Последний бойскаут - Говард Хайнс

— Ладно, я уйду. Только сначала скажи мне, что за мужик сидит у тебя в шкафу. И я сразу уйду, а то бедняга задохнется, — ухмыльнулся Джо.

Сара вздрогнула. Ее большие карие глаза с ужасом посмотрели на Джо. Он встал, не торопясь подошел к туалету и распахнул дверь. Дымящийся бычок полетел в унитаз.

— Если ты докажешь мне, что научилась делать свои дела стоя, то я, пожалуй, не буду открывать шкаф. Не забывай, милая, что я — сыщик, а поднятое сиденье унитаза — это улика. И улика эта работает против тебя.

— Я просто делала уборку… — пролепетала Сара, нервно вертя в руках тюбик с помадой.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, почему, когда я пришел, в ванной было столько пара, будто там слона купали — а волосы у тебя были сухие. Мы с тобой как-никак прожили вместе четырнадцать лет, и я знаю, что ты всегда моешь голову, принимая душ. Так кто у тебя там в шкафу?

— Что тебе дался этот шкаф? — Сара отшвырнула помаду.

— А вот это очень просто, — широко улыбнулся Джо. — Ни в моем кабинете, ни под кроватью его нет. В туалете и ванной — тоже. Если бы он убежал, пока я был у себя, хлопнула бы дверь. Так что все элементарно: он в шкафу! Скажи мне его имя! — дурашливо пропел Джо.

— Господи, ты не меняешься. Ты такой же сумасшедший, как и раньше, — вздохнула Сара. — Я пойду приготовлю еще кофе. Помоги мне, пожалуйста.

— С огромным удовольствием, только сначала помоги мне открыть шкаф.

— В этом шкафу никого и даже ничего нет! — закричала Сара. — Давай мы лучше договоримся, что ты просто псих! Ты же псих, и сам прекрасно это знаешь!

— Нет, Сара. На этот раз, к сожалению, я нахожусь в здравом уме и твердой памяти.

— Боже мой, как редко это с тобой бывает. Но сейчас, по-моему, ты глубоко ошибаешься, — засмеялась Сара.

— Хорошо. Не открывай дверь. Я лучше вот что сейчас сделаю: я досчитаю до трех.

— Самый лучший вариант, и как это тебе только в голову пришло? — съязвила Сара.

— А потом прострелю эту дверь насквозь, — не обращая на нее внимания, продолжал Джо.

Он достал «магнум» и прицелился.

— И напоминаю тебе — в любую секунду ты можешь сказать правду, — Джо не глядел на жену.

— Прекрати валять дурака… — только и смогла вымолвить Сара.

— Я уже прекратил. Раз… — начал Джо.

— Позвони лучше психиатру, скажи, что ты с ума сошел, пусть тебя заберут в клинику! — закричала Сара и осеклась.

— Два… — ленивым голосом продолжал Джо.

— Как ты вообще посмел прийти в этот дом!

— Три!

— Нет! — Сара схватила мужа за руку, пытаясь отвести пистолет в сторону.

Дверь шкафа со скрипом открылась. Из-за старых пиджаков и галстуков Джо показалось красное и распаренное лицо. Это был Майк Меджус.

Год назад, поздно вечером, в доме Джо и Сары раздался звонок. Сара распахнула дверь и облегченно вздохнула: муж был жив. Правда, таковым он не казался: на пороге лежало абсолютно безжизненное тело, и только вяло шевелящиеся губы да крепкий запах виски указывали на то, что он был просто пьян.

— Сара, золотко… — только и смог вымолвить Джо и отключился.

Сара с досадой ударила кулаком по дверному косяку: сказал, что уезжает следить за одной опасной шайкой, и поэтому она не стала напоминать ему с утра, что сегодня — день их свадьбы. И вот — вечерний подарочек! Она взяла Джо за руки, чтобы втащить его в дом. Сам виноват, что ему придется спать всю ночь на пороге, — но она не настолько сильна, чтобы волочь его в спальню.

— Позвольте, я вам помогу, — раздался из темноты мужской голос.

Сара вздрогнула, но обладатель голоса оказался Майком Меджусом. Майк несколько раз бывал в их доме, но с ней почти не общался: в основном уединялся с Джо в его кабинете.

— Я понимаю, вам не очень хотелось бы видеть сейчас кого бы то ни было, — продолжал Майк, — но я только помогу вам уложить Джо и сразу же уйду.

Вдвоем они водворили Джо на диван. Сара небрежно швырнула на мужа плед, так что он оказался укрытым с головой. Поправлять плед она не стала — не хотелось видеть Джо. Сейчас придется убирать в холодильник праздничный ужин, а завтра полдня терпеть раздраженного Джо, который будет беспрестанно курить я ворчать, а потом снова исчезнет на сутки. О дне свадьбы он наверняка забыл. Сара направилась к входной двери — она была открыта, и в комнату уже налетели ночные бабочки, которые радостно кружились около лампы.

Когда-то давным-давно, когда Джо внес ее на руках в этот дом, они тоже забыли закрыть дверь, и потом долго смотрели на танец бабочек и смеялись над ними. Один мотылек ударился о лампу, обжег крылышки и упал на стол. Сара взяла его в руки, но он уже не шевелился. Джо сказал тогда:

— Не трогай его, он наверняка уже умер.

Она вынесла мотылька в сад и положила на траву, надеясь, что на свежем воздухе он оживет и упорхнет в ночь, но Джо оказался прав: мотылек умер. Сара положила его на траву, влажную от ночной росы, и пошла в сад. Ей почему-то не хотелось возвращаться в дом. Она шла, задевая руками кусты, глядя на звезды, ярко горевшие на темно-фиолетовом небе, и думала: «Теперь я замужем. Я счастлива». Ощущение счастья пропало, но она не признавалась себе в этом, хотя одна мысль не уходила из головы: «Мотылек умер. Так же умрет и наша любовь». Сара пыталась отогнать эту мысль, подумать о муже, о новом доме, о детях, которые, быть может, родятся у них… Измучившись от того, что мертвая бабочка как будто преследовала ее, Сара вернулась в комнату. Джо читал газету.

— Что ты так долго не возвращалась? — спросил он, обнимая ее. — Пока ты бродила по саду, я успел выгнать всех бабочек из комнаты. Я их, по правде говоря, терпеть не могу, и потом они вредные, но ты так расстроилась, что я решил…

Сара не дала Джо договорить — она закрыла ему рот поцелуем. Джо обнял ее, зарылся лицом в ее мягкие каштановые волосы и шептал: «Родная моя, милая, наконец-то я тебя нашел, наконец-то я обрел тебя, девочка моя любимая…»

Сара закрыла глаза и уткнулась мужу в плечо, чувствуя щекой его горячую шею. «Мне так хорошо с ним», — подумала она и сказала вслух:

— Мне так хорошо с тобой, милый, я бы хотела, чтобы это продолжалось вечно.

— Это я будет вечно, дорогая, — счастливо улыбнулся Джо. — Я люблю тебя, и всегда буду любить.

— Нет, это неправда, ты обманываешь меня, — грустно произнесла Сара. — Ты разлюбишь меня очень скоро.

— Бог мой, какие глупости ты говоришь! — изумился Джо. — Я бы не женился на тебе, если бы собирался когда-нибудь тебя разлюбить.

— Женитьба вовсе не помешает тебе разлюбить меня, — настаивала Сара. Слезы блестели в ее глазах. — Я знаю, ты оставишь меня. Ведь мотылек умер…

— Какой мотылек, что за чепуха?! — рассердился Джо.

— Никакой. — Сара освободилась из его объятий и молча начала подниматься наверх. Джо догнал ее на лестнице, крепко взял за плечи и прижал к себе.

— Дурочка моя, ну что ты говоришь, почему ты мне не веришь, — он впился в ее губы и не отпускал до тех пор, пока не почувствовал, что она отвечает на его поцелуй. Тогда он подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Джо, любимый, прости, прости меня, я никогда больше не буду говорить, что ты меня не любишь, потому что ты любишь, и это так прекрасно, — прошептала Сара и закрыла глаза, потому что сияние счастливых глаз Джо наполняло ее таким счастьем, что его невозможно было вынести.

Сара солгала. Она не раз потом говорила мужу, что он не любит ее. Джо в ответ уже не брал ее на руки, не говорил «Дурочка моя ненаглядная», а просто угрюмо молчал. О мотыльке она ему больше не напоминала…

Ударившись о лампу, на стол упала бабочка. Сара вздохнула.

— Надо выгнать бабочек из комнаты, — раздался рядом голос Майка.

— Простите, Майк, ради Бога, я просто задумалась и совсем забыла о вас, — смутилась Сара.

— Да ничего, — улыбнулся Майк. — Я, пожалуй, пойду, вам не до меня сейчас.

— А знаете что, Майк? Давайте немного выпьем! К тому же у меня на кухне имеется превосходный ужин! — внезапно предложила Сара.

В самом деле, у них сегодня праздник, и Джо его уже провел по своему усмотрению, а она проведет по своему.

— Большое спасибо, Сара. Честно говоря, я зверски голоден. Очень не хотелось заезжать в ночной бар и жевать всухомятку гамбургер, — сказал Майк.

На кухонном столе стояли две свечи. Сара невольно улыбнулась, вспомнив, как Лили пыталась отдать ей пару экземпляров из своей коллекции — специально для праздничного вечера. Она тогда ответила Лили, что у них с Джо, к сожалению, гетеросексуальная ориентация, а свечу в виде вагины найти будет сложновато. Лили обиделась, но быстро успокоилась, и на следующий день принесла две обыкновенные свечи. Не совсем, правда, обыкновенных — тонких, изящных, с причудливыми узорами.

— Это мой маленький подарок тебе и Джо, — сказала Лили. — Застывшая в воске романтика, не правда ли, это красиво?