Что видела собака: Про первопроходцев, гениев второго плана, поздние таланты, а также другие истории - Малкольм Гладуэлл

В нескольких километрах к северо-западу от здания Молодежной христианской организации, в центре Денвера, на Спир-бульваре, на краю дороги стоит большое электронное табло, подсоединенное к устройству, которое на расстояние измеряет объем выхлопных газов, выделяемых проезжающим мимо транспортом. Если в машине есть оборудование для нейтрализации вредных выбросов, на табло высвечивается «хорошо». Если выхлопы из проезжающей машины превышают допустимые нормы, табло показывает «плохо». Постояв на Спир-бульваре и понаблюдав за табло некоторое время, можно увидеть, что почти каждая машина получает оценку «хорошо». Audi A4 — «хорошо». Buick Century — «хорошо». Toyota Corolla — «хорошо». Ford Taurus — «хорошо». Saab-95 — «хорошо». И так далее. Но вот минут через двадцать появляется какой-нибудь видавший виды древний Ford Escort или навороченный Porsche, и на табло загорается «плохо». Представление о проблеме вредных выбросов, которое дает электронное табло на Спир-бульваре, очень похоже на представление о проблеме бездомных, которое дают утренние совещания сотрудников в здании Молодежной христианской организации. Автомобильные выхлопы подчиняются степенному распределению, и пример с загрязнением воздуха служит еще одним объяснением тому, почему мы тратим столько сил на борьбу с проблемами, сконцентрированными в нескольких трудных случаях.

Большинство автомобилей, особенно новых, имеют экологически чистые двигатели. Поток выхлопных газов Subaru 2004 года выпуска содержит лишь 0,06 % окиси углерода — это ничтожно мало. Но всегда находятся автомобили, в выхлопах которых по разным причинам — возраст транспортного средства, некачественный ремонт, вмешательство владельца — уровень окиси углерода превышает 10 %, что в 200 раз выше допустимой нормы. В Денвере 5 % автотранспортных средств ответственны за 55 % загрязнения воздуха выхлопными газами.

«Предположим, у нас есть 15-летняя машина, — говорит Дональд Стедман, ученый-химик из Денверского университета. Именно его лаборатория установила электронное табло на Спир-бульваре. — Разумеется, чем старше машина, тем выше вероятность того, что она сломается. Все как у людей. Под словом "сломается" мы подразумеваем самые разные технические неполадки — спидометр не работает, система впрыска топлива заела в открытом положении, каталитический конвертер приказал долго жить. Нет ничего удивительного в том, что из-за каких-то поломок уровень выхлопов повышается. В нашей базе данных есть по крайней мере один автомобиль, выбрасывавший 70 граммов углеводорода на каждую милю, что означает, что на его выхлопных газах можно было привести в движение Honda Civic. Но дело не только в старых машинах. Есть еще новые машины с большим пробегом, например, такси. Мало, кто знает, что одна из самых результативных мер по борьбе с выхлопами была принята в 1990-х годах окружным прокурором Лос-Анджелеса. Как-то, оказавшись в городском аэропорту, он понял, что машины такси — источник огромных объемов вредных выбросов. Одно из такси ежегодно выбрасывало загрязняющих веществ больше собственного веса».

По мнению Стедмана, современная система контроля за уровнем загрязненности воздуха не имеет особого смысла. Миллиону автомобилистов Денвера ежегодно приходится посещать станцию диагностики — тратить время на дорогу, стоять в очереди, платить 15 или 25 долларов за тест, который 90 % из них совершенно не нужно проходить. «Не все же проверяются на рак груди, — говорит Стедман. — И не все проверяются на СПИД». Проверки уровня выхлопов на станции диагностики не позволяют выявить немногочисленных нарушителей. Известно, что обладатели мощных спортивных машин с большим объемом выхлопов ставят «чистый» двигатель в день проверки. Другие регистрируют автомобиль в каком-нибудь маленьком городке, где проверка «на выхлоп» не проводится, или приезжают на проверку «перегретыми», т. е. промчавшись на полной скорости по автостраде, благодаря чему «грязный» двигатель при тестировании кажется «чистым». Кто-то проходит тест в произвольное время, а не тогда, когда должен, поскольку «грязные» двигатели достаточно нестабильны и иногда в течение короткого периода времени дают чистый выхлоп. По мнению Стедмаиа, убедительных доказательств того, что действующая в городе система диагностики каким-либо образом влияет на чистоту воздуха, нет.

Сам он предлагает мобильное тестирование. В начале 1980-х годов он изобрел устройство размером с чемодан, которое использует инфракрасное излучение для моментальной оценки и анализа выхлопных газов проезжающих по шоссе машин. Табло на Спир-бульваре подсоединено к одному из устройств Стедмаиа. Он предлагает загрузить с полдюжины таких устройств в фургоны, разместить их вдоль автострад по всему городу, а дежурная полицейская машина будет останавливать тех, кто не прошел тест. Полдюжины фургонов могут проверять 30000 автомобилей в день. Стедман подсчитал, что за те же 25 млн долларов, которые денверские автомобилисты тратят сегодня на осмотр на станции, город может ежегодно выявлять и ремонтировать 25000 «грязных» автомобилей и через несколько лет снизить уровень выхлопных газов в Денвере и пригородах примерно на 35–40 %. То есть можно было бы перестать сглаживать проблему смога и начать решать ее.

Почему бы нам всем не взять метод Стедмана на вооружение? Он не предполагает никаких моральных препятствий. Мы привыкли к тому, что полицейские останавливают людей за выключенные фары или разбитое боковое зеркало, поэтому добавление устройств контроля выхлопа не вызовет особого удивления. Правда, этот метод противоречит бытующей в обществе бессознательной уверенности в том, что все мы в равной мере способствуем загрязнению окружающей среды. Созданные нами общественные институты с внушающей надежду быстротой и решительностью набрасываются на общие проблемы. Конгресс принимает закон. Агентство по охране окружающей среды обнародует постановление.

Автомобильная промышленность производит чуть более экологически чистые машины, и — пожалуйста — воздух становится чище. Но Стедмана мало волнует происходящее в Вашингтоне и Детройте. Проблема с загрязнением воздуха заключается не столько в законах, сколько в их исполнении. Это проблема не стратегии, а ее претворения в жизнь. Но в его предложении все-таки есть что-то, с чем трудно до конца согласиться. Он намеревается положить конец загрязнению воздуха в Денвере с помощью полудюжины фургонов, оборудованных хитроумными устройствами размером с чемодан. Разве столь масштабная проблема может иметь столь мелкокалиберное решение?

Вот что делает выводы комиссии Кристофера такими неубедительными. Мы собираем авторитетные комиссии, стоит нам столкнуться с серьезной проблемой, не поддающейся решению традиционными бюрократическими методами. Мы хотим коренных реформ. Какая рекомендация комиссии заслуживает наибольшего внимания? Полицейский, известный тем, что избивал арестованных в наручниках, тем не менее получил от своего руководства характеристику, в которой говорилось, что «обычно его поведение вызывает уважение к закону и вселяет в людей уверенность». Так говорят о полицейском в том случае, когда не читают его досье. В заключении комиссии Кристофера значилось, что полицейское управление Лос-Анджелеса сможет справиться со своими проблемами, если капитаны будут знакомиться с досье своих подчиненных. Проблема управления заключалась не в политике, а в соблюдении требований. Управление должно было придерживаться существующих правил, но сторонники институциональных преобразований не это хотели услышать. Решение проблем, подчиняющихся степенной зависимости идет в разрез не только с нашими этическими, но и с политическими убеждениями. Трудно не прийти к следующему выводу: мы так долго относимся к бездомным как к единому безнадежному элементу не потому, что не знаем, что с ними делать. Мы просто не хотим знать, что с ними делать. Гораздо проще жить по-старому.

Решения проблем со степенным распределением не по вкусу правым, поскольку предполагают особый подход к людям, которые не заслуживают особого подхода, и не нравятся левым, поскольку отказ от справедливости в угоду эффективности попахивает холодным расчетом. Даже перспектива сэкономить миллионы долларов, наслаждаться чистым воздухом или оздоровить атмосферу в полицейских участках не может полиостью избавить нас от этих неприятных ощущений. Последние несколько лет мэр Денвера Джон Хикенлупер, пользующийся колоссальной популярностью, неутомимо борется с проблемой бездомности. Выступая прошлым летом с докладом о состоянии дел в городе, он уделил этому вопросу больше внимания, чем любому другому. И не случайно он обратился к народу в центральном городском парке, где бездомные каждый день собираются со своими тележками и пакетами для мусора. Он неоднократно участвовал в передачах на местном радио, рассказывая о том, как город решает эту проблему. Он инициировал исследования, призванные продемонстрировать, сколько денег из городского бюджета выкачивает бездомная часть населения. Но, как он сам признается, «находятся люди, которые останавливают меня у входа в супермаркет и говорят: "Я не могу поверить, что вы собираетесь помогать всем этим бездомным, этим бомжам!"»