяцев. За пять месяцев Карн мог потерять все.

Дернув Иджила за рукав, Фригдис остановила его в дверях большой комнаты, похожей на ту, в которой Иджил проснулся. Большую часть свободного пространства в ней занимали длинные столы. В комнате было полно народу. Все сидели на скамейках по обе стороны каждого из столов, на которых было приготовлено обильное угощение. Большинство обедавших были крупные светловолосые люди, однако среди них оказалось много и Бегунов, несколько слуг или рабов, хотя трудно было сказать, кто из них был меньше Гхарров, а кто больше. Иджил мог поклясться, что одна смуглая женщина была с Ригеля. За длинным столом, стоявшим у самой стены пещеры, в центре, на возвышении сидел смуглый седобородый и седовласый человек. Иджилу бросился в глаза его высокий стул с резной спинкой, которую поддерживали еще более высокие резные столбики, на конце каждого из которых сидел стилизованный ворон. За его стулом стоял Магнус. Годи внимательно посмотрел на Иджила пронзительным взглядом своих голубых глаз.

— Итак, наш новый гость проснулся, — низким голосом вежливо произнес человек.

— Он хочет узнать, как идут дела у его названного брата Лхарра Халарека, — сказал Магнус.

Иджил уже было открыл рот, чтобы сказать, что он просил совсем не об этом, но потом подумал, что так будет лучше.

— Он хочет этого, не так ли? — Человек снова внимательно посмотрел на Иджила, потом медленно кивнул. — Всему свое время, молодой человек, всему свое время. Присаживайтесь. — Он указал Иджилу место в конце своего стола.

— Присоединяйтесь к нашей трапезе. Мы здесь хорошо обращаемся с гостями. Идите, сядьте, вкусите вместе с нами свою первую здесь нормальную пищу.

Фригдис тронула Иджила за локоть.

— После еды.

Иджил сбросил ее руку и исподлобья посмотрел на Годи.

— Не хочу показаться вам невежливым, господин, но у меня слишком мало времени. Карн со всех сторон окружен очень сильными врагами, которые могут в любой момент захватить его Дом и убить его. Я поклялся сражаться вместе с ним. Я должен немедленно вернуться туда, теперь, когда я совсем здоров. Месть всегда была нашим священным правом и обязанностью. Разве вы не понимаете этого?

— Мы помним. — Годи сурово посмотрел на Иджила, затем на Минуса. — Вы говорили ему, что лечение еще не закончено?

— Да, я говорил ему.

— Что-нибудь еще?

— Нет, больше ничего.

Годи задумчиво кивнул, затем снова пронзительно взглянул на Иджила.

— Мне очень жаль, что вам еще ничего не объяснили. — Он сделал рукой жест в сторону стола, где сидели Бегуны и женщина с Ригеля. — Все они наши гости. Вы тоже наш гость. Мы предоставим вам все, что вы пожелаете и что у нас есть, но вы не сможете уйти отсюда. Никогда. Люди Верхнего Мира, которых вы называете Гхаррами, ничего не знают о нас. И они никогда не должны узнать о нашем существовании. Вы не сможете отсюда уйти.

2

Иджил напрягся.

— Вы собираетесь задерживать меня против моей воли?

— Никто не уйдет, — глаза Годи сузились. — Никто никогда не уходил. Никто никогда не убегал. Те, кто приходил к нам по туннелям (в основном Бегуны и крепостные, как вы могли заметить), прятались в них от отчаянья и шли вниз. — Он качнул головой в сторону столов, где сидели «гости». — Выживают только десять процентов. Слишком многое требуется, чтобы предполагать, что кто-нибудь из них переживет обратную дорогу. Никому не удалось. — Он вернулся к своей трапезе.

Первым желанием Иджила было схватить Годы за бороду и закинуть ему голову, чтобы привлечь внимание. Он только сжал кулаки. Это совсем не поможет бороться с начальником этого местечка. Он медленно отвернулся. Он видел, как напряжение сходило с лица Фригдис. Она легко коснулась его руки и показала жестом на несколько свободных мест в конце стола.

Они сели. Еда была передана, представление состоялось, пища была съедена, но Иджил едва отдавал себе отчет в том, что случилось. Слова Годи привели Иджила в оцепенение. Он не притронулся ни к питью, ни к еде.

«Здесь я в западне. Карн должен бороться один, умереть один, а я умру здесь».

Неудачник! Хоть Иджил и знал, что отец и братья называли его так только, чтобы подразнить, это всегда было обидно, и напомнило Иджилу о враждебности людей Дома по отношению к Карну, которого знали только по рассказам отца. Трев Халарек называл Карна «слабым» и «женоподобным». И то и другое было ужасным унижением в глазах Гхарров. Иджил покачал головой. Упрямый парень, приехавший в Академию шесть лет назад, не был ни слабым, ни женоподобным, только ошеломленным и смущенным различиями в жизни Старкера-4 и в мире Федерации. Он быстро завоевал уважение своим упорством, честностью и быстрым умом. И девушки, ох, девушки…