Келльская пророчица - David Eddings

– Человек приносит культуру с собою туда, где поселяется, госпожа, – ответил Берк.

– С нами раненый, – сказал Сади. – Это несчастный путник, которого мы подобрали в горах. Мы помогли ему чем смогли, но неотложные дела зовут нас, а тряска в седле, боюсь, разбередит его раны.

– Можете оставить его здесь. Мы о нем позаботимся. – Берк внимательно поглядел на одурманенного зельями жреца, покачивающегося в седле. – Это гролим, – безошибочно определил он. – Целью вашего странствия, видимо, является Келль?

– Нам предстоит сделать там остановку, – осторожно ответил Бельгарат.

– Тогда гролиму никак нельзя сопровождать вас.

– Мы слышали об этом, – сказал Шелк, ловко соскакивая наземь. – А что, гролимы действительно слепнут, если пытаются войти в Келль?

– Если понимать буквально, то так оно и есть. У нас в лагере живет один такой жрец. Мы нашли его блуждающим в лесу, когда перегоняли овец на летние пастбища.

Глаза Бельгарата сузились.

– Как думаешь, добрый человек, могу я с ним перемолвиться? Я давно изучаю подобные явления и рад был бы получить ценную информацию.

– Разумеется, – кивнул Берк. – Он в последнем шатре по правой стороне улицы.

– Гарион, Пол, пойдемте, – бросил через плечо Бельгарат и двинулся по бревенчатому настилу улицы.

– Откуда столь живое любопытство, отец? – спросила Польгара, когда они отошли достаточно далеко, чтобы никто не смог их услышать.

– Я хочу непременно выяснить, насколько сильно проклятие далазийцев, тяготеющее над Келлем. Если оно преодолимо, то мы можем наткнуться на Зандрамас, когда, в конце концов, доберемся туда.

Гролим неподвижно сидел на полу в шатре. Острые и резкие черты его лица словно смягчились, а незрячие глаза утратили безумный фанатизм, характерный для жрецов. Теперь лицо его выражало некое странное удивление.

– Как поживаешь, друг? – вежливо спросил жреца Бельгарат.

– Хорошо, я всем доволен, – отвечал гролим. Эти слова странно прозвучали в устах жреца Торака.

– Зачем тебе понадобилось идти в Келль? Разве ты не знал о проклятии?

– Это не проклятие. Это благословение.

– Благословение?

– Жрица Зандрамас приказала мне попытаться проникнуть в священный город далазийцев, – продолжал гролим. – Она обещала возвысить меня над прочими, если мне это удастся. – Он слабо улыбнулся. – Думаю, на самом деле она просто хотела испытать силу чар. Хотела узнать, можно ли ей самой решиться на путешествие туда...

– Насколько я понимаю, ответ она получила отрицательный.

– Трудно сказать. Попасть туда было бы для нее величайшим благом.

– Не нахожу, что ослепнуть – это благо.

– Но я не слеп.

– Но ведь именно в этом и заключается заклятие!

– О нет. Правда, я лишен возможности видеть окружающий меня мир, но это лишь оттого, что я вижу нечто иное – и оно наполняет сердце мое великой радостью.

– Что? Что это такое?

– Я вижу лик бога, друг мой, и буду видеть его до конца моих дней.

Глава 3

Гора всегда была рядом. Даже блуждая в холодных дремучих лесах, они постоянно чувствовали, как возвышается она над всем миром – спокойная, белоснежная, безмятежная. Гора постоянно маячила у них перед глазами, настойчиво напоминала о себе, даже во сне являлась. Путники уже много дней ехали к этой сверкающей белой громадине, и день ото дня Шелк все больше мрачнел.

– Как вообще можно отдаться какому-то занятию в этом краю, где эта штука застит полнеба? – взорвался он однажды погожим вечером.

– Наверное, они просто не обращают на нее внимания, Хелдар, – мило улыбнулась Бархотка.

– Как можно не обращать внимания на такую громадину? – раздраженно ответил Шелк. – Интересно, известно ли ей самой, насколько она помпезна? Да что там, она просто вульгарна!

– Ты теряешь рассудительность, – ответила девушка. – Горе совершенно безразлично наше мнение о ней. Она будет вот так же стоять и тогда, когда никого из нас уже не будет. – Девушка помолчала. – Может быть, именно это и беспокоит тебя, Хелдар? Ну, то, что ты столкнулся с нетленным и вечным в своей бренной жизни?

– Звезды тоже вечны, так же, кстати, как и грязь у нас под ногами, – возразил Шелк, – но они не бесят меня так, как эта штуковина. – Он поглядел на Закета и спросил: – А кто-нибудь взбирался на ее вершину?

– А зачем это нужно?

– Да чтобы победить ее, чтобы унизить! – Маленький драсниец рассмеялся. – Хотя это еще менее разумно, не правда ли?

Но Закет оценивающе глядел на громадину, скрывающую половину неба на юге.

– Не знаю, Хелдар, – сказал он. – Я никогда даже не думал о возможности сражения с этой горой. Биться со смертными легко. Но биться с горой – это нечто сосем иное.

– А не все ли ей равно? – раздался голос Эрионда.

Юноша говорил столь редко, что порой казался немым, подобно гиганту Тофу. А в последнее время он еще больше ушел в себя.

– Гора, возможно, даже будет рада, – продолжал он. – Представляю, как ей одиноко. Наверное, она с радостью разделит удовольствие любоваться со своих высот этим миром со смельчаком, который отважится взойти на нее.

Закет и Шелк обменялись красноречивыми взглядами.

– Нам понадобятся веревки, – будничным тоном заявил Шелк.

– И еще некоторые приспособления, – прибавил Закет. – Всякие штуки, которые можно вбивать в лед, притом достаточно крепкие, чтобы выдержать вес человека.

– Дарник все придумает и сделает.

– Послушайте-ка, вы, двое, не пора ли остановиться? – резко остудила их пыл Польгара. – Сейчас не об этом надо думать.

– Мы просто рассуждаем, Польгара, – беспечно отвечал Шелк. – Не вечно же будет длиться наше путешествие, ну, а когда мы закончим дела – тогда...

Горы заставили их всех перемениться. Все реже и реже возникала надобность в словах, мысли делались более размеренными и длинными, и, сидя у огня во время ночных привалов, они делились ими друг с другом. Путешествие по горам словно стало для всех периодом очищения и духовного исцеления, а соседство величественной громады еще сильнее сблизило друзей.

Однажды ночью Гарион пробудился оттого, что вокруг стало светло, как днем. Он выскользнул из-под одеяла и отодвинул полог. Над миром стояла полная луна, щедро проливая на землю серебристое сияние. Гора, холодная и белоснежная, четко выделялась на фоне звездной россыпи, сияя в лунном свете столь ярко, что казалась почти живой.

Краем глаза Гарион заметил какое-то движение. Польгара выскользнула из палатки, где безмятежно спал Дарник. На ней был белый плащ, сиявший в свете луны столь же ярко, как вечные снега на далекой вершине. Она некоторое время постояла, любуясь величественным зрелищем, потом повернулась к палатке.