Время собирать кости (СИ) - Белая Тигра

— Здравствуйте, йа сеййеда Ракель Коэн. Идите сюда скорее, — отозвался мужчина в белом платье, стоящий к ней спиной около панорамного окна. Коэн такой прием не то чтобы шокировал, но немного удивил. Хамдан бин Рашид даже не повернулся. Она напомнила себе, что это арабские эмираты, мир мужчин, и то, что ей кажется не очень вежливым, для них может быть в порядке вещей. Ракель подошла и остановилась в двух шагах левее Хамдана бин Рашида.

— Солнце садится. Мне очень редко удается посмотреть на закат. Это происходит очень быстро. Насладитесь этим зрелищем вместе со мной, йа сеййеда Ракель Коэн, — произнес принц, не отрывая взгляда от окна и открывающейся за ним городской панорамы. Небоскребы, виллы, опять небоскребы, отсвечивающие оранжевыми стеклами в сгущающихся сумерках. А дальше простиралось море, в воды которого стремительно ныряло красное солнце. Завораживающий вид. Ракель так и застыла, вбирая в себя внезапно открывшуюся красоту мира.

— Спасибо, — искренне произнесла она, когда красный диск светила утонул, знаменуя окончание дня.

— Называйте меня Хамдан. Мне будет очень приятно слышать свое имя в устах такой красивой женщины, — произнес бин Рашид, поворачиваясь к Коэн с улыбкой, демонстрирующей ровные белые зубы. Выглядел принц очень типично для араба: смуглая кожа, крупный орлиный нос, темно-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, густая щетина на щеках и подбородке. Он был привлекателен и знал об этом. Очень горячий восточный мужчина. Полная противоположность ледяному Карлу Зиге.

— Хорошо, Хамдан. Вы тоже можете обращаться ко мне по имени, — ответила Ракель своей фирменной профессионально-нейтральной улыбкой.

— Рахель, — принц произнес ее имя немного коверкая и замолчал, выжидающе глядя на Коэн. Та не стала его поправлять. Она уже привыкла, что в разных странах ее называют на свой манер.

«Восток — дело тонкое. Вот чего он ждет? Надеюсь, моя предшественница была профессионалом и не допускала слишком личных отношений с принцем», — ханжески подумала Ракель, почти допустившая эти самые личные отношения с другим деловым партнером, а теперь смутившись от своих же мыслей и воспоминаний.

Кажется, именно этой реакции Хамдан и добивался. Он с довольной улыбкой отметил выступивший румянец на щеках Коэн и опущенные глаза.

— Рад был познакомиться, Рахель. Мой секретарь введет вас в курс дела.

— Мне тоже было очень приятно с вами познакомиться, Хамдан, — Коэн по привычке протянула мужчине руку. Тот на секунду замешкался, а потом мягко, но крепко пожал ее кисть. Никаких мурашек. Это Ракель определенно понравилось. Работа, просто работа. Пусть даже с самым настоящим принцем.

* * *

Секундус узнал, где находится Ракель спустя тридцать минут, как ее самолет приземлился в аэропорту Дубая. Когда она включила телефон, и тот был обнаружен вышками сотовой связи. Хотя к тому времени у него уже были все данные о ее командировке и предстоящем проекте. Современные технологии отслеживания местоположения вполне эффективны. Это вам не десятый век с медленными повозками и редкими письмами. Сейчас информация в мире людей передается за считанные секунды.

Второй демон выждал сутки, потом еще. У него же и так полно дел помимо забав с Ракель Коэн. А она скоро вернется. Он не сомневался. С возрастающим удивлением проверял почту и телефон. Ракель даже и не думала писать или звонить. Ее послания не затерялись в спаме и не были случайно заблокированы.

Секундус просматривал записи с камер наблюдения, установленных на улицах, в холлах зданий, в торговых центрах. Ракель Коэн ходила, занималась делами, кивала обслуживающему персоналу. В очень скромных костюмах, оставляющих открытым только кисти рук и лицо. Ее волосы были собраны в тугой пучок, не позволяя белому великолепию рассыпаться по плечам. Строгая серьезная девочка. Она вообще думает о нем?!

Ночью в холле бизнес-отеля Дубая появился мужчина. Он не входил в здание, просто возник на этаже у стены, в слепой зоне видеонаблюдения. Демоны очень точно могут перемещаться на короткие расстояния или в известные им места, где они бывали лично. С незнакомыми и дальними бывают накладки: нечаянно сбитые предметы, неуклюжее приземление. Поэтому Секундус перестраховался. Через долю секунды он оказался посреди номера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Коэн спала. Ее ресницы затрепетали, стоило демону склониться над постелью. Ракель пристально посмотрела на него и улыбнулась. Так мило и нежно, что Второй растерялся. Кажется, он должен что-то сказать. Объяснить свое появление в ее номере. Он всегда придумывал варианты действий и слов в различных вероятных и маловероятных ситуациях. Анализируя несколько ходов вперед, как в шахматах. Вот только Коэн, похоже, играла по каким-то совершенно другим правилам. В игру, которую невозможно просчитать. Она закрыла глаза и, пробормотав: — Прекрати мне сниться, — повернулась на бок и продолжила спать.

Секундус усмехнулся. Беззвучно. Он не собирался ее будить. И точно не любоваться сюда пришел. Просто оставить подарок. Напомнить о себе. Не писать же банальную смс-ку. И вот теперь боролся с желанием погладить Коэн по оттопыревшейся в таком положении пятой точке. Тонкое одеяло не скрывало контуров женского тела. А еще лучше было бы лечь рядом, притянув ее к себе, наслаждаясь тем, как их изгибы и впадинки совпадают. Поддатливая, сонная Ракель в его руках — искушение, не иначе. Но он только невесомо коснулся губами светлой пряди над ухом и отступил, оставляя на тумбе в прихожей коробку с наклейками фирмы-доставки.

Демон не сомневался, что Коэн, как и все люди, придумает рациональное объяснение появлению предмета в закрытой комнате. Наверняка, решит, что вчера вечером не заметила посылку, которую занес коридорный в ее отсутствие.

А еще он бы не отказал себе в удовольствии посмотреть на лицо Ракель, когда она поймет, что этот подарок от него. Что она сделает? Разозлится, обрадуется?

* * *

Ракель, обнаружив утром коробку, нахмурилась, пытаясь понять, когда ее могли доставить. Она вообще была не очень весела с утра. И все этот Карл Зиге. Слишком реалистичные сны о нем. Слишком много мыслей в ее голове о нем. Где он сейчас, чем занимается? У него есть все контакты. Почта, телефон, мессенджеры. Ни одного сообщения или даже смайлика. Ни лайка в инстраграмм на фотографии с видами Дубая. Или он не пользуется соцсетями? Нет, она абсолютно не ждет ничего такого!

Коэн замерла, развернув оберточную бумагу и обнаружив блузку. Копию той, у которой оказались вырваны пуговицы. Больше ничего. Ни записки, ни даже имени. Но она и так знала, от кого этот подарок. Вернее отдарок. Герр Карл Зиге ставил точку в их отношениях, компенсируя потери и не снизойдя до каких-либо объяснений. Ракель захотелось схватить ножницы и покромсать на мелкие клочки шелковую ткань, потоптаться на обрезках, а потом вышвырнуть их в окно. Но вместо этого Коэн вызвала обслуживание номеров и попросила погладить блузу, заплатив за срочность. Она наденет эту вещь, потому что это ничего не значит для нее. Совершенно ничего не значит. Это будет лучшим доказательством.

* * *

Ракель щурилась на яркое солнце. Деловой партнер, а также шейх и принц, неожиданно пригласил ее на прогулку в пустыню. Ибо это место — сердце эмиратов, и чтобы понять арабов, ей надо посмотреть на бескрайние пески.

— Тебе нравится? — Хамдан бин Рашид стоял рядом в шаге от нее и тоже смотрел вдаль на простирающиеся барханы. Было в этом вопросе нечто собственническое. Будто все эти пески его, и он сейчас хвастался ими так же, как совсем недавно показывал своих охотничьих соколов, а потом тонконогих арабских жеребцов. Впрочем, он же шейх, а значит земля, простирающаяся вокруг действительно принадлежит его семье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Очень, — искренне отозвалась Ракель.

— Мне тоже очень нравится, — произнес бин Рашид, вот только взгляд его уже не был устремлен к горизонту, он смотрел на стоящую рядом Коэн. На светлые волосы, выбивающиеся из-под повязанного на голову шелкового шарфа, на скромный вырез блузки, позволяющий увидеть лишь ключицы. Европейки обычно одеваются на порядок бесстыжее. Принцу стало искренне жаль, что Ракель Коэн не придерживается этой «традиции».