Корабль судьбы (Том I) - Робин Хобб

Роника спросила напрямик:

— Чего же он так боится? Он думает, люди и на него навесят ярлык предателя, если узнают, что ему небезразлична судьба прежних друзей?

Сервин стыдливо кивнул да так и не поднял головы.

— Папеньке, — сказал он, — и так страшно не нравилось, что Ефрон пригрел Брэшена, когда его выкинули из семьи. А тут еще вы сделали его капитаном «Совершенного» и вручили ему все бразды, как будто впрямь верили, что он сумеет вызволить «Проказницу». Папа так и сказал — вы, мол, пытаетесь выставить нас дураками. Всем показываете, что вывели в люди сына, от которого он сам отказался.

— Во имя Са! Давненько же я подобной чуши не слыхивала! — Роника чуть не плюнула от негодования. — Да, Брэшен действительно выбился в люди, но это целиком и полностью его собственная заслуга. Твоему папаше гордиться бы им надо, а не на Вестритов зуб точить! А он, я посмотрю, рад-радешенек, что нас ославили как предателей.

Сервин неотрывно смотрел в пол. Ему было совестно. Когда он наконец решился повернуться к Ронике, темные глаза парня показались ей глазами его старшего брата.

— Ты… боюсь, ты права, — сказал он. — Слушай, не мучь меня, расскажи все как есть! Удалось ли Малте спастись? Она тоже прячется здесь? Вместе с тобой?

Ронике понадобилось долгое мгновение. Какую толику правды можно было вверить ему? У нее и в мыслях не было терзать паренька неизвестностью, но, право, его нежные чувства не стоили того, чтобы подвергать свою семью опасности.

— Когда я последний раз видела Малту, — ответила она наконец, — моя внучка была ранена, но весьма далека от смерти. Провалиться бы им, тем, кто напал на карету, а потом бросил бедную девочку, посчитав мертвой! Теперь она с братом и матерью укрылась в надежном месте, там, куда не доберется никакая опасность. Прости, но большего я тебе рассказать не могу!

Она ни за что не созналась бы, что ей самой было известно не намного больше. Кефрия и внуки уехали с Рэйном — Малтиным ухажером из Чащоб. И если ничего не пошло наперекосяк, они добрались до живого корабля «Кендри», а тот, в свою очередь, сумел выбраться из гавани Удачного, вокруг которой уже сжималась осада, и потом унес их вверх по реке Дождевых Чащоб. А значит — опять-таки, если все прошло благополучно, — они теперь находились в безопасности и уюте Трехога. Увы, последнее время немногое шло своим чередом, так, как следовало бы. И, что самое печальное, дочь с внуками при всем желании не могли прислать Ронике весточку.

Стало быть, единственное, что ей оставалось, — молиться Са и уповать на Ее милость.

Тем временем облегчение вернуло на лицо Сервина Трелла живые краски. Он дотянулся и коснулся розы, уложенной на подушку.

— Спасибо, — прошептал он с молитвенным благоговением. А потом испортил возвышенность момента, ляпнув: — Теперь у меня есть хотя бы надежда!

Роника едва удержалась, чтобы не поморщиться. Вот теперь было ясно, что сопливо-чувствительную жилку в семействе не унаследовала разве что Дейла. Роника решительно переменила тему разговора:

— Лучше расскажи-ка мне, что сейчас творится в Удачном!

Его, казалось, удивил и озадачил этот вопрос.

— Ну-у… — протянул он. — Вообще-то я знаю немногое. Папаша нам, собственно, не разрешает особо отлучаться из дому. Он, по-моему, еще надеется, что все как-нибудь образуется и жизнь в Удачном потечет как прежде. Если он узнает, что я смылся, ох, и будет же мне! Но… ты же понимаешь, я иначе не мог.

И он снова прижал руку к груди — туда, где сердце.

— Да-да, все понятно, — Роника упорно стаскивала его с небес наземь. — Что хоть ты видел, пока добирался сюда? И почему отец так упорно держит вас взаперти?

Юноша напряженно сдвинул брови и уставился на свои руки. Руки, к слову сказать, у него были весьма холеные.

— Так… — начал он. — Ну, на данный момент порт опять наш. Правда, все может когда угодно перемениться. Народ Трех Кораблей очень нам помог, но ты же сама понимаешь: пока корабли заняты боем, некому ни рыбу ловить, ни товары на рынок доставлять. Так что еда знай дорожает — особенно если учесть, сколько лабазов сгорело. Какой грабеж в городе происходил — это вообще словами не передать! Людей избивали до полусмерти и обирали до нитки только за то, что они пытались что-то продать или купить! Кое-кто говорит, что это безобразничают молодчики из «новых», другие катят бочку на беглых рабов, которые ушли от хозяев и теперь стараются поживиться чем только могут. На рынке, само собой, пусто. Кто пытается торговать — рискует отчаянно. Серилла велела городской страже перекрыть остатки сатрапской таможенной пристани. Она думала использовать птиц-вестников, которые там содержались, чтобы послать весть в Джамелию о том, что у нас тут творится, ну и, опять же, ихние новости разузнать. Вот только большинство птиц погибло в огне и дыму. Люди, кого она там поставила, недавно перехватили вернувшуюся птицу, да вот Серилла не очень-то делится новостями. А город… какую-то часть его удерживают «новые купчики», какую-то — наши. Люди Трех Кораблей и кто там еще — они как бы колеблются. Что ни ночь, так где-нибудь драка. Мой папаша все гневается, отчего никто не вступает в переговоры. Он говорит, истинные торговцы должны знать: можно выправить и спасти что угодно, если как следует поторговаться и заключить разумную сделку! Его послушать, во всем виноваты «новые». А те, конечно, во всем винят нас. Они утверждают, что мы похитили сатрапа. Ну, я уже говорил — папа убежден, что вы, Вестриты, помогали похитить сатрапа, с тем чтобы потом его убили и повесили это дело на нас. Старинные семейства последнее время вконец переругались между собой. Кое-кто считает, что надо бы признать Сериллу, Сердечную Подругу сатрапа, чуть ли не главой города, во всяком случае, поручить ей отстаивать наши интересы в Джамелии. Другие кричат, что настало время Удачному вообще от Джамелии отмежеваться. А «новые купчики» — те по-прежнему признают главенство Джамелии, зато верительными грамотами Сериллы, прости, подтереться готовы. Они избили посланника, которого она к ним отправила под флагом перемирия, и отослали его обратно со связанными руками и со свитком, привешенным к шее. В этом послании они обвиняли ее в государственной измене, в участии в заговоре с целью низложения сатрапа. Еще они написали, что это наше нападение на сатрапа и его верные сторожевые суда привело к насилию в гавани и обратило против нас наших калсидийских союзников. — Сервин облизнул губы и добавил: — А в конце они пригрозили, что, когда придет их время и сила будет на их стороне, пускай, мол, никто пощады не ждет. — Сервин перевел дух, и Ронике показалось, будто его молодое лицо враз повзрослело. — В общем, — проговорил он, — повсюду полный бардак. И никакого просвета не видно. Некоторые мои приятели полагают, что надо бы нам взяться за оружие уже как следует и просто утопить «новых купчиков» в море. Роэд Керн вообще стоит за то, чтобы перебить тех из них, кто не смотает удочки по-быстрому. Его послушать — надо нам вернуть то, что они украли у нас. И многие сыновья торговцев с ним соглашаются. Они говорят, что Удачный станет прежним Удачным, только когда все «новые» начисто из него уберутся. Кое-кто придумал даже, что надо их всех переловить и каждому предложить: отъезд или смерть! А еще иные поговаривают о тайных налетах на тех, кто водил дела с «новыми», а самих «новых», мол, надо поджигать до тех пор, пока они отсюда не уберутся. Я даже слышал краем уха, что молодой Керн с приятелями что ни ночь где-то шорох наводят. — Он как-то жалко покачал головой. — Наверное, потому-то папаша и старается, чтобы я не очень из дому отлучался. Не хочет, чтобы я во что-нибудь такое влип. — И неожиданно он посмотрел Ронике прямо в глаза: — Нет, я не трус! Но влипать действительно неохота.

— Вот тут вы правы, — кивнула Роника. — И твой папа, и ты. Погромами все равно ничего не решить. Это только даст им право на еще большее насилие против нас! — И пожилая женщина покачала головой. — А что до того, что Удачный станет прежним… Поверь мне, мальчик: этому уже не бывать. — Она вздохнула и спросила еще: — А когда в следующий раз соберется городской Совет?

Сервин передернул плечами.

— Они, — сказал он, — вообще ни разу не собирались с тех пор, как все это началось. По крайней мере, официально не собирались. Все владельцы живых кораблей ушли в море — гоняются за калсидийцами. Что до прочих… некоторые бежали из города, а остальные заперлись по домам, заложили окна и двери и носа не кажут наружу. Несколько раз главы Совета заседали и советовались с Сериллой, но она убедила их воздержаться от общего сбора. Она хочет достичь примирения с «новыми купчиками» и использовать свой авторитет представителя сатрапа для достижения мира. И в переговоры с калсидийцами хочет вступить.

Роника поджала губы и некоторое время молчала. Эта Серилла определенно забрала в свои руки многовато власти, думалось ей. И что там за новости из столицы, которыми она не пожелала делиться? Нет, чем скорее соберется Совет и выработает хоть какой-нибудь план по наведению в городе порядка, тем скорее Удачный встанет на путь исцеления, насколько это возможно. С чего бы Серилле противиться такому ходу вещей?