История белорусского театра кукол. Опыт конспекта - Борис Голдовский

Прошло немного времени, и традиции батлейки вновь были успешно использованы — на этот раз в Белорусском национальном академическом театре имени Янки Купалы в постановке Н. Пинигина «Тутэйшыя» (1989 г.). Этот спектакль (сценография Б. Герлована), как и «Дай воды, колодец», стал открытием, новым шагом по освоению творческого наследия батлейки. Сюжетная канва пьесы Я. Купалы относилась к 1918–1920 гг., когда в Минске, как и в описанном М. Булгаковым Киеве того времени, словно в калейдоскопе, менялись власти; жанрово же она походила на школьную драму с прологом, эпилогом и интермедиями. Авторы спектакля выстроили на сцене огромную батлейку с колядной звездой и двумя этажами, где действовали персонажи. Как это и положено в прологе батлеечного представления, его начинали ангелы. Актеры же, перенимая от кукол их пластику, создавали маски-образы, чтобы в финале, пройдя весь круг событий, снова стать людьми.

Традиции батлейки ярко проявились и в таких спектаклях, как «Дитя из Вифлеема», который режиссер Н. Пинигин поставил в Театре-студии киноактера г. Минска, и «Царь Ирод» режиссера А. Лелявского в Белорусском государственном театре кукол (оба поставлены в 1993 г.).

В конце 1980-х гг. появляются многочисленные батлейки и в школах. Они создавались силами энтузиастов-педагогов. Широкую известность, к примеру, получила батлейка из местечка Мир Гродненской области. Здесь в 1989 г. Галина Жаровина создала музей и школьный театр-студию «Батлейка» (спектакли «Царь Ирод», «Анна Радзивилл» др.).

Важную роль в возрождении батлейки 1980-х гг. сыграл и батлеечный театр из Сморгони, созданный в 1983 г. художниками Е. Лис и А. Лось. Авторы довольно далеко отошли от традиции — использовали тростевые куклы и не показывали сцены «Царя Ирода».

Знаменательно для своего времени было и музейное воссоздание батлейки в «Беларускай хатцы» Минска (автор Г. Акулин). Здесь батлеечник бережно воссоздавал мир батлеечной культуры, рассказывал зрителям о жизни и быте белорусского народа.

Систему батлеечных образов стали осваивать и профессионалы. Первыми были режиссеры А. Лелявский и О. Жюгжда.

А. Лелявский, опираясь на традицию белорусской батлейки, в соавторстве с художником А. Гониодской поставил в Могилеве спектакль «Дед и журавль» В. Вольского, а О. Жюгжда (сначала в том же Могилеве, а затем в Бресте) — спектакль «Рыгорка — Ясная Звездочка» А. Вертинского (художник В. Рачковский).

Безусловный успех обоих спектаклей указал профессиональному белорусскому кукольному театру на перспективность традиционной батлейки как самобытной театральной формы, пользующейся вниманием критики и зрителей.

Закрепляя найденное, А. Лелявский в 1993 г. ставит в Белорусском государственном театре кукол спектакль «Царь Ирод» (литературная редакция Г. Барышева, художник А. Фомина). В спектакле широко используются тексты школьного театра и батлеечных представлений XVIII–XIX вв.

«“Царь Ирод” А. Лелявского, — писали Ж. Лашкевич и Г. Барышев, — это особого типа зрелище, которое могло родиться только сегодня в лоне современной театральной эстетики. Спектакль этот возник как синтез материала сугубо батлеечного и интермедийного-школьного. В спектакле использованы все традиционные типы кукол белорусской рождественской драмы, а также живые актеры — “батлеи”, исполнители кукольного репертуара на двух языках, русском и белорусском. Два основных антипода фольклорного белорусского театра — Пан и Мужик — заменены в этом колядном представлении “диптихом” школьного театра эпохи барокко — Мужик и Чёрт. Необходимо отметить, что первый всегда представал перед публикой наивным и добрым простаком — жертвой конфессиональных и социальных притеснений, второй же — Чёрт — философствующим сибаритом и простодушным интриганом. В этом спектакле, по законам сцены барокко, высокая трагедия была соединена с плебейским бурлеском. Каждому персонажу дана собственная батлейка, право развлекать себя, устраивая “театр в театре”, импровизировать шутки в раблезианском духе. На этом пока закончилось освоение профессиональным театром батлеечной кукольной культуры. Но ни один вид театра не может исчезнуть целиком — он может только изменить свой облик. На наших глазах протаптывались эти новые “стёжки-дорожки”: они свидетельствовали — и подтвердили, — что самая прочная и самая народная традиция, борющаяся со временем, живет только тогда, когда развивается по вертикали. Народные кукольные традиции, которые нам сохранила история, не должны превращаться в музейную марионетку, висящую на стене. Она может быть внешне прекрасной, но сбрызнутой “мертвой водой”. Нужны чуткие пальцы современного художника, который омоет куклу “водой живою” и заставит ее двигаться в новом времени, соединив с пластами других культур. Тогда не умрут и традиции, надеясь на новые поколения творцов и зрителей, ибо суть современного театрального процесса — не формальная сумма признаков, а нечто более глубинное — сам менталитет народа»[45].

В том же году Н. Пинигин в Театре-студии киноактера (Минск) осуществляет постановку моноспектакля для актрисы Т. Мархель «Дитя из Вифлеема». Режиссер соединил здесь библейские тексты с текстами старинных народных обрядов; не только фоном, но и еще одним действующим лицом спектакля была сама батлейка.

Огромную роль в возрождении батлеек и вертепов сыграл регулярный Международный фестиваль Рождественской кукольной драмы, который с начала 1990-х гг. проводился в украинском городе Луцке. Сюда приезжали многочисленные вертепщики, батлеечники, актеры, режиссеры и художники профессионального театра кукол из Белоруссии, Украины, России, Польши, чтобы лучше понять батлеечную традицию.

Вместе с деятелями театрального искусства традицию батлейки возрождают белорусские деятели искусств — скульпторы, живописцы, музыканты. Одним из них стал известный белорусский музыкант Иван Кирчук.

Кирчук Иван Иванович (14.09.1958, г. Лида) — музыкант, педагог, создатель группы «Этно-трио Троица» (Ethno Trio Troitsa). Закончил музыкальное училище по специальности «Дирижер академического хора» (1985). В 1988 г. закончил аспирантуру Института искусствоведения, этнографии и фольклора АН РБ по специальности «Фольклористика». Работал в Минском училище искусств заведующим отделением обрядовой деятельности и фольклора. Автор программ по реконструкции народных обрядов и праздников для средних специальных и высших учебных заведений. Создал и руководил учебными фольклорными коллективами «Прадвесне», «Блiскавiца», «Дабрадзеi, «Дзiва». С 1995 по 1998 гг. — президент международного детского фонда «Сбереги наследие». В эти годы также был заместителем директора Национального центра творчества детей и молодежи, руководил театром фольклора «Дзiва». Проводил музыкальные эксперименты в области народной музыки с группой Troitsa. В 2002 г. в Минске представил новую сольную программу «Святой Вечер», в 2003 г. — моноспектакль «Варажбiт». Автор книги «Автобаны и менестрели».

Изучением и сбором материалов о батлейке И. Кирчук занимался с 1980-х гг. С группой энтузиастов он изготовил большую трехметровую батлейку. Среди кукольных персонажей здесь были Царь, Царица, Чёрт, Смерть, Сатана, Воины, Младенец, Дева Мария и др.

«Спустя некоторое время, — вспоминал Кирчук, — я задумал сделать батлейку именно такой, какой она была в древности: в форме церкви, с крестами и куполами, с колокольчиками. Смотрелась она, конечно, шикарно, поскольку вырезал ее народный мастер Анатолий Муравейко <…> В 1994-м я наконец увидел свою батлейку. Кукол вырезал молодечненский мастер, причем предварительно попросил привезти ему книги по фольклору, чтобы там “подсмотреть” народные характеры. Верующий, этот мастер не хотел афишировать свое имя и отказался вырезать кукол Чёрта, Смерти и Сатаны. Мне пришлось их делать самому. Лица раскрашивал художник Лявон Соколов, а костюмы шили студенты училища искусств. Но параллельно с кукольным театром существовала и другая батлейка: люди переодевались в того же царя Ирода, в Чёрта и разыгрывали аналогичную драму. Поэтому я и заказал в драмтеатре имени Горького комплект “живой” батлейки — восемь масок: Чёрт, Смерть, Ангел, Цыган, Цыганка, Царь, Царица, Солдат. Их делал Иван Витько, бутафор этого театра. Еще заказал бутафорскую козу (“Дзе каза нагою, там жыто капою”, “Дзе каза бывае, там шчасце бывае”) и медвежью голову (в Сморгони существовала настоящая академия, где обучали живых медведей!). Это был серьезный проект, который в принципе оправдал мои надежды. Дело в том, что я хотел устроить представление, будто на колядование на какой-нибудь богатый двор пришел батлеечник с куклами. И в это же время зашли люди в масках, после чего начался импровизированный разговор масок с куклами. Ведь колядные группы в Беларуси нередко объединялись, в особенности на Полесье. Так, бабки рассказывали, что когда колядники проходили через деревни, чего только им ни давали: пироги, колбасы, “гарэлку”, сало. В результате уезжала полная подвода — так щедро одаривали колядников. Причем люди даже обижались, если те не заходили! Уже сделав батлейку, в Национальном центре творчества детей и молодежи вместе с театром фольклора “Дзiва”, в котором играли детки в возрасте от 4 до 14 лет, я подготовил несколько программ. В 1999 г. голландцы забрали мой музей: рушники, постилки, соломенные короба, глиняные и железные изделия, одежду, много литературы. Остался только один сундук… Теперь батлейка и музей хранятся у коллекционера по прозвищу Шеф <…> Нам дали двухъярусный ангар, в котором мы сделали две сцены — для “Троицы” и для кукольного театра. И в течение десяти дней давали по три представления ежедневно! И всё это время пустых мест просто не было. В том же году поехали в тур по Балканам: были в Боснии и Герцеговине, Хорватии, выступали в Венгрии. А на Рождество нас пригласила Германия, где мы выступали в детских домах, церквах и клубах, школах. Уже оттуда поехали в Голландию, на фестиваль кукольных театров»[46].