Треск Цепей II: Белый Ворон (СИ) - Тихий Даниил

На какое-то время зловонный полутруп замолк, отпустил мой подбородок, дав безвольной голове свеситься на бок. Теперь в поле моего зрения был только серый камень ближайших стен и фигуры укрытые тенью. Чудовище что говорило со мной, пришло сюда не в одиночку.

— Твой друг Мар был хозяином этого тела ровно до того мига пока на его голову не опустился удар. Он умирал, там, в храме восьмерых, где ты его подобрал и затащил в тайник. Я пообещал ему спасти его подругу Соню взамен на тело, и он согласился. Всё это время вы путешествовали со мной, хотя признаюсь честно, я без зазрения совести пользовался дарованной мне памятью и повадками зверолюда.

Злость хватала меня за горло, дышать стало тяжелее, но усилием воли я заставил себя успокоиться. Похоже, что трёхголовый, тот, кого охраняли три призрака-стража, всё это время был рядом. Завладел зверолюдом, что без сознания валялся на лестнице, когда не удалось уговорить меня. Знал бы я в то время, кто находится рядом, одной отсечённой рукой бы не ограничился.

— Ну-ну, не волнуйся так. Ты умираешь, твоё тело искалечено и от волнения ты можешь отойти раньше срока. Ты знаешь, чем тебя ударили? Нет? Ох, видел бы ты сейчас себя.

В голосе адского отродья прозвучали весёлые нотки.

— Ты обожжён, твои кости сломаны, и такое не под силу исцелить даже твоей подружке. Будь раны обычными… но пламя феникса, которого мой слуга держит вместо домашнего зверька, совсем иное дело. Я не держу на тебя обиды за строптивость и готов спасти тебя, в обмен на ма-а-аленькую услугу.

— Какую услугу урод? — Я проговорил эту фразу про себя, уверенный в том, что он услышит. И не ошибся.

— Как грубо… впрочем, неважно. Ты мне нужен, но у тебя есть выбор, умереть сейчас, в этой дыре, на полу какой-то безымянной улочки воняющей мочой и отбросами, или заключить сделку. Я подарю тебе десять лет жизни, дам силу, о которой ты не мог и мечтать, но через десять лет вернусь забрать долг.

— Что значит забрать долг? Что ты заберёшь взамен?

— Зависит от тебя. Если за эти десять лет ты станешь верным и полезным слугой, возможно по истечению срока мы заключим новою сделку, но это не обязательно. Ты можешь жить, как тебе вздумается, делать что вздумается, и пользоваться моими дарами как тебе вздумается, но когда срок ожидания иссякнет, я заберу всё, а ты исчезнешь.

Жить вопреки? Или умереть наперекор? Чего я добьюсь, отказав ему? Кого спасу? Выбор, а точнее его отсутствие, отдавались горечью в моих мыслях. Я был в ловушке, загнан и искалечен, сломлен…

— Зачем тебе это?

На что выродок, занявший тело Мара, не преминул ответить:

— Ты отличаешься от других, и твой сосуд имеет большой потенциал. — Грубая хватка чужих пальцев вновь сомкнулась на моих щеках и повернула лицо к чудовищу. — Таким как я нужны сильные сосуды, взгляни на тело зверолюда. Оно гниёт и распадается, не в силах сдержать меня внутри, он недолговечен. Я продлю твою жизнь, а взамен ты либо станешь моим слугой, либо умрешь, но на десять лет позже. При любых раскладах ты победитель и вместо немедленной смерти остаёшься жив, что скажешь?

Я уже знал, что соглашусь, если сделка меня устроит. В данной конкретной ситуации на кону только моя жизнь. Не Сони, ни Мара, ни каких-то посторонних людей. Только моя и умирать вот так запросто, мне не хотелось.

— Я превращусь в монстра? Ты вселишься в моё тело?

Внимательно следя за ходом моих мыслей, демон ощерился гнилозубой улыбкой:

— Нет, я уже знаю, что ты скорее предпочтёшь смерть, чем согласишься изменить свою оболочку. Думаешь, мой слуга просто так запятнал тебя печатью? Мне хотелось увидеть, что тебя прельщает, а что отвращает. Десять лет и исцеление взамен на сосуд по истечению срока. Решайся, я чувствую, как трепещет твоё сердце, скоро оно перестанет биться.

Он был прав, мне становилось хуже, глаза слипались. Это была бы на удивление безболезненная смерть, если бы я не разлепил пересохшие губы и не выдохнул:

— Согласен.

* * *

Город стоял на ушах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Войны наместника изолировали подверженный разрушениям район. Разбившись на множество отрядов, они контролировали общественный порядок. Люди волновались, но на улицах маячить не спешили. Собирались в тавернах, расспрашивая друг друга о грохоте и бое, что был слышен из всех уголков подгорной крепости.

Вскоре должен был собраться городской совет, но доклад о том, что в нижних ярусах города происходят волнения, заставил наместника отправить вниз часть кудесников и воинов что служили чародеям. Чародейские роты включали в себя жителей многих областей империи и в основном набирались из Русов, и уж лучше пускай они займутся усмирением других Русов. Так думал Наместник, не желая сталкивать людей на национальной почве, ибо радикалов всех мастей итак хватало среди и тех и других. В тот момент он лишь думал о том, что если кого рабочие и послушают, так это тех, кто на них похож по телу и образу мыслей. Что они будут терпимей друг к другу и не станут по глупости проливать кровь.

Вот только он ещё ничего не знал о безумии, влекущим толпу вперёд.

Толпа рабочих сначала вела себя сдержано, ни кого не била и ни чего не громила. Но чем сильнее действовал наркотик, подмешанный им в пищу, тем агрессивней становились людские действия. К моменту прибытия наёмных рот круга чудес и самих чародеев, в туннелях началась резня.

Вооружённые, опьяненные наркотиком и кровью, бунтовщики забыли обо всех требованиях и словах. Каждый вставший на их пути, будь-то горец, авантюрист или мирный горожанин, становились целью их безумной мести.

Кровь текла по краям улиц ручьями, посты на перекрёстках были сметены или отступили, горожан выволакивали из домов и предавали смерти. Бунтовщики в наркотическом угаре не узнавали даже собственных родичей, и без всяких угрызений совести могли опустить топор на голову собственному ребёнку или матери.

Часть этих безумцев рассеивалась по туннелям по ходу движения основной толпы. Дралась и умирала под сводами боковых улочек и переходов. Но основная масса держалась вокруг жреца и воинов в сером, именно они выступали своеобразным ориентиром для безумцев, и именно их песнопения подстёгивали психоз сошедших с ума людей.

Передовые отряды круга чудес лоб в лоб столкнулись с безумцами, что измазывали свои лица чужой кровью. Воинов под началом кудесников было мало, и шли они не убивать, а сдерживать. Но малое количество компенсировалось выучкой и силой их повелителей, чародеев, что пришли вместе с наёмными ротами.

В основном туннеле, перед одним из великих мостов-переходов закипел новый бой. И намёстник узнал о нём прежде, чем до него добрались первые вестники. По шуму и эху заклятий, что метались по городу и отдавались вибрацией в каменных ступенях зала Владык.

Кровь затопила туннель по щиколотку, трупы устилали мостовую сплошным слоем. Воины наёмных рот, выступающие со стороны круга чудес, медленно отступали под давлением толпы. Они сформировали стену щитов, и пятились по самому началу моста, оставляя за собой множество трупов, зачастую никак не защищённых бунтовщиков. Арбалетчики скашивали безумцев, что пытались обойти отряд по массивным каменным бортам перехода, а чародеи стегали толпу убийственными заклинаниями.

С самого начала боя, несмотря на большое количество атакующих рабочих, дела у кудесников складывались отлично. Их воины сдержали первый удар, сумели сохранить построение и отступали по длинному мосту, тем самым избежав атак сверху из жилых ярусов, и оборачивая преимущество в численности своего врага против него же самого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все они были шокированы происходящим, но всё что им оставалось, это продолжать кровопролитие. Кудесники не видели, как поле боя покинули воины в сером и как они увели с собой жреца-сектанта. Кровь лилась, продолжался бой, адская давка убивала больше людей, чем их гибло на клинках наёмных рот. Плети стихийной магии, разрывающие людей искажения пространства и волны сырой силы, не могли остановить безумцев или обернуть их в бегство.