Тревожные воины. Гендер, память и поп-культура в японской армии - Сабина Фрюштюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В течение следующего часа или около того наша беседа коснулась мотивов этих двух женщин поступить в вооруженные силы, их нынешних разочарований и планов на будущее. Им обеим чуть за двадцать, им нравится физический труд и возможность поддерживать себя в спортивной форме, а не «сидеть весь день за компьютером», что, как они представляли, ожидало бы их на другой работе. Они признались, что часто задают себе вопрос, не стоит ли уйти из Сил самообороны. Рядовая Сёкэй, находящаяся всего на втором году службы, не собиралась оставаться в Силах самообороны навсегда; но определенных планов на будущее у нее не было. Тама служила в Силах самообороны четыре года и, казалось, чувствовала отчаянную необходимость как можно скорее принять решение. С одной стороны, размышляла Тама, сейчас ей будет трудно уйти, потому что ее только что повысили. С другой – она считала, что не сможет получить другую профессию и выстроить новую карьеру, если не покинет вооруженные силы в ближайшее время. Вступившая в Силы самообороны сразу после окончания старшей школы, Тама сожалела, что у нее никогда не было возможности познакомиться с университетской жизнью. Как и для многих военнослужащих, Силы самообороны не были для нее сознательным выбором судьбы. Она хотела стать полицейским, но не сдала экзамен, поскольку конкурс там был выше, чем при поступлении в Силы самообороны. В армии она хотела выучиться на медсестру или специалиста по связям с общественностью, чтобы приобрести навыки, которые впоследствии пригодятся в гражданской деятельности, но начальство проигнорировало ее желание. Ее отправили в пехотное подразделение – род войск с особенно малым количеством женщин. Муж Тама служил в том же полку. Она ценила возможность жить вместе, но все же была расстроена таким назначением. В отличие от других видов вооруженных сил, пояснила Тама, «служба в пехоте не дает возможности приобрести навыки, которые можно было бы использовать вне базы и вне армии».
На протяжении всего срока службы в Силах самообороны военные часто придумывают списки возможных для себя должностей, сортируя их по предпочтениям. Но окончательное решение принимает военная администрация, и, как правило, мотивы распределения остаются неясными для заинтересованного лица. Конечно, назначения, переводы и продвижения по службе основаны на оценке навыков военнослужащего, но есть и другие соображения, такие как возраст, а также внутренняя логика вооруженных сил. В случае с Тамой назначение в пехотное подразделение могло быть вызвано переизбытком женщин в подразделениях медсестер и необходимостью их более равномерного распределения по разным частям вооруженных сил.
Обе женщины-рядовые время от времени чувствовали, что впустую тратят свое время и деньги налогоплательщиков. Они были уверены, что в условиях экономического кризиса общественность воспринимает их как обузу для национального бюджета. Иногда, по словам Тамы, чувство бесполезности было невыносимым. Ее беспокоило, что полицейских всегда показывают по телевидению и в фильмах как героических защитников и спасителей общества, а военнослужащие, которые «тренируются намного усерднее, никогда не появляются на телевидении и вовсе не считаются героями. Нас даже не ценят», – заявила Тама. Они «считают, что мы крадем налоги», – добавила Сёкэй. Когда Сёкэй предположила, что плохая репутация военных может быть связана с тем фактом, что Силы самообороны никогда не участвовали в войне, Тама спросила ее, хотела ли она когда-нибудь войны. «Нет, конечно нет», – ответила Сёкэй. «Так думают только сторонники правых сил», – добавила она. Обе женщины считали, что Силы самообороны стоят перед политической дилеммой, которую Тама понимала следующим образом: правые хотят вернуть императору его довоенное и военное положение, чтобы вторгнуться в другие страны. Левые настроены против Сил самообороны и против войны. В пространстве между этими двумя крайностями Силам самообороны трудно обрести под ногами твердую почву. Несмотря на то что поколение военнослужащих с военным опытом в Императорской армии давно ушло в отставку и ни один из тех, кто пришёл им на смену, не участвовал в боевых действиях, Тама призналась, что разговоры о войне обычны в горах, во время напряженных полевых учений. «Когда мы сидели вконец измученные несколькими днями тренировок в лесу, ни разу не заглянув на базу, рано или поздно разговор заходил о войне. Если бы разразилась война, – заявила Тама, – большинство из нас, мужчин и женщин, ушли бы со службы». Основная причина, по ее мнению, заключалась в том, что многие молодые рядовые присоединились к Силам самообороны из-за относительной безопасности работы, которую трудно найти в условиях нынешнего экономического спада. В то время как гарантия занятости была мотивационным фактором для рядовых и сержантов всегда, с первыми признаками рецессии в начале 1990-х годов она стала еще более важной для военнослужащих более высокого ранга.
Тама намекнула на еще одну проблему, с которой сталкиваются женщины-военнослужащие. «Со стороны кажется, что никакой дискриминации женщин нет, потому что теоретически все организовано по рангам, но на самом деле дискриминации много». Уже за время их короткой военной карьеры очарование Сил самообороны, описанное в блестящих разноцветных брошюрах, испарилось. «Я не хочу, чтобы со мной обращались как с женщиной», – сказала Тама, подчеркнув, что ее основной мотивацией для поступления на службу в Силах самообороны и продолжения этой службы было желание соревноваться с мужчинами и побеждать их. Ее голос звучал грустно, когда она заметила, что вряд ли это должно быть единственной причиной оставаться в армии. Она знала, что женщин не пускают на передовую «из-за возможности изнасилования противником». Учитывая, что «войны все равно нет», она сочла это довольно «нелепым оправданием для замедления продвижения женщин по службе и карьерной лестнице». Однако дискриминация по признаку пола проявляется даже в незначительных повседневных действиях. Когда Тама встречалась с мужчиной, за которого потом вышла замуж, ей приходилось держать это в секрете, хотя она подозревала, что об их отношениях знали все. Они не разговаривали друг с другом на базе во избежание слухов, которые негативно повлияли бы на них обоих, так как интимные отношения между военнослужащими не приветствуются и даже прямо запрещаются кадетам НАС. Выйдя замуж, Тама никогда не садилась рядом с мужчинами в столовой и избегала разговоров с кем-либо из них наедине, что было нелегко, поскольку она была одной из дюжины женщин в полку из нескольких сотен человек. Если бы она это сделала, некоторые из мужчин, по ее словам, стали бы говорить о ней гадости и распространять сплетни, что у нее, должно быть, роман на стороне. «Каждая женщина сильно бросается в глаза, ты постоянно находишься под наблюдением» – объяснила Тама.
В СТОЛОВОЙ
Я смогла оценить слова Тамы о постоянном наблюдении, когда обедала с ней в огромной столовой. Войдя, я сосредоточилась на том, чтобы снять фуражку и держать ее под левой рукой, одновременно взяв поднос и раскладывая по тарелкам суп, рис, мясо, овощи в густом соусе, персики на десерт. Еда – жирная и соленая – говорила об армейской жизни многое. Мнение о том, что солдаты выполняют тяжелую физическую работу и, следовательно, должны есть пищу с высокой калорийностью, здесь, очевидно, было воспринято буквально. Высокий
