Пасынки страны - Анатолий Махавкин

— Тут такое дело, — подорожник осторожно перелил чай в блюдце и хрустнул куском желтоватого сахара, — домой вы, похоже, не попадёте уже никогда. Погодите! — он поднял морщинистую ладонь, останавливая поднявшийся вал вопросов, — я сам всё расскажу, только вот с мыслями соберусь. Обычно всё как‑то проще…Егорка! Вот чёрт, кучерявый! В общем, вы из своего мира попали в наш, Страной называется. Обратной дороги не имеется, посему придётся остаток жизни доживать здесь.

— Дед, ты совсем с ума съехал? — Серёгу аж перекосило и он едва не подавился кипятком, — какая, нахрен, Страна? У меня послезавтра отпуск заканчивается и на работу нужно выходить. Ты завязывай с грибами и объясни, где тут ближайшая автобусная станция.

— Вот ведь горе то какое! — Подорожник всплеснул руками, успев поставить блюдце на стол, — если бы Егорка…Так не выйдет же! Нет тут никаких автобусов, телефонов и прочей вашей машинерии. Волшебство тут имеется, магия. А про работу — забудь, кончилась твоя работа.

— Мама, — вдруг медленно пробормотала Рита, — мама умрёт от горя…Как же так?

— Это — ты! — Вера вскочила на ноги и ткнула дрожащим пальцем в меня, — говорили тебе: идём прямо! Нет же, по–своему сделал! Жри теперь всё говно ложкой!

— Стоп, стоп, дамочка, охолони, — старик просеменил вперёд и стал между нами, — чего кипятишься? В Страну так просто не попадают. Вы братца моего видели? Не ведаю, представлялся он или нет, но живёт братец в таком же домике и обликом со мной схож.

— Видели, — сухо ответила супруга, продолжая жечь меня взглядом зелёных (зелёных?!) глаз, — ну и?..

— Так вот, видеть то его могут только те, кто уже одной ногой сюда ступил. Он просто дорогу указывает, дабы не заблудились вы между мирами. И такое случается. А ворота…Они совсем на другое влияют.

— На какое, другое? — поинтересовалась Рита, постукивая пальцами по столу.

— Неважно, — Подорожник, против воли затронув эту тему, теперь, похоже, пытался от неё откреститься, — вот кто из вас выбирал Вр…Этот путь?

— Ну — я, — чего отнекиваться?

— И мне он тоже показался правильным.

Старик посмотрел на Риту, потом на меня и покачал головой.

— А вы, сталбыть, желали прямиком идти, — констатировал он, обращаясь к Сергею и Вере, — всё понятно.

— Да ни хрена не понятно! — взорвалась Вера и в несколько глотков опорожнила чашку, — какое такое волшебство? Дальше то как быть?

— О–хо–хо, — Подорожник схватился за косматую голову, — Егорка, вот же мерзавец! Бросил старика одного. Волшебство — оно волшебство и есть. И существа тут всякие чародейские имеются: оборотни, лешие, упыри, русал…Ну, в общем все, про кого вы в книжках читали и в кино смотрели. Поаккуратнее вам нужно быть, особливо попервой. Как дальше быть? Для начала, кое–кому не мешало бы поспать, вон, ваши друзья с ног валятся. А как отдохнёте и дальше двинете, так может и встретите кого, кто вам лучше моего растолкует.

Все эти попытки уйти от щекотливой темы, следовало пресечь, если бы не один нюанс: желание уснуть стало воистину непереносимым. Дошло до смешного: я и на ноги то сумел встать, лишь опёршись о стол, а Риту, так и вовсе, успели поймать, когда она начала падать с табурета.

Подорожник семенил впереди, придерживая за руку, словно я был слепцом, а он — моим поводырём.

— Вот сюдой, сюдой, — бормотал старичок, нащупывая какой‑то крюк на стене, — здеся дверка имеется. Её не видать, а она — есть, как тот суслик. Ага, так, переступай порожек…Батюшки, убьёшься! Я ж тебе говорю — порожек. Темновато тут, конечно, так это потому как окошек нету. Ну это ничего, это даже хорошо. Так, ты сюдой ложись, а твоя подруга — сюдой.

Я хотел поправить его, объяснить, что Рита — не моя подруга, но вместо этого провалился в сон. И странный это оказался сон…Чудилось, будто я лежу с открытыми глазами и крохотная комнатушка, вокруг, наполнена мягким голубым сиянием. Я всё вижу, но пошевелиться не могу, словно тело спеленали невидимой, но очень прочной верёвкой. Рядом, на низкой кушетке, лежит Маргарита и её бледное лицо напоминает мраморное изваяние.

Время от времени, входная дверь открывалась и кто‑то входил внутрь, посмотреть на нас. Чаще всего, это был наш хозяин. Он топтался на пороге, дёргая себя за длинную бороду и неразборчиво бормотал под нос. Почему‑то во сне у него были круглые совиные глаза. Пару раз заглядывали Сергей с Верой. Сновидение странно искажало их тела, то покрывая кожу чешуёй, то приделывая перепонки, между пальцами, а то и вовсе, заменяя ноги рыбьими хвостами.

Когда парочка уходила второй раз, мой друг ущипнул женщину за ягодицу и обнял за талию, по–хозяйски прижимая к себе. Жена засмеялась, пихнула его локтём под ребро, но вырываться не стала. Я холодно отметил этот факт и только.

Последним, на пороге комнаты, появилось нечто совсем странное: спутанный клубок шерсти с тусклыми жёлтыми глазами в глубине торчащих нитей. Это непонятное нечто прокатилось по полу и вскарабкалось на мою грудь. Я ощутил раздражение. Круглые глаза ощупали моё лицо цепким взглядом и существо явственно пробормотало какое‑то ругательство. Потом, спрыгнуло вниз, внезапно растворившись в голубом сумраке.

Хлопнуло и я проснулся.

Как ни странно, но всё осталось без изменений: то же бледное сияние и дверь, открытая после визита непонятного создания. Рядом медленно поднялась Рита и уставилась на меня тёмными угольками раскосых глаз. Хм, странный у неё разрез, а я прежде и не замечал. Впрочем, как и её вполне приличные формы: грудь и бёдра плотно заполняли ткань костюма. Наваждение, не иначе.

— С добрым утром, — сказала она и улыбнулась, — вот это отдохнула, чувствую себя заряженной батарейкой!

Сравнение оказалось очень точным. Но с утром она немного ошиблась: был глубокий вечер. Дом казался абсолютно пустым и Марго отправилась наружу, поискать хоть кого‑нибудь. Однако, не успела она выйти и кто‑нибудь обнаружился сам. Под протяжное кряхтение, с печи начал сползать абсолютно заспанный Подорожник. Старик напялил на себя длинную, до пят, белую рубаху, низ которой, казалось, кто‑то пытался употребить в пищу.

— А, проснулись, — он сочно зевнул, — прошу прощения, но не дотерпел, дрёма сморила. Привык ложиться пораньше: старость — не радость. Вот, друзей ваших на сеновал устроил и баиньки, — в глазах старика появился хитрый огонёк, — вот уж парочка! Хе, хе…Такие оба горячие! Он её и за попку и за титьку, а она только взвизгивает!

— Дед, — сумрачно сказал я, — вообще‑то, Вера — моя жена, А Сергей — муж Риты.

— Ась? Не понял, — Подорожник потёр лоб, потом хотел что‑то сказать, но передумал и постояв с открытым ртом, тихо пробормотал, — вона чё…А я то! И чё делать?