В Августовских лесах - Павел Федоров

Сбитый с толку, Магницкий, выжидательно посматривая на незнакомца, курил.

- Пан Сукальский, - огорошенный его словами, начал было Михальский, но Сукальский, махнув рукой, властно его оборвал:

- Молчите! Вы заслужили наказание, и будете наказаны! Гражданин Магницкий, я повторяю, что вы обязаны выполнить свой долг или это сделаю я сам. Вы только не выпускайте его из рук... - Сукальский выразительно посмотрел на оторопевшего Михальского и, круто повернувшись, скрылся за густыми кустами вишни.

Минуту спустя слышно было, как он о чем-то разговаривал с Владиславом, который успокаивал рычавшую собаку и, видимо, привязывал ее. Потом все стихло.

- Быстро, Владислав, принесите мне лучший ваш костюм, - проходя в комнату Владислава, сказал Сукальский. - Ваш родитель, как самый последний дурак, из-за каких-то бревен наговорил этому белорусу всяких глупостей и выдал нас с головой. Мне дольше оставаться здесь нельзя. Все связи вы будете держать у себя в руках. Но вам тоже придется туго. Вы отлично сделали, что вошли в доверие. А сейчас отец и вас скомпрометирует... У нас с вами почти одинаковые фигуры, - примеривая серый костюм, продолжал Сукальский. - Вы еще положите в корзину яблок. В случае чего будете говорить, что я приходил к вам покупать яблоки для больного родственника и случайно сторговал у вас и костюм. В моем положении надо чаще менять костюмы. Чертовски трудно стало налаживать связи.

- Скажите, пан Сукальский, скоро все это начнется? - пытливо спросил Владислав.

- Этого никто сказать не может, кроме вашего глупого отца.

- Отец не глуп... Но он с утра выпивает и сегодня пропустил лишнее. Что же теперь с ним будет? Вы думаете, донесет Магницкий?

- Не знаю. Может быть, и побоится. Но надеяться на это никак нельзя.

- Если Магницкий донесет, что могут сделать с отцом?

- Это уж надо спрашивать у советских чекистов. И я бы на вашем месте воздержался от таких вопросов. Надо принять меры, чтобы этого не случилось.

- Что же можно сделать? - напряженно давя руками спинку стула, спросил Владислав.

- Сейчас пока проследите, что предпримет этот лесоруб. Потом напишете донесение и снесете в указанное вам место. Самостоятельно никаких действий пока не предпринимать - понятно?

Владислав молча склонил голову.

Через некоторое время мимо окон Франчишки Игнатьевны прошел высокий, в сером костюме человек. В руках у него была закрытая газетой корзинка. Быстро шагая, он свернул за угол и скрылся в ближайшем переулке.

- Костя, Костя! - крикнула вертевшаяся у окна Оля. - Вон дяденька пошел с корзинкой в лес. Мне тоже хочется в лес! Пойдемте, дядя Костя, грибочков наберем!

- Как же мы пойдем без мамы? - отозвался Кудеяров, разговаривавший до этого с сидевшим на кровати Осипом Петровичем.

Франчишка Игнатьевна поила Славу молоком. Вытянув тонкую шею, она глянула в окно, подосадовав на то, что ей не удалось узнать, кто мог в такой час отправиться за грибами.

В хате Августиновичей, кроме одной табуретки, скамьи, стола и старенькой самодельной кровати, покрытой синим дерюжным одеялом, ничего не было.

Когда Усов, Клавдия Федоровна и Шура вошли в хату, Франчишка Игнатьевна кое-как рассадила их, поставила на стол вторую крынку молока и тарелку с помидорами. Теперь, уперев руки в свои костлявые бока, она думала, чем еще угостить таких редких и дорогих гостей.

- Погодите, я сейчас угощу вас тыквой! У меня есть такая пареная тыква, получше того абрикоса...

Несмотря на свои пятьдесят лет, Франчишка Игнатьевна легко, по-девичьи быстро повернулась на пятках и подскочила к печке.

- Спасибо, Франчишка Игнатьевна. Мы ничего не хотим! - в один голос сказали женщины.

- Как же вы можете отказываться от такой тыквы! А когда я прихожу до вас, то сколько вы меня кушать заставляете? И того попробуй и этого откуси. По-вашему, Франчишка не может угостить? Что она, не знает, как нужно принимать гостей?

- Ну что ж, тыква так тыква... Давайте, тетя Франчишка, тыкву, решительно заявил Усов, подсаживаясь к столу. - Тыква, брат, тонкий деликатес, если кто понимает, - продолжал он, с усмешкой поглядывая на шептавшихся женщин.

- А чем вас угощала пани Седлецкая? - с любопытством спросила Франчишка Игнатьевна, ставя на стол сковородку с пареной тыквой.

- Графинчик вишневочки появлялся... - ответил Усов, пробуя дымящуюся тыкву.

- Чуешь, баба, чем угощает Стаська? Вишневкой, а ты тыквой! вмешался Осип Петрович и так смачно крякнул и разгладил усы, словно уже опрокинул стаканчик забористой вишневки. - Ты бы лучше швырнула на стол нам солененьких грибочков, та огурчиков, та малого куренка, хотя б того хроменького, я бы ему живо открутил голову, а то тыква! - тянул своим певучим тенорком Осип Петрович. - Что, у нас в доме ничего другого не может оказаться? - не унимался он, питая слабую надежду, что его занозистая женка расчувствуется ради гостей и выставит на стол припрятанную настойку.

- Подождите, - снова заговорила Франчишка Игнатьевна и, остановившись посреди комнаты, подняла указательный палец кверху. - Дайте трошки подумать... Я могла бы угостить вас свежей рыбой... Вот добрая закуска!

- Рыба! То пища! - весело встрепенулся Осип Петрович. - Так у тебя, матка, есть рыба?

- Наверное, есть, коли ты сегодня наловил в Шлямах...

- Я что-то не припомню, чтобы я сегодня ходил на Шлямы, предчувствуя коварство жены, усомнился Осип Петрович.

- Раз ты не наловил, то мне птички рыбы не натаскают. И он, лежебока, спрашивает, есть ли у меня рыба! Люди добрые подумают, что он меня закормил рыбой, а я все никак не могу растолстеть. Сам целый день крюки-дрюки строит, все замусорил, не наубираешься, а в доме ни одной рыбной косточки не видно... И добрая настойка была у Седлецких? - спросила Усова Франчишка Игнатьевна.

- Вишневки, Франчишка Игнатьевна, я так и не попробовал, - ухмыляясь, ответил Усов.

- Тю-у-у! - разочарованно протянул Осип Петрович. - А почему бы вам не попробовать той настойки?

- Не пью, - ответил Усов. - Кроме нашей "Московской", ничего не употребляю.

- Вот это гарно! Она ж душу успокаивает и играет! - хлестко шлепнув себя ладонью по колену, согласился Осип Петрович.

- А как сама Стаська? - не обращая внимания на азартные выкрики мужа, допытывалась Франчишка Игнатьевна. - Как сама хозяйка, очень за вами ухаживала? Сдается мне, что с ней сегодня хворость приключилась...

Франчишке Игнатьевне не терпелось рассказать, как сегодня бранилась и рвала на себе волосы Стася Седлецкая, и она ждала для этого подходящего момента. Вот если бы женщины перестали шептаться и обратили бы на хозяйку внимание.

- Стася сегодня совсем не своя... - горестно поджимая щеку, продолжала Франчишка Игнатьевна, - ну совсем помешанная...