Фаворитка императора - Жюльетта Бенцони

Тяжелый вздох, такой сильный, что его услышала Марианна, показал, что думает Мюрат об этом проекте, затем он покорно добавил:

– Подождем?..

– Полно! Не делай такую мину! Все это невероятно романтично! И я напомню тебе, что твоя жена рядом с Марией-Луизой! Разве ты не рад снова увидеть Каролину?

– Разумеется! Но мы уже слишком давно женаты, чтобы неожиданная встреча могла так обрадовать. И к тому же…

– Замолчи! Ты ничего не слышишь?

Все находившиеся в церкви: и наблюдатели и наблюдаемые – напрягли слух. Действительно, издалека доносился своеобразный шум, похожий на приближающуюся все ближе и ближе грозу.

– В самом деле, – с явным облегчением сказал Мюрат. – Это уж наверняка кареты! Впрочем…

И неаполитанский король мужественно покинул укрытие, добрался до дороги, затем побежал обратно, крича:

– Вон первые гусары эскорта! Ваша супруга прибывает, сир!

В следующий момент Наполеон присоединился к нему, тогда как влекомая непреодолимым любопытством Марианна подошла к дверям церкви. Не было ни малейшего риска, что ее заметят. Все внимание Императора приковалось к предшествуемой сине-розово-голубыми всадниками веренице карет, приближавшейся хорошим аллюром, и это ранило Марианну в самое сердце. Теперь ей стало ясно, с каким пылом он ожидал ту, от которой надеялся получить наследника, эту дочь Габсбургов с традиционно необходимой королевской кровью. Стараясь унять пронзившую ее боль, она вспомнила его развязные слова: «Я женюсь на брюхе…» Какая насмешка! Все в поведении ее возлюбленного – разве не говорили, что он готов научиться танцевать ради своей невесты? – просто кричало о нетерпении, с каким он ждал встречи с будущей женой, особенно эта романтическая эскапада в компании с его зятем. У него не хватило выдержки потерпеть до следующего дня, до официальной встречи, назначенной в Понтарше.

Теперь Наполеон вышел на середину дороги, и синие гусары останавливали лошадей перед этой знакомой фигурой с возгласами: «Император! Император здесь!» Услышав это, немедленно появился г-н де Сейсель, камергер. Но Наполеон не хотел никого ни видеть, ни слышать. Не обращая внимания на усиливавшийся дождь, он, как юноша, подбежал к запряженной восьмеркой лошадей большой карете и открыл дверцу, не ожидая, пока это сделают для него. Марианна увидела, что внутри находятся две женщины. Одна из них вскрикнула и склонилась в глубоком поклоне.

– Его Величество Император!

Но Наполеон, это было ясно, видел только ее спутницу: крупную розовощекую блондинку с круглыми голубыми глазами навыкате, у которой был довольно испуганный вид. Ее грубо вырезанные губы вздрагивали, хотя она и пыталась улыбаться. На ней был зеленый бархатный плащ и ужасная шляпа с пучком разноцветных перьев попугая, похожим на метелку.

Находясь в нескольких шагах от эрцгерцогини, Марианна пожирала ее глазами, испытывая жестокую радость, обнаружив, что если она и не безобразна, то, по крайней мере, ничем не отличается от других. Конечно, у Марии-Луизы был свежий цвет лица, но голубые глаза – невыразительны, а в знаменитой габсбургской губе под длинноватым носом – ничего привлекательного. А как убого она одета! И затем, для юной девицы она действительно была слишком пухлой. Лет через десять она превратится в толстуху, ибо уже сейчас в ней ощущалась тяжеловесность.

Молодая женщина с нетерпением ждала реакции Наполеона, который, стоя в воде, созерцал свою супругу. Безусловно, он испытывал разочарование, сейчас он поприветствует ее согласно протоколу, поцелует руку и вернется наконец в свою отремонтированную карету… Но нет!.. Его радостный голос возвестил:

– Сударыня, я бесконечно счастлив увидеть вас!

После чего, не обращая внимания на летящие, как от мокрого пуделя, брызги, он вскочил на подножку, обнял пышную блондинку и осыпал ее поцелуями, вызвав кривую улыбку у другой дамы, сразу же не понравившейся Марианне миловидной женщины, довольно полной, с великоватой головой и короткой шеей, чей язвительный взгляд противоречил выражению простодушия на ее лице. Без сомнения, это была знаменитая Каролина Мюрат, сестра Наполеона и одна из самых злобных склочниц режима. Спутник Императора обнял ее, после того, впрочем, как приложился к руке эрцгерцогини, и тут же ретировался в карету без гербов, тогда как сияющий Наполеон расположился напротив женщин и крикнул стоявшему навытяжку около кареты камергеру:

– А теперь живо в Компьен! И без остановок!

– Но, сир, – запротестовала королева Неаполя, – нас ждут в Суассоне, где именитые граждане приготовили встречу, ужин.

– Они поедят свой ужин без нас! Я желаю, чтобы мадам уже сегодня вечером была у себя! В путь!

Получив такую отповедь, Каролина прикусила губы и укрылась в своем углу, а карета тронулась. Полными слез глазами Марианна еще успела заметить восхищенную улыбку, с которой Наполеон смотрел на свою невесту. Раздалась резкая команда, и вслед за эскортом восемьдесят три кареты кортежа проследовали одна за другой мимо церкви. Опершись плечом о сырой камень готического свода, Марианна смотрела на проезжавшую вереницу, но ничего не видела, погрузившись в такую болезненную прострацию, что Аркадиусу пришлось легонько встряхнуть ее, чтобы привести в себя.

– Что будем теперь делать? – спросил он. – Следует вернуться в гостиницу. Вы промокли… да и я тоже.

Но молодая женщина окинула его диким взглядом.

– Мы поедем в Компьен, мы тоже.

– Однако… для чего? – удивился Жоливаль. – Я боюсь, что вы задумали какое-нибудь безрассудство. Дался вам этот кортеж!..

– Я хочу ехать в Компьен, говорю вам, – настаивала молодая женщина, топая ногой. – И не спрашивайте меня зачем, я и сама не знаю. Единственное, что я знаю, – это то, что мне необходимо туда ехать.

Она так побледнела, что Аркадиус нахмурил брови. Словно жизнь полностью покинула ее, оставив безучастное тело. Совсем тихо, пытаясь избавить ее от леденящей, парализующей боли, он напомнил:

– А… как же с сегодняшним свиданием?

– Оно не интересует меня больше, раз это не он назначил его. Вы слышали? Он направился в Компьен. Но не для того же, чтобы вернуться сюда. Сколько отсюда до Компьена?

– Около пятнадцати лье!

– Вот видите! Теперь в седло и поедем кратчайшим путем! Я хочу быть в Компьене раньше их.

Она уже бежала к деревьям, где были привязаны лошади. Следуя за нею, Аркадиус еще пытался образумить молодую женщину:

– Не безумствуйте, Марианна. Вернемся в Брэн, и предоставьте мне сходить посмотреть, кто вас будет ждать этой ночью.

– Это меня не интересует, говорю вам! Когда же вы поймете, что во всем мире только одно существо имеет для меня значение? К тому же эта встреча может быть только западней! Теперь я уверена в этом… Но я не обязываю вас следовать за мною! – бросила она жестоко. – Я прекрасно смогу ехать одна.