Цветы и яблоки - Светлана Ручинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Хуже точно не будет», – обреченно думала Люба, – «хуже некуда».
В комнате с серыми стенами Люба долго смотрела на Лизу – растрепанные волосы и остекленевший взгляд, сердце сжималось от жалости.
«Не грусти, милая», – Люба погладила девушку по щеке,– «на выходных гулять пойдем».
Выходя из отделения, Люба заглянула в открытый кабинет врача и озвучила свое желание забрать невестку в воскресенье.
– А если опять будет срыв?
– Я прослежу. Мы ненадолго, хочу её в церковь сводить, к Причастию.
Любе показалось, что в бесстрастном взгляде доктора мелькнула теплота.
– Любовь Андреевна, чудеса случаются, это я вам как врач говорю.
Дома Люба застала мужа еще трезвым. Он при ней достал бутылку из морозилки. «Бесхарактерный», – подумала Люба, – «следом за сыном, что ли решил упиться до смерти?»
– Не вздумай пить! Ты мне на выходных будешь нужен, в храм нас с Лизой повезешь. – Люба отобрала бутылку.
Слава удивился, но решил уступить властной супруге.
Люба позвонила Татьяне:
– Тань, а Лиза у нас крещеная?
– Ну да, в детстве еще покрестили, чтобы не болела.
– Вот и я своих так же.
Глава 4.
Лиза неуверенно перебирала ногами по заснеженной тропе, закутанная в теплую дутую куртку, она казалась совсем крошечной. Люба вела её к утренней службе. В храме пахло ладаном и воском, зайдя из хмурого зимнего утра в залитое светом помещение, Люба прищурилась. Вокруг было многолюдно. Она усадила девушку на скамейку и повязала на нее свой любимый, красный в горошек платок. Лиза казалась спокойной, глядя на нее Люба и сама успокоилась. Хор пел на неизвестном ей языке непонятные для нее слова. Люба пыталась уйти в свои мысли, но ушла еще дальше, она ни о чем не думала, будто вышла из тела и смотрела со стороны на себя, уверенную взрослую женщину, и Лизу, отрешенную от всего земного. Люба вдруг поняла, она решительно и целеустремленно шла всю жизнь через все препятствия как ледокол, и Лиза поступала так же, она любила Вову и была с ним все то время, что было отведено ему на этом свете. А потом она просто потеряла смысл жить, они обе его потеряли. «Ты теперь мой смысл, мой свет в окошке», – подумала Люба, – «ты мне нужна больше, чем я тебе».
Служба подходила к концу. Очередь из причастников пропустила Любу с Лизой вперед.
– Причащается раба Божья…
– Елизавета. – Люба ответила за нее, та послушно открыла рот.
Священник с ожиданием смотрел на Любу, она покачала головой.
– Нет, я нет.
Они вышли на улицу, рассвет еще только занимался на пасмурном зимнем небе. Лиза послушно стояла пока Люба укутывала её в теплый шарф. Вдруг Любе показалось, что взгляд её на мгновение прояснился.
– Понравилось тебе в храме, милая?
– Да, красиво, как на празднике.
– Через неделю ещё придем, тут каждое воскресение праздник.
Слава отвез их обратно в больницу, Люба попрощалась с невесткой и они поехали домой.
Дома Слава по привычке потянулся за бутылкой, но вдруг подумал о Лизе. Сколько раз она видела дома эти бутылки, и полные и пустые? Насколько тяжело не это смотреть?
– Люб, ты наверно слабаком меня считаешь?
Люба не знала что ответить, но слова пришли сами.
– Ты не слабый, просто душа у тебя живая, и чувствуешь ты все глубже, чем я. Лизе нужен сейчас такой человек, и мне тоже.
Он почувствовал поддержку жены, и никакая другая поддержка ему была уже не нужна.
– Любаш, давай пирожных напечем, как раньше. Завтра ей в больницу отвезешь.
Глава 5.
На следующий день в больнице Лиза встретила Любу таким же пустым взглядом и тем же вопросом. Но то ли вечер, проведенный с мужем на кухне, то ли поход в храм, или и то и другое, вселили в Любу надежду и придали сил. Люба начала рассказывать, она говорила о погоде, о снежинках на её пушистом воротнике, о людях, которых видела по дороге. Люба раскрывала перед невестой коробки с едой и рассказывала, как они с мужем вместе готовили. Предлагала попробовать.
– Салатик вот, крабовый, Славкин любимый. Ты попробуй, он знаешь, как старался. Не хочешь? А чего хочешь?
Лиза подняла глаза на Любу, потом посмотрела на коробку с пирожными. Любе показалось, что на лице ее скользнула тень улыбки.
– Пироженки отличные получились, Славкина идея.
Женщины молча ели пирожные, запивая сладким больничным чаем из пластиковых стаканчиков. Люба не знала молитв, но впервые в жизни про себя обратилась к Богу. «Господи, я же все понимаю, что сама виновата. Но мужу-то это за что? Он же хороший человек, никогда никого и словом не обидел. И девочке этой за что? Она же просто его любила, такого, как есть. Видела она в нем что-то, чего он сам в себе не видел. Зачем ей всю эту боль в себе носить?»
На прощание Люба обняла Лизу.
– Если ты слышишь меня, там, где ты сейчас, ты не бойся, нам Бог поможет.
Лиза кивнула.
Люба, запыхавшись, вбежала в отдел кадров.
– Галя, рассказывай мне всё!
– Что – всё?
– Про церковь, все, что знаешь!
– Ясно, – Любина подруга хитро усмехнулась, – Ну, во-первых, Евангелие прочитай, от Марка, оно короче. И в храм ходи, в субботу вечером и в воскресенье утром. Еще сорокоуст тебе надо заказать, за упокой, и невестке за здравие. И икону найди, Богородицы, называется «Взыскание погибших», ей за погибших детей молятся, обязательно ей свечку поставь! Люб, ты ж не крещеная? Покреститься тебе надо срочно!
По дороге домой Люба зашла в иконную лавку и купила книги – Евангелие и молитвослов. Дома её встретил Слава: – Ты где пропадала, жена? Я дома прибрался и шторы постирал, а то год уже пылились.
– Спасибо тебе, у меня бы руки до них не скоро дошли.
Люба села в любимое кресло в гостиной и погрузилась в чтение, Слава сидел рядом и молча любовался читающей женой.
– Славк, а ты крещеный? – Вдруг спросила Люба.
– Нет, конечно, Любаш, время-то какое было, кто ж тогда крестился?
– Время для всех одно было, а умные люди никогда от Бога не отказывались.
Слава задумался, и одобрительно покачал головой.
– Да, Любаш, ты права, дело-то
