«А ты не такой? (СИ) - "NeTa"

Котенок спал на покрывале, свернувшись клубочком.

– Вот ведь! Меня вымотал, и посапывает! Бери его, и в домик! Глянь-ка! Он не черный! А в полосочку! У меня кот-хамелеон. Он меняет цвет!

Осторожно подняв Кита, его тезка переложил малыша в голубой домик. Проказник так и не проснулся.

Янка свалилась на стул, измученная, но довольная.

– Спасибо тебе, Орка, – с хитринкой в глазах сказала она.

Слегка вздрогнув, кит скосил на нее глаза.

– Почему «орка»? Был же кит?

– Орка – это косатка, кит-убийца. Латинское название: Orcinus orca. Ты же собрался найти и наказать придурка. Вот! Теперь ты Орка!

– Скажи честно, ты просто не знаешь моего имени. Вот и придумываешь всякие прозвища.

– Знаю! Мартин тебя зовут. В школе за спиной называли Мартом. А я тебя китом называю, потому что ты …

– Я толстый, огромный, неповоротливый. Всем известные факты. Ладно, Орка, кит, Март – как хочешь. Поехали уже. Твой злодей проснулся, вон – глазенками хлопает, зевает во всю пасть.

Янка засмеялась:

– Поехали. Только пакет с орхидеей возьму – мама их разводит.

Оделась быстренько и выскочила в подъезд, кит нес переноску с орущим котенком.

– Ну, и характер у твоего питомца, – тихое бурчание веселило Яну все больше.

– Слушай, Орка! Как здорово, что ты меня вытащил оттуда вчера – подарок мне такой сделал! … Вот моим сейчас дурно станет от такого гостя!

Они вышли на улицу, направились к огромной черной машине.

– Это твоя машина?!

– Да, моя. «UAZ Patriot». Тебя что-то смущает?

– Нет. Она тебе … очень идет, – Янка быстро закивала головой. – Очень идет! Как в нее забираться?

– На ступеньку встаешь, и ты уже в машине.

Они расселись, переноска с котом на заднем сидении, Яна рядом со своим подопечным.

– Готовы? Адрес? … Поехали!

Где-то на полпути, Мартин заговорил:

– Ян, у меня есть знакомые в силовых структурах. После твоего рассказа … Короче, я сегодня «пробил» ту, старую историю. Недолго прожил после суда тот гад: или сам, или ему помогли. Полгода всего. В общем, забудь. Поняла?

– Ага, – тихо ответила она. – И снова спасибо.

– Не за что… Почти приехали. Я тебя до дверей провожу с этим обормотом.

– Ладно.

– Во сколько приехать?

– Часов в десять. Позвоню?

– Договорились.

Он помог Яне вылезти из машины, взял переноску и пошел за ней. Доставив до дверей, просто махнул на прощание и сбежал по лестнице вниз.

Она нажала на звонок, дверь почти сразу открылась.

– Пап, привет!

– Здравствуй, доченька, – папа всегда так ее называл. – Проходи. Мать на кухне с утра крутится. Как будто у нас тут целый полк соберется. Всего-то трое… А что это у тебя?

– Это мой бойцовый кот! Защитник! Кликуха Кит!

Услышав свое имя, котенок опять громко замяукал. На этот звук из кухни выглянула мама.

– Что у вас происходит? Ой, киска!

Яна думала, что родители не примут ее воспитанника, но он им понравился. Его тут же выпустили, попытались погладить – увы, безуспешно. Он зашипел, вывернулся из рук, пошел боком-боком на хозяев, растопырив свой крысиный хвостик мелкими ворсинками.

Кит очень забавно старался всех напугать. Но мало, что у него вышло. Его оставили в покое – пусть резвится!

Поцеловались, обнялись, папа подарил тюльпаны Яне, мимозу супруге – ежегодная традиция. Янка вручила маме орхидею и красивые серебряные серьги. А ей подарили сертификат на много-много-много в ювелирный магазин, чтобы она сама выбрала то, что ей по нраву.

Наконец, уселись за стол: не успели произнести тост, как зазвонил телефон – аварийная ситуация на предприятии, необходимо присутствие специалиста и его инженерное решение … Папе пришлось уехать.

– Празднуйте без меня. Устройте девичник.

Папа поцеловал Яну и заспешил на выход. За ним уже выехала машина.

– Как у тебя на работе? – спросила мама.

– Нормально все. Работаем. Развиваемся.

– Как вчера погуляли?

– Да все хорошо… Вспомнила сейчас, как ты меня спрашивала в школьные годы: «Что получила?» Я – «Четыре». Ты – «А кто-нибудь получил пять?». И я даже соврать тебе не могла! Честно отвечала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я же знала, что ты можешь учиться только на пятерки. А ты ленилась.

– Да-да, мама. Все так и есть. Просто вспомнила.

– Ты же самая умная девочка!

Мама обняла Яну, погладила ее по голове. Вздохнула.

– Если бы ты знала, как я себя корю – не надо было тебе в Москве учиться.

– Опять ты за свое! Мам, ну при чем тут ты? Меня же насильно никто не тащил, я сама все сделала. И сама виновата в том, что малыш не выжил.

– Прекрати! Нет тут твоей вины. Слабая была, молодая, нервничала много – вот и результат. А ты представь, что было бы с папой, если бы ты стала матерью-одиночкой?

– Да ничего бы не случилось. Не те времена уже.

– Нет-нет. И не говори мне об этом. Все произошло так, как должно быть. Господи! Я всю жизнь трясусь – как бы с тобой чего не вышло. И обязательно выходит!

– Может, не надо представлять все эти ужасы? Наши мысли материальны…

– Но я ничего не могу с собой поделать! Только и делаю, что боюсь за тебя. Сколько лет прошло, а ты так ни с кем и не… начала.

– Не было человека, чтобы понравился. Да и боюсь я.

– Чего, Яночка?

– Ну, уж если такой у нас разговор пошел… Боли я боюсь, мама. Тот врач… он такой ужас во мне оставил! Ты не представляешь.

– Очень даже представляю. Я же с ним говорила после операции. Срок у тебя был большой. Плод крупный.

– Не надо медицины. Почему так жестоко поступил именно со мной?

– Могу только догадываться. Там болтали гардеробщицы, что его дочь снова «залетела». Опять ему самому пришлось ее … Ничего с ней, дескать, поделать не может. Может, ты на нее похожа была… А я ведь уговорила тогда и заплатила за обезболивание. Деньги взяли и … обманули. Он шел мимо меня, я и спросила, как все прошло, рекомендации какие. Он сказал – все нормально прошло, дети у тебя еще будут, а вот … дальше матом сказал … – тебе не скоро захочется. «Чтобы не шлялась», – почти шепотом добавила его слова.

– Ясно все. Не хочется ничего и никого. Тут он сделал работу на все сто!

– Ты прости меня, я тогда на тебя накричала. Нервы сдали. Такое напряжение! Эту … мать козла не могу вспоминать без содрогания. Пусть не будет ему счастья!

– Мама, нельзя так! Твои слова и мысли опасны для людей, – с грустью проговорила Янка. – И мне не за что тебя прощать. Это я заставила тебя столько пережить. Для тебя это такой позор.

– Ты же знаешь, я выросла в деревне. Такие случаи у нас были – к этим девушкам и их семьям относились с презрением. Они потом уезжали.

– И правильно делали! Какой-то пещерный век!

– Что поделать? Я в этом росла, впитала в себя. По-другому не могу.

– Мам, а вот тот случай, когда мне было одиннадцать…

– Боже! Только не это!

– Скажи, почему вы плакали с тетей Валей? Почему не вызвали милицию? Почему вообще не говорили со мной? А папа знал?

– Конечно, я рассказала папе, когда он пришел с работы. И он ходил, и написал заявление. Почему ты решила, что мы ничего не делали? Ему там сказали, что обязательно придет следователь. Но, так как ты была несовершеннолетней, тебя не привлекали к следствию, потому что почти сразу он напал на девушку из другого подъезда. Потом, сама знаешь, накопилось много случаев, а твой был «без последствий». Вот и решили не травмировать психику еще больше расспросами и деталями… Плакали мы с Валентиной от страха, что такая сволочь напала на ребенка – он же мог … Мне и сейчас сердце рвет от ужаса! Ты лежала с открытыми кровяными глазами и не двигалась. Я боялась тебя трогать, потому что ты могла испугаться любого касания. Потом я подошла, села рядом с тобой, гладила тебя по волосам. Но, наверное, сделала больно – ты встала и пошла в ванную. Словно меня и нет рядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я не помню этого совсем…