Вингер. Танке (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич

— Саша, ты столько денег на репетиторов отдал, что эти шестьсот евро никакой погоды не сделают. Конечно, давай заплатим. Будем точно знать, на что рассчитывать. Представляешь, я сегодня в деканат зашла, а они ещё даже на запрос из Валенсийского университета не ответили. Он там четыре недели валяется у них на столе. Если бы я не спросила, в мусорку бы эти бумаги отправили, и всё на этом. Такой бардак там.

— Давай сделаем так. Оформим тебе запрос из Олиного колледжа. Начнёшь оформление студенческой визы. А там приедешь ко мне в декабре в гости, сходим с тобой в университет, и всё на месте решим. Я ещё Антонио подключу к этому вопросу. Он занимался документами моей семьи.

— Я тобой так горжусь, — шептала на испанском Лена. Её голова находилась у меня на плече, а указательным пальцем она рисовала на моей груди известные только ей узоры. — О тебе почти неделю по всем каналам говорили и постоянно крутили твой победный гол. Я его, наверное, сотни раз посмотрела. Ты бежал словно ракета. А как я испугалась, когда словак влетел в тебя. Сразу подумалось, что он тебе ноги переломает. А ты устоял и забил гол.

— Я уже потом, после похорон отца, просматривал этот момент и сам себе удивлялся. Я пробежал почти половину поля за пять секунд, — похвастался я и поцеловал любимую в ушко. — Ленчик, выкроишь время в своём расписании на Турцию? Посмотришь на мою игру с VIP-ложи. Если этого «десантника» отыщем, то будете рядом сидеть, болеть за меня и российским флагом махать.

— Сашенька, для тебя у меня всегда есть время, — тепло улыбнулась моя девушка и накрыла своими губами мои.

Глава 3

Россия. Москва. 9 — 10 ноября 2005 года.

— Сашуля, ты прав. В субботу возьму больничный на неделю. Сделаю вид, что простыла. А после экзамена уже буду здорова. На этой неделе зачётов у МГУ нет. Рефераты по испанскому и английскому я уже отдала. Буду учить испанский язык. У Валентины Михайловны сейчас отпуск. Она рада меня учить по восемь часов в день с понедельника по среду. В четверг она мне советует «Гарри Поттер» на испанском смотреть, хорошо спать ночью, не волноваться и кушать утром шоколад.

Лена говорит на испанском медленно, но уверенно. Небольшие ошибки делают её речь настолько милой, что я подхватываюсь с постели и опять её целую.

— Саша, — переходит она на русский. — Когда я сдам этот экзамен, то буду самым счастливым человеком. А уж когда сертификат получу… Ты себе не можешь представить, как я устала. Я уже сны на испанском вижу. Я понимаю, что нужно поднапрячься эти дни, сдать и забыть. Держусь только на мысли, что скоро мы будем вместе. У меня сердце останавливается каждый раз, когда ты улетаешь. И сейчас два дня только побыли, и ты обратно исчезаешь. Я дождаться не могу субботы, чтобы увидеть тебя, — Лена всхлипывает и осторожно утирает кончиком пальца слезу, чтобы не потекла подводка.

— Солнышко, осталось каких-то несчастных девять дней до твоего экзамена. Неужели ты сама не хочешь узнать результат, ведь ты столько готовилась?

Лена мягко улыбается, но я вижу и красные от недосыпа глаза, и тоску.

— Знаешь, иногда мне кажется, что это не я старше тебя, а ты. Ой, — подхватилась она, глянув на часы. — Мне уже бежать нужно. Сашенька, не забудь про яблочный сок. А то я тебя знаю. Увидимся в субботу.

Лена чмокнула меня напоследок и хлопнула входной дверью.

Да… Хорошо, что выкроили время и хоть немного побыли вместе. Я откинулся на подушки и потёр лицо. Отыгрывать семнадцатилетнего парня становилось всё труднее. Своим интервью я был доволен. Даже опус с песнями можно спустить на подростковый максимализм. Но самое главное, я ждал, когда выстрелят мои откровения о клубной зарплате. Дерьмо влетело в вентилятор, теперь осталось только ждать результата. Это было трудно провернуть, но это того стоило.

Сначала я скрупулезно, чуть ли не с лупой прошёлся по своему, так называемому, контракту. И ошалел! Договор, заключённый между мной и клубом «Валенсия», являлся чем угодно, только не контрактом. Насколько я понимал, клуб испытывал финансовые трудности. У руководства клуба недавно возникла идея строительства на северо-западной части Валенсии нового стадиона «Ноу Месталья», который будет вмещать более шестидесяти тысяч зрителей. Строительство стадиона планировали начать в 2007 году, и его первоначальная стоимость была оценена в двести пятьдесят миллионов евро. Клубу нужны были деньги. Большие деньги. Неудачное выступление в Кубке УЕФА в феврале этого года привело к мгновенному увольнению итальянского специалиста Клаудио Раньери. Тренер не выполнил задачу на сезон. Вдобавок к этому, клуб провалился в чемпионате. «Летучие мыши» заняли только седьмое место. Поэтому Кике Флоресу была поставлена задача выиграть один из финалов Кубка Интертото и попасть в Кубок УЕФА, где можно заработать немалые деньги. Помимо этого, по итогам этого сезона в Ла Лиге мы должны занять место, дающее нам право участвовать в Лиге чемпионов. А там перепадают гораздо больше финансов, чем в Кубке УЕФА. И намного. Я читал в интернете, что победитель Лиги чемпионов «Ливерпуль» за прошлый сезон получил чуть более тридцати миллионов евро. В это время — это очень солидные деньги.

А ещё команда провела невыразительный сезон, из-за чего снизилась посещаемость домашней арены. Резко упала продажа атрибутики. Вот клуб и провел рекламную акцию, помог несчастному сиротке, которого показали по национальному телевидению. Студента своей академии они знали как облупленного. Прекрасно понимали, что парень звёзд с неба не хватает. Поэтому и держать меня в основном составе никто не собирался. Посидел бы я на скамейке запасных и отправился бы в молодёжку клуба играть в четвёртом дивизионе. Ну, если бы повезло, то отдали бы в аренду клубу низшей лиги, куда-нибудь в Сегунду или Терсеру.

Встреча с Антонио действительно стала самым ярким и запоминающимся событием в моей испанской жизни. Можно сказать, мне очень повезло: я вытянул свой счастливый билет. Свои пятнадцать процентов он отработал на все сто процентов, предоставив мне наилучший вариант из возможных на данный момент. Пока я проводил время в студии с Камилой и наблюдал, как снимают клипы, мой агент дрался с клубом за каждый пункт контракта не на жизнь, а на смерть.

То, что получилось, больше напоминало некий договор по предоставлению мне зарплаты за мои услуги. То есть работаю — получаю, гуляю — до свидания. Я думаю, что именно Антонио и сыграл свою роль в том, что меня выпустили играть на поле. Ведь по договору клуб был обязан предоставить мне возможность проявить себя, то есть поработать.

А я возьми да забей по голу голландской «Роде» и немецкому «Гамбургу». Потом была игра в Ла Лиге с «Бетисом», где я опять отметился голом. Следом — еврокубковая игра с «Копенгагеном». Там я вообще умудрился «трёшку» положить. Затем «дубль» в игре с «Барселоной», и они поняли, что невзрачный булыжник оказался настоящим алмазом. А сколько денег они получили после продаж моих футболок и клубной атрибутики? Много. Я уж молчу, что стадион стал собирать почти полные трибуны болельщиков. А это тоже не лишние евро в бюджет клуба. Получается, что с моим приходом клуб стал только богаче.

И я догадываюсь, почему руководство клуба сейчас ломает себе голову. Они попали в ловушку. Сеньор Иглесиас, пытаясь защитить своего клиента, установил мою зарплату постоянной на двенадцать месяцев. Причём неважно, что я делаю. Играю в футбол или мою полы. По договору за год они обязаны выплатить мне сто двадцать тысяч. Если убрать агентские, то я получаю восемь тысяч пятьсот евро в месяц. Бонусы за голы в еврокубке мне исправно платят, но… Увеличить зарплату они мне не могут. Как и другие премиальные тоже не предусмотрены.

Я как-то подсчитал, что Анатолий Граф заплатил за моё обучение в академии «Валенсия» почти сто сорок тысяч евро. Сам сначала не поверил. Четыре раза пересчитывал. В году двенадцать месяцев. Учёбу я начал в октябре 2000 года. Одна неделя учёбы стоила около шести сотен евро. Итого в месяц — две тысячи шестьсот евро. За год примерно выходило тридцать тысяч. Учился я там четыре с половиной года. Вот и получаем такую сумму. А моя зарплата за год составит чистыми лишь сто две тысячи. Анатолий Граф, наверное, если бы смог, как динамо-машина, в гробу вертелся. Он же мечтал о миллионных гонорарах для своего сына.