Как бы не так ! - Татьяна Полякова

Юрий Петрович устроился в кресле, вытянул ноги в тапочках и с улыбкой разглядывал меня, а я его. Дорогой костюм из легкой ткани, светлая рубашка, золотые часы, волосы подстрижены и аккуратно зачесаны назад, неприятный желтоватый оттенок исчез, седина отливала серебром. Юрий Петрович не лишен был некоторого щегольства. В целом выглядел респектабельно. Золотые часы навели меня на мысль, и я ее высказала:

- Ваши вещи, часы и перстень, в милиции...

Он как-то небрежно махнул рукой, целиком поглощенный созерцанием моей особы. Мне это надоело.

- Цветы и продукты ваша работа?

- Моя, - сказал он и улыбнулся шире.

- Я вам что, ключи от квартиры оставила?

- Не сердись, дочка, - запел он. - Хотел сюрприз сделать. Думал, приедешь, порадуешься...

- Я и порадовалась при мысли о том, что кто-то бродит по квартире в мое отсутствие.

- Прости старика, - убрав улыбку, попросил он. - Хотел как лучше, не сердись, очень прошу. Теперь на всем свете для меня нет человека дороже, чем ты, дочка...

- Вот что, Юрий Петрович, - начала я, но он меня перебил:

- Зови меня дядей Юрой...

- Никакой вы мне не дядя, и я вам не дочка. Это первое. Второе: вы мне ничем не обязаны. Я врач, мое дело лечить людей. Что я и делаю. За свою работу я получаю деньги, называется зарплата. За розы спасибо, а вот деньги заберите. - Я поднялась, достала доллары и положила на стол. - Продукты тоже. Правда, банку икры я съела, не буду врать, съела совершенно сознательно, а не по ошибке. Так что мы с вами квиты, и потому у меня убедительная просьба: появляться в моей квартире только по приглашению. Деньги за аккумулятор верну через месяц, а сейчас, извините, не могу отпуск.

Юрий Петрович слушал, разглядывая свои руки, и заметно печалился.

- Не поняла ты, дочка, - вздохнул он. - Я, старый дурак, как-то все неправильно сделал... Не хотел я тебя обидеть, прости. И деньгами этими не за жизнь свою расплачивался. Я много чего повидал на свете и знаю: не все за деньги купишь. Потому и к тебе пришел, думал, если есть еще такие люди, значит, не зря мы землю топчем.

- Спасибо за лестное мнение, - нахмурилась я. - Но это ничего не меняет.

- Что-то я все-таки не так сделал, - покачал он головой. - Я ведь пока к кровати прикованный лежал, все думал - как поднимусь, к тебе поеду. И встреча наша не такой виделась. Прости, если что не так. - Он даже поклонился.

У меня стойкое отвращение к театральный эффектам, чувство такое, что тебя водят за нос. С другой стороны, он выглядел совершенно несчастным, а особого повода злиться у меня не было: в конце концов, икру я съела.

Подумав, я поднялась и сказала:

- Давайте пить чай.

- Ничего не надо, дочка, - забеспокоился Юрий Петрович, но я уже шагала в кухню.

Через десять минут мы пили чай. За это время доллары со стола перекочевали на полку. Я покачала головой, а Юрий Петрович засуетился:

- Что ты в самом деле, пусть лежат, вдруг понадобятся. Зарплата у тебя плохонькая, работа тяжелая. А мне куда деньги девать? Жены нет, детей не нажил, вот и мыкаюсь один на старости лет.

- Вам пятьдесят четыре года, и вы вовсе не старый, - одернула я, очень уж он увлекся. - Вполне можете жениться и даже детей завести. Вот мой сосед, к примеру, так и сделал и живет припеваючи.

Юрий Петрович с готовностью засмеялся. Понемногу разговор налаживался, а вот чай мои гости не жаловали. Юрий Петрович сделал пару глотков, а верзила как замер возле стены, привалясь к ней спиной, так по сию пору и стоял. Причем сразу и не решишь, то ли он стену, то ли она его поддерживает.

Я ему из вежливости налила чашку, но он ее как будто не заметил, стоял и пялился в угол комнаты. Из любопытства и я взглянула: угол как угол, даже паука там не было, но ему чем-то понравился. Мне что, пусть.

Мой новоявленный дядька пел соловьем, я начала томиться, и, чтобы ему немного испортить настроение, поинтересовалась:

- А почему он стоит? - Хотя, по моему мнению, он правильно делал - ни мой диван, ни тем более стул такую тушу не выдержат. Юрий Петрович запнулся на полуслове.

- Коля? - спросил неуверенно.

- Вот он, - ткнула я пальцем в верзилу. Коля все-таки от угла оторвался и посмотрел на меня. - Он глухонемым прикидывается?

- Нет-нет, - очень серьезно ответил Юрий Петрович.

- Я знаю, что он говорящий, - заверила я. - Просто меня раздражают люди, которые стоят столбом и что-то за моей спиной высматривают. Лучше бы чай пил.

- Я не люблю чай, - этим своим дурацким голосом заявил верзила и на меня уставился. Было это обременительно для моих нервов, уж лучше пусть бы в угол смотрел.

- Ты о Коле плохо не думай, - ласково запел Юрки Петрович. - Он парень золотой, мы с ним давненько друг дружку знаем, не один пуд соли вместе съели. Это он с виду сердитый, а душа добрая...

- Да я верю, - пришлось пожать мне плечами, хотя в истинности сказанного я питала сомнения.

Коля взгляд отвел и вновь сосредоточился на стене. Мне стало легче дышать. Чай остывал, и по всему выходило, что пора нам прощаться. Верзила от стены отлепился, а Юрий Петрович поднялся.

- Спасибо за чай, дочка, - сказал он, и оба в прихожую потопали. С радостно бьющимся сердцем я отправилась следом. Вспомнила про деньги, вернулась. Оба за это время успели обуться.

- Возьмите, - сказала я.

- Обижаешь, - покачал головой "дядя Юра".

- Я от вас деньги принять не могу, и обсуждать здесь нечего. За подарки спасибо. Желаю вам здоровья. Вид у вас цветущий, но поберечься все равно не мешает. Всего доброго.

Юрий Петрович вознамерился что-то сказать, но я уже дверь распахнула, и им ничего не оставалось, как выйти.

- До свидания, - сказали они дружно. Я слегка удивилась, что верзила открыл рот, улыбнулась, кивнула и хлопнула дверью.

- Свалились на мою голову, - посетовала я и занялась уборкой.

* * *

Вечером приехала Наташка, узнав о визите, обрадовалась.

- И чего ты дурака валяешь? - набросилась она на меня. - Хочется ему поиграть в доброго дядьку, ну и на здоровье. Деньги ей, видите ли, не нужны. Не нужны, неси мне. Приму с благодарностью. Я из-за этого сукина сына тоже натерпелась... Нашла когда проявлять честность и принципиальность. На честных воду возят.

- На дураках, - поправила я.

- А нынче что честный, что дурак - одно и то же. Дядька одинокий, ты ему вместо дочери, пусть раскошелится. Баксов небось полны карманы, коли тыщами швыряется.

- Деньги эти он не своим горбом заработал, - усмехнулась я. - Скорее всего украл.

- А кто не ворует? Я вот, к примеру, в больнице лекарства беру, бинты, вату. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Кстати, ты тоже перчатки брала, на своей даче копаться. Брала?

- Ты, Наташка, дура совсем, - возмутилась я. - Сравнила...

- Не вижу принципиальной разницы. Воровство - оно всегда воровство... Чего-то мы не туда залезли... Старичок на благое дело потратиться хочет, не на водку и девок, а на молодое дарование.

- Ты точно дура, - кивнула я. - Во-первых, он не старичок, да и старички разные бывают, начнет с "дочки", а чем кончит, никому не ведомо. Нет уж, обойдусь без благодетелей. Хоть и не пожрешь икру ложкой, зато покой дорог.

- Да ну тебя, - отмахнулась Наташка. - В конце концов, он тебе действительно обязан. Повезло раз в жизни, спасла богатого человека, так чего ж от счастья рожу-то воротить?

- Слушай, может, ты его себе возьмешь? - не выдержала я.

- В отцы? Так я с радостью, но он мой вклад в общее дело принципиально не желает замечать. Ты у него спасительница.

Я покачала головой и стала пить чай.

* * *

В следующий раз Юрий Петрович появился через пару дней. Обошлось без сюрпризов. По телефону позвонил, и так жалобно, точно милостыню просит, сказал:

- Здравствуй, дочка, я вот тут неподалеку от твоего дома... хотел проведать.

Я вздохнула и сказала:

- Хорошо, заходите.

В квартире он появился с корзинкой в руках, за спиной маячил верзила. Лицо без выражения, взгляд пустой, жуть берет. Черт знает, о чей он думает... Может, прикидывает, как половчее меня освежевать.

- А ему сюда обязательно? - не выдержала я. Юрий Петрович слегка растерялся и на меня уставился, а верзила рот открыл и тихим голосом произнес:

- Обязательно, - и мне улыбнулся. Не скажу, что душу согрел, скорее поразил. Я начала прикидывать: каким он был ребенком? Ведь был же? И что с ним такое приключилось, что от его взгляда нормального человека начинает трясти? И родители у него тоже есть, по крайней мере, были. Иного способа появиться на свет я просто не знаю.

- Ты Колю не бойся, - брякнул Юрий Петрович. - Он...

- Да я помню, - перебила я. - У него душа добрая. Только пусть он на меня так не смотрит. Добрая у него душа или нет, а физиономия, извините, зверская.

Коля стал смотреть в угол. Юрий Петрович в кресле устроился и осведомился о моем здоровье. Здоровье у меня было хорошее, у него, как выяснилось, тоже. Тут он о корзинке вспомнил и нерешительно потянулся к ней.

- Я вот тут с гостинцами... не откажи...