Радость и грусть бытия - Людмила Кулагина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фемида по-«совковски»[28]
Опять мне снился странный сон,И так уныл, похож на явь он,Где снова попран был закон,И факт растленья духа явен.
Закон, что дышло, – говорятУ нас в народе. Точно, дышло.Такое с ним сейчас творят,Так крутят им, чтоб «круче» вышло.
Где правды, бедным, нам искать:До Страсбурга, ох, как далёко.Куда ни ткни, за «дышлом» – тать,И дремлет «государя» око.
– Пиши, на самый верх пиши! –Советуют в беде коллеги.Костюм судьбы наш бедно сшитДля справедливости телеги.
Здесь пристяжных такой анклав, –Телег не хватит и оглобель.И, если обречён «на сплав»,Не вытащит тебя и Нобель.
Что ж удивляться: взяток мёдДороже истины сермяжной.Фемида прибылью живёт,А для проформы – суд присяжных.
Но и присяжный пёстрый люд,Как все, подвержен страсти, страху,Душевный ценит он уют,И служит чаще всё же праху.
К тому ж и факт, как говорят,С двумя концами та же палка,И так представят фактов ряд, –Святого, и того не жалко.
Обгадят в наше время так,Подмётные найдя «вещ. доки»,Что обыватель – лох, простак,Поёт с судьёю «караоке».
Иль, взять хотя б такой альянс:Найдут свидетеля-«игрушку»,Разложат вам такой пасьянс,За нитки дёргая «Петрушку»!
И тот, чьё рыльце-то в пушке,Так подыграет кукловодам,–Во лжи вонючем порошкеПридётся жить не дни, а годы.
Другой устроит самосуд:Так отвалдошит правд гонитель! –И тех законы не спасут,Кто сам себе оговоритель.
Напишешь жалобу, вернутК тому, кто обрекал на муку:И ваш по вам пройдётся кнут,И в речку выпустят вновь щуку.
Коль обвинят вас невзначай,Ругаться, плакать не годится:Готовь сухарь, табак и чай,И «правду»[29] – чтенье ягодицам.
Июнь 2007 г.Про любовь
Что имеем, не храним,Потерявши, плачем мы.То, что любишь и любѝм, –Без «счетов» со «сдачами»,
Без условий-перспектив,Без косметик глянцевых,Не за то, что ты красив,А за то, что «глянешься», –
Это ли не лучший призОт судьбы-капризницы:Золотинки чудных ризЛюбушки-сюрпризницы.
Люба-Любушка-любовь,Любушка-голубушка,То ты злишься, хмуришь бровь,То воркуешь гулюшкой.
Мотыльком мелькнёшь в цветах, –Месяцами маешься.То юнá, а то в летах,То поёшь, то каешься.
И желаем, и бежимОт твоих капканов мы.Ручейком приворожишь,Захлестнёшь фонтанами.
Померцаешь нам во мглеОгоньком приманчивым,Отгоришь, но и в золеВсё блестишь обманчиво.
Обласкаешь светом нас,Как весною травушки.То сладка, как ананас,То горчей отравушки.
Мать-и-мачеха людей,Счастье оборотное,Видно, нет тебя милей,Зелье приворотное.
Без любви так грустно жить,И, когда случается,Надо б ею дорожить,Да не получается.
Что имеем, не храним,Потерявши, плачем мы,По утраченным, по ним, –По любвям с удачами.
4 августа 2007 г.В ожидании заката
Закат застал врасплох. Он вызревалВ небесных огородах виноградом,И красок обещал нам карнавал,И соблазнял нас облаков парадом.
Он анонсировал феéрию волшебствС подсветкой своих солнечных софитов.Тем, кто внизу, дарил свой щедрый жест,И разворачивал на небе древний свиток.
Народ гулял себе по берегу рекиС друзьями, в одиночестве и пáрно:Супруги с моськами, старушки, старики,А молодёжь в кафе тянулась «Парус».
Вороны чёрными заплатами вдалиВ верхушках клёнов-тополей гнездились.На феерѝческое зрелище землиНе рвался зритель, и фанаты не толпились.
Пивко потягивала тройка пацанов,Девицы предпочли коктейль, однако.Закат не соблазнительней обнов,И не шумел он, как скандал иль драка:
То действо совершалось в тишине.А здесь средь нецензурщины и сораТо пел «Амфибия», что лучше быть на дне[30],То впаривал оркестрик нам «Семь сорок».
Потом блатное хриплый голос пел.Темнела даль загадочной мулаткой.А уголёк закатный тлел и тлел,И вспыхнула вдруг облаков облатка.
Пионом-рóзаном расцвёл небесный сад,И жемчуга с агатом заиграли,И отражений их на волны полосаЛегла, сверкая розовой эмалью.
Но, поглощён привычной суетой,Народ не видел света представленья.Он жизнью жил размеренною той,По яркости сравнить что можно с тленьем.
Два катера гнались вперегонки.Укус собачий демонстрировал мужчина.Пивко тянули под орешки сосунки.Закат для них – не повод, не причина
Задуматься о вечной красоте,Что делает художником, поэтом,Посланья пишет нам на древнем языкеЦветным фосфоресцирующим светом.
И между двух желаний я самаМеталась, как между стогов ослица:Впивать закат, пока не съела тьма?На ближнего иль на себя сердиться,
Что фотоаппарат свой не взяла,А память глаз нестойка, ненадёжна.Бежать за ним? Но подступает мгла,Как миг заката удержать возможно?!
Соседский пёс меж тем устроил стрессНаездникам коней-велосипедов.Потом притих. На речку и на лесВзгляд устремил. Наверно, волчий предок
В нём пробудился к вечеру: закатНавеял что-то, – тáк мне показалось(Но просто склон был крут, а не покат,А там, внизу, собачка разыгралась).
Прошли две дамы мимо, и однаДругой сказала как бы в назиданье:«Две жизни не прожить». Права она.Ведь даже и к закату на свиданье
Придём ли завтра, знает только Бог,И будет неба цвет и зрители иные.Но как прекрасен всё ж дня жизни эпилогИ присно, и в веках, а также ныне.
Нам неспроста даны и этот миг, –Роскошество цветов у черноты порога, –И это небо – красоты родник,Что души смертных приобщает к Богу.
4 июля 2007 г.Желаемое жизненное кредо
Отпусти от себя всё, за что «зацепился»,Чем сильнее небес в жизни ты дорожил.Этот мир со страстями – он тебе просто снился,И приснилось тебе: в этом мире ты жил.
Не цепляйся за вещи, за духовность – тем паче:Те истлеют, а эта лишь к гордыне ведёт.Не держись ты за счастье, ведь рулетка удачиВ окончательной ставке всё равно подведёт.
Отпусти ты любовь, что тебя обманула:Не удержишь ни ветер, ни снежинку в горстѝ.Золотая рыбёшка в синем море уснула.Отпусти ты надежду свою, отпусти.
Не удерживай миг, даже если прекрасен.Не держи на судьбу зла, и её ты прости.Если он был не к Богу, то любой путь напрасен. –Отпусти жизнь саму от себя, отпусти.
Только так, налегке, без привычного грузаМожно жизнь, как подарок, наконец-то принять.И тебя посетит твоя поздняя музаИ то нечто, что с жизнью невозможно отнять.
2-3 мая 2007 г.Тоска по лесу и «тихой» охоте
То пичуга свистит мне в окошко,Лает пёс, чуя дух «первача»[31],То бранятся гнусавые кошки…А деревья стоят и молчат.
Не шуршат они: ветра нет, тихо.Молча слушают песню сверчка.Чутко слушают, как оленихаС оленятами поступь волчка.
Всё молчат, лишь зелёною грустьюОтзовутся на капли дождя.А в лесу можжевеловый кустикЖдёт на верной полянке меня.
Там, средь ёлок, дубов и берёзокБелый гриб я всегда нахожу.Вот прошли все июньские грозы,А я в городе шумном сижу.
Почему я не еду в маршрутке,За «лисичками» в лес не гоню,И свои золотые минуткиСыплю в прорву какую-то дню?..
Что за лень или, может, усталостьОбделяя лесной тишиной,Этим летом к желаньям подкрáласьИ обманом осталась со мной?
Ждёт в лесу можжевеловый кустикИ охота тишайшая ждёт.Может, грусть меня всё же отпустит?Может, как-то усталость пройдёт…
7 июля 2007 г.На жизнь и смерть дождевых пузырей
Пузырик пляшет на водеИ с ручейком вперёд стремится,В прозрачный куполок одет, –На миг дано ему родиться.
Обходит камешки, летит,Круглоголов и быстр, как птица,Случайный луч позолотитЕму бочок, – он в блёстках мчится.
Натянут весь и напряжён, –Успеть бы путь пройти бурлящий,Лишь оболочкой снаряжёнХрустально-призрачно-блестящей.
В том куполочке целый мирШарообразно отразился,И пролитый мазутный жирВ цвет радуг в нём преобразился.
В нём – облака, рябины кисть,Сквозь них – и камешки, и листья.Как жизнь в ручье бурлит! Держись!Минуй призыв сирен[32]-«залысин».
Коль занесёт водоворотНа бугорок, где плешь асфальта,Вдруг лопнет, прыснув, шарик-бот[33],Круги пуская камнем-галькой.
Как невидимка-водолазИль тайно рыбина какаяИз лёгких, жабр дыханье-газВ ручьи и лужи выпускает.
Кипит ручей, хоть нет огня,Кругом вода, а в лужах – кипеж.И почему-то вспомню яСказ, как под воду канул Китеж[34].
В ручьях танцуют пузыри,Несутся в сумасшедшей пляске.И молча смотрят фонариНа драму ливневой развязки.
10 июня 2007 г.Дождь ночью
