Авалон:Хроники бессмертных - Антон Ермаков

— Будьте же благоразумны!

Сильфида — а это была именно она — разжала ладонь, и бита с грохотом рухнула на пол. Легкая материя капюшона слетела с её головы.

Антон остолбенел.

Прошло полных десять секунд оглушительной тишины, пока Антон и Сильфида вглядывались в глаза друг другу. У Антона возникло странное ощущение, будто он очень давно знает эту женщину. Можно было подумать, что они встречались когда-то, много лет назад, но нельзя вспомнить ни время, ни место встречи. Уголки губ Сильфиды чуть дрогнули, словно она собралась улыбнуться. Антон больше не испытывал страха неопределённости — он просто чувствовал нечто такое, что чувствует человек, обретя давно потерянного друга. Наконец он произнёс:

— Кто вы?

— Вам нужно имя? Что в нем толку? Кем станете вы, если лишить вас имён?

Явно неординарный ответ выбил молодого человека из колеи, и Антон, на время замешкавшись, сказал: — Имя определяет судьбу… Если вы верите в неё.

— А если я вершу её сама?

В разговор вмешалась подошедшая Настасья:

— Хватит разводить словесную воду. Я спрошу яснее — что вам нужно?

— Вот мы и подошли к цели вопроса, — Сильфида взглянула прямо в глаза Насте, и та, словно физически почувствовав холод её взгляда, поспешно отвела их. — Я не причиню вам вреда. Если вас волнует эта сторона проблемы.

Из угла за спиной Сильфиды послышалось что-то вроде облегчённого вздоха. Мария закопошилась, пытаясь подняться.

— Но вы пришли сюда, — сказал Антон. — И пришли с целью…

— Скажем так, я пришла к вам с предложением, — поправила его Сильфида. — И хочу обсудить это. Один из вас нашёл золотую монету…

— Она мне не нужна! — поспешно сказала поднявшаяся с пола Малиновская. — Если это вы потеряли, я вам её верну. Прямо сейчас, — она начала копаться в карманах, пытаясь вспомнить, действительно ли она клала монету туда, или та осталась в сумочке.

— Монета меня не интересует, — чуть печально сказала Сильфида. — Но мне очень нужны те, кто сегодня прикасался к ней.

Малиновская замерла, раздумывая, нужно ли продолжать искать монету.

— Зачем? — спросила Настасья прямо-таки прокурорским тоном.

— Это я объясню вам тогда, когда вы все соберётесь рядом со мной.

— Послушайте, — начал Антон. — Я не хочу показаться невежливым и всё такое… но вы являетесь в наш дом, до смерти пугаете нас, не называете своего имени, требуете, чтобы мы все собрались. Разве мы не вправе после всего этого задать вам вопрос — зачем?

— Кажется, я догадываюсь, в чём дело, Тош, — Настя обогнула Антона, и подошла вплотную к Сильфиде. — Вы из полиции, да? Вы хотите вроде как устроить нам допрос, да? Так вот я вам прямо говорю — мы не алкаши какие-нибудь, и не наркоманы, и нечего нас пугать, слышите? Могли бы и в служебной форме прийти, нечего тут маскироваться!

— Вы не понимаете! — Сильфида вплотную приблизила своё лицо к лицу Насти, и та отпрянула, ощутив её ледяное дыхание. — Вы в опасности! Все в опасности! Я прошу у вас защиты, но не для себя…

Что-то в тоне её голоса заставило всех насторожиться. Это казалось чем-то нелепым, невероятным, какой-то ошибкой, чьей-то неудавшейся шуткой. И всё-таки Антон произнёс:

— Хорошо. Значит, вам нужны все те, кто сегодня трогал монету, так? Если мы всех соберём, вы объясните нам, что в конце концов происходит?

— Да, — кивнула Сильфида. — Даю слово Бессмертной!

— Да она чокнутая! — послышался испуганный шёпот Малиновской.

Антон, решительно пройдя мимо Сильфиды, схватил Машку под локоть и утащил в её квартиру. Настасья опасливо проскользнула следом.

Сильфида осталась стоять в коридоре.

Трое друзей зашли в комнату к Маше.

— Тоша, что происходит? — Малиновская была все ещё сильно напугана. — Что будем делать?

— Я полагаю, нам нужно собрать всех, — Антон сел на подлокотник кресла. — Думаю, никто ещё не лёг спать. Сейчас всех обзвоним…

— Стоп-стоп-стоп! Вы что, рехнулись? — Настасья встала между Антоном и Марией. — Какой ещё «собрать»? Куда собрать? Кого собрать? Вы в своем уме?

— Настя, эта женщина просит о помощи! — возразил Антон.

— Ты чего, головой ударился? Пришла какая-то бомжиха, лепечет непонятно что. Кто она, откуда, каким образом она всех нас знает?

— Вообще-то у меня не сложилось впечатления, что она нас знает, — осторожно произнесла Машка.

— Тем более! Я вообще не понимаю, с какой стати мы должны с ней разговаривать, а тем более всех собирать! — Настя уже начинала сердиться. — Выгнать её, да и все дела!

— Да чего ты разоралась-то? — казалось, чем больше Настасья сердилась, тем спокойнее становился Антон. — Мы же не у тебя всех соберем, и не к тебе в квартиру она придёт.

— Ещё бы она ко мне приперлась! Я бы её и на порог не пустила! — Настасья обернулась к Маше: — А ты, значит, не против, да?

— Ну-у-у… Я не знаю… — неуверенно произнесла Маша. — Насть, я просто думаю, что такие вещи не каждый день происходят. И, честное слово, — она всё-таки не бомжиха.

Настасья приподняла левую бровь.

— Согласна, она странная, очень странная, я ещё в кафе об этом подумала…

— В каком кафе? — не поняла Настасья.

Антон сообразил быстрее:

— Она приходила к тебе на работу? Зачем?

— Она пришла просто, как обычный посетитель, — начала объяснять Машка. — И… стойте! Она ведь не одна была. С ней ещё мужчина был!

— Это маньяки! — громким шепотом запричитала Настя. — Я читала про них. Они парами ходят к таким дуракам доверчивым, как мы, а потом берут мешки полиэтиленовые и начинают… — но она не успела закончить фразу.

В дверях комнаты возникла Сильфида. Она словно и не слышала ничего из того, о чём говорили молодые люди (а может, и вправду не слышала) и, медленно пройдя к центру комнаты, произнесла:

— Темно. Я думала, люди любят свет. Как люблю его я.

Она взмахнула рукой, и люстра мгновенно загорелась.

— Вот это маньяки! — услышал Антон растерянный голос Малиновской.

Сильфида тем временем подошла к креслу и неторопливо опустилась в него, расправляя складки своего диковинного одеяния. Малиновская, всё ещё потрясенная тем, как легко эта женщина исправила все неполадки электричества в её квартире, почти в упор уставилась на неё. Антон и Настасья ошарашенно смотрели друг на друга, словно надеялись услышать ответы на все вопросы из уст другого. Приведя свои одежды в полный порядок, и, видимо, решив, что они заняли идеальное положение в пространстве, Сильфида подняла взгляд на молодых людей, проявляя легкое любопытство и вежливое нетерпение. Тишина, очевидно, слишком затянулась, и женщина произнесла: