Бенефис чертовой бабушки - Валентина Андреева

Юрий Сергеевич, к которому эта речь и была обращена, сидел за столом, вращая вокруг оси бокал остывшего чая, и согласно кивал головой в такт словам коллеги. Но стоило Димке смолкнуть, как он устало бубнил:

– Ты все правильно говоришь, но мы с Сашкой, точно, видели отца. Как живого. Он от дома к лесу шел, а потом словно растворился.

– Угу, – мрачно подтвердил Сашка и зябко передернулся.

– Ну как об стенку горох! – злился Димка и принимался излагать прописные истины из области медицины. Юрка покорно слушал и все так же кивал головой. В знак согласия.

Время от времени Димке поддакивал и дремлющий на стуле Борис. Когда рука, опиравшаяся на подоконник, уставала держать сонную голову и она невольно ныряла вниз, он на пару секунд возвращался в коллектив.

Часы показывали начало пятого. Солнце еще не встало, рассвет казался мутным, не проспавшимся. Казалось, и день будет таким же невыразительным. В душе клубился туман уныния, росло желание заснуть и проснуться с уверенностью, что без меня нашли реальное объяснение жуткой мистической чуши, с которой столкнулись. Честное слово, какое-то наваждение. Может, в этом районе эпицентр аномалии? С другой стороны, сколько подобных случаев имели вполне реальное объяснение.

Ксюша – утомленное лишними знаниями солнце своего Брусилова, обогрев его лучистым взглядом, отправилась спать, заявив, что она ничем не хуже привидения, которое, судя по времени, наверняка уже отдыхает. И делано порадовалась за братьев: не каждому дано увидеться с родным отцом спустя долгие тридцать пять лет после его смерти.

– Не каждому удается хоть раз в жизни и живого-то отца увидеть, – зевнув, поддержала ее Наташка. – Иришка, помнишь Верочку Коломейцеву? Ну, тощая такая, как неоткормленная после нереста селедка. Ах да! Ты ее вообще не знаешь. Так вот, баба одна сына вытянула в люди. Толька, ее благоверный, слинял сразу же после его рождения. Всей страной искали. Я имею в виду через милицию, чтобы алименты содрать. А сейчас сам объявился – деньги на свое содержание с сына требует. На том основании, что законный соучастник его рождения. Мистический муж, мистический папа!

Проснувшийся на этих словах Борис оскорбился и потребовал извинений. С трудом погасили пламя возмущения обоих Кузнецовых, после чего умиротворенный Борис Иванович отправился спать в нормальных условиях. Следом ретировался и Александр Сергеевич.

– Может быть, нам всем следует хорошо выспаться? – робко предложила я. – Все наваждения либо развеются, либо как-то объяснятся. Привидение никому не причинило вреда.

– О как! – подскочил на табуретке Данька. – Мы, значит, с котом не в счет! За бортом, так сказать.

– Оставь кота в покое. Он со Светланой Никитичной на кровати спал, бабушка могла его нечаянно прищемить. А кто бы из нас в таком разе не завопил? Кстати, ты видел личность, долбанувшую тебя о бочку? – голосом инквизитора вопросила Наташка. – Не видел! Так при чем тут Сергей Иванович? Ты вообще-то имел счастье лицезреть его хотя бы на фотографии?

– На фотографии имел… счастье. Юлька показывала. А в огороде… Как я мог увидеть покойника спиной? Подкрался невидимкой, толкнул меня сзади, приложив к бочке. Я и скопытился… Ну а кто, скажите, кроме него, это проделал? Вы все спали. И не один я о нем толкую. К Светлане Никитичне ведь именно он приходил. Не надо смотреть на меня, как на убогого! Может, вместо Сергея Ивановича вы кого-то другого похоронили?

– Не надо, Даня, шляться по ночам во саду ли, в огороде! – отрезала Наташка. – Небось клубнику воровал?

– Что?! – задохнулся от возмущения Данька.

– У нас клубника еще не посажена! Он меня домой провожал! – не выдержала Юлька и, с вызовом посмотрев на мать, запальчиво заявила: – Да! Мы вместе ходили купаться, потом сидели в садовом домике. А что здесь такого? Я давно уже совершеннолетняя! И официально заявляю: наша бабуля меня окончательно достала! Лучше спать в собачьей конуре, чем рядом с ней. Даже во сне не угомонится, всякие гадости выплескивает.

– Юля! Что ты несешь?! – Юрка резко развернулся.

– Извините, тут оказывается другая «клубничка», – в смятении проронила Наташка, поняв, что невольно рассекретила чужую тайну. – Марина, не принимай все так близко к сердцу. Юлька действительно совершеннолетняя. И что вы вообще переполошились? Можно подумать, она собирается слезть с вашей шеи.

Ей еще как минимум три года учиться. Никуда она от вас не денется. Еще и Даньку вам на шею посадит… Ой! По-моему, я что-то не то говорю. В любом случае, Марина, не расстраивайся. Чему быть, того не миновать. И что не делается, все к лучшему… Ир, ты идешь спать? Пойдем, проводим друг друга. После всех этих бредней и виденного нами оборотня даже освещенный коридор меня пугает. Брусиловы, вам надо перестраивать хоромы. Про женщину в белом молчу. Нет, уже сказала. Юлька, ты зря возвращалась в дом через окно Ефимовых. Совершеннолетним у нас двери открыты.

– Я-а-а? – искренне удивилась Юлька. – Через окно-о-о? В бе-елом? Да на мне черный купальник был и синий махровый халат.

– Это мой халат! – наконец-то подала голос Маринка. – Убедительно прошу его не брать! И купальник после купания следовало немедленно снять. Знаешь, чем это может кончиться?

– Так я сразу и сняла… Еще в домике…

– Что?!! – раненым быком взревел до этого просто поскрипывающий зубами анестезиолог.

– «Спать пора, уснул бычок…» – заполняя возникшую паузу, заворковала Наташка.

– Злость пристроил под бочок, – вторила ей я. – Разум спрятал под кровать, так зачем во сне орать?

– Ну на том и порешим, – бодро подвел итоги ночи Димка. – И даю вам слово, что завтра же разберусь во всей этой чертовщине. Вернее, даже сегодня. Разгадывать загадки следует на свежую голову, чтобы не загадывать новых.

Все разом засуетились. Маринка робко поинтересовалась у хмурого супруга, не составит ли он Даньке компанию в летнем домике.

– Нет! – резко ответил он и встал, дав понять, что ответ исчерпывающий и окончательный.

– Я составлю! – с вызовом ответила Юлька.

– Ляжешь с матерью! Идем, Даниил. – Юрка кивнул в сторону двери, приглашая Даньку следовать за собой. Очередной окончательный и исчерпывающий ответ дочери на ее вызов.

– Мы только проведаем бабушку, – обняв Юльку за плечи, через силу улыбнулась Маринка.

По дороге в комнату мы с Димкой заключили устное соглашение: до момента окончательного пробуждения каждого из нас даже не заикаться о минувших событиях, не будить друг друга вопросами типа «ты спишь?», до обеда не требовать завтрака и не перетягивать одеяло на себя. Димка нарушил его первым. Правда, такой пункт мы с ним не оговаривали. Кто ж знал, что пушистому Басурману втемяшется в его кошачью голову поискать тихой гавани именно у нас. Где он до этого торчал, непонятно. Возможно, тоже проник с улицы через окно. И, привыкнув спать на кровати, не счел нужным менять свои правила. Окончательно принюхавшись к обстановке, сиганул прямо на спящего Димку. И началось!..

Временами бестолковая разминка мужа, связанная с погоней за котом, затрагивала и мои интересы. Возмущаться сил не имелось. Укрывшись с головой одеялом, я пробовала не обращать внимания на беготню, сопровождающуюся злобным шипением Димки и кота, но время от времени Басурман скакал и по мне. Муж тоже не отставал – старался перепрыгнуть, как через барьер, но мешало отсутствие регулярных тренировок. В конце концов я не выдержала и подсказала выход обоим: открыть одному из них дверь и катиться через нее куда подальше. Вместе! Разом установилась тишина. Очевидно, Димку сразили наповал мои умственные способности. Такого простого решения проблемы он и не предполагал. А подуставший Басурман просто решил отдышаться.

Я отметила скрип открываемой двери и, похвалив себя за находчивость, опять уснула. Как показалось, минут на пять. Фактически отключилась до полудня. Проснулась от того, что по коридору и вокруг дома за котом носились все, кому не лень. Топот, как от роты солдат на марш-броске. А крики, как на стихийном митинге обманутых вкладчиков. А может, это носились за обезумевшим Ефимовым? Безумие заразно.

Ясность внесла Наташка, залетевшая ко мне босиком.

– Ирка, подъем! Светлана Никитична умерла!

Рывком сев на кровати, я задала очень «умный» вопрос:

– То есть как «умерла»? Опять?

Но Наташка сочла его вполне нормальным.

– Выпала из окна, вот только не понятно – до смерти или после… Уже позвонили в милицию. Даму одна местная баба обнаружила. Заявилась в дом – хотела яичек свеженьких предложить, а все спят. Даже на кухне. Твой Ефимов на лавочке, котяра под лавочкой. Она увидела, что калитка в сад открыта, решила, что кто-то все-таки проснулся. Время-то почти обеденное. А там под окном Светлана Никитична вообще мертвым сном спит. Уже вся холодная. Ну баба и влетела в дом с криком: «Есть кто живой?!» Первыми твой Ефимов и кот отозвались. Только не поняли, по какой причине их разбудили. Баба сразу назад выскочила и кинулась по улице всем деревенским новость разносить. Словом, когда Димка окончательно проснулся и на шум вышел, уже у тела юбилярши толпа собралась. Ужас, да? Доброхоты решили милицию вызвать и причины смерти определили. Вердикт такой: эти «столичные» весь минувший день и всю минувшую ночь гудели. Бабка по пьянке окно с дверью перепутала – несчастный случай. Или не несчастный случай, если ей кто-то из родственников намеренно указал неправильную дорогу. Словом, милиция разберется. Ефимов с Борисом всех разгоняют, чтобы до бабули добраться, но у них плохо получается. Их и близко не подпускают. Вставай, пойдем на подмогу. От братьев Брусиловых толку никакого, они с семи утра отца поминали. Сашка на известие о новом несчастье вообще странно отреагировал – глотнул водки из горлышка бутылки и заявил, что это доза за упокой мамы. Юрка даже головы от подушки не оторвал. Он на ней вместе с персональной поллитровкой лежал – с красным чертиком на этикетке. Послал всех к маме. Не он, а она, мол, умерла, вот с ней и разбирайтесь. Маринка, Юлька и Ксения тем более не дееспособны. Носятся туда-сюда и обратно да блажат. А Данька вообще пропал. Кстати, в ту ночь, когда мы с тобой через пень-колоду сюда добирались, в Снегиревке женщина умерла. Представляешь, муж у нее весной пропал. Пошел в лес за сморчками и… не вернулся… Мама дорогая!