Лиора для Верховного Лорда (СИ) - Айс Ллина

А вот последние дни у меня уже не было денег на продукты, а у Ронни я стеснялась попросить. Наверное, он даже был рад, что я перестала готовить. Но слава Богине теперь я работаю и могу уже не думать, что приготовить из ограниченного набора продуктов.

А ещё я отмыла кухню, ведь когда я пришла первый раз в эту комнату, я просто поразилась, насколько здесь было грязно и сколько паутины было в углах. Наверное, сюда никогда не заходили. Сейчас же кухня сверкала и было приятно посидеть за чистым столом на чистых стульях.

Долго засиживаться мы не стали, быстро выпив чай и съев по восхитительному пирожному, разошлись по комнатам. Я сразу улеглась спать. День был насыщенный, и я устала как морально, так и физически. А точнее, день был нервным и утомительным. Да и голодная я была полдня. А сейчас, когда я легла на кровать, она показалась мне такой удобной и уютной. Даже дома я не замечала такого удобства на своих шёлковых простынях и мягком матрасе. Так почему же сейчас мне так хорошо? Загадка.

Вообще, такая жизнь мне очень нравилась. Да, не было никаких изысков, голодала недавно вот, но оно того стоило. Вот и на работу устроилась. Жизнь однозначно налаживается.

И энергия внутри как будто не беспокоит больше. Странно вообще то, что она меня до этого беспокоила. Какое-то давление ощущалось. Хотя нам с детства всегда говорили, что энергию эту мы не должны чувствовать. Да и раньше я не чувствовала её никогда. Может, из-за близости дня рождения, она ведёт себя так беспокойно?

Интересно, что чувствуют другие девушки? Вот бы узнать у кого, или вообще не стоит подставлять себя. Хотя не одна же я пока ещё с энергией?! И что такого если я поинтересуюсь? Это не запретная тема.

Ладно если представится возможность, обязательно узнаю. А сейчас спать.

Глава 8

Со следующего дня началась моя спокойная жизнь. Если бы не постоянные перепалки с павлином, было вообще прекрасно. Но этот напыщенный индюк цеплялся ко всему на свете. Что стоил первый день, когда я вся нарядная и накрашенная пришла на работу в том самом лавандовом платье.

Этот павлин заявил, что я неподобающе выгляжу. Он меня не для красоты нанимал, а чтоб тексты переводила. А на красоту он может в борделе посмотреть.

Он сравнил меня с проституткой, чёрт побери. И потом весь день я только ловила его косые взгляды. А ещё выслушивала его дурацкие шуточки, иногда переходящие все границы.

«Ты выглядишь как Дюймовочка-переросток» или «У тебя в роду были васильки?» и этот идиотский смех в конце. Так ржёт лошадь, а не приличный человек.

И кто ж его обидел-то так, что ему все женщины поперёк горла?! Увидеть эту красотку, космы бы повыдёргивать. Я ж теперь страдаю.

Но и это не предел его высказываний.

В следующий раз он высмеял мой перевод, когда я, не задумываясь, вместо слова «дорогая» сделала перевод на слово «дорогостоящая». День был тяжёлый, через мои руки прошло очень много писем и большинство из них больше делового содержания. И, конечно, когда ко мне в руки под конец дня попалась короткая любовная записка, я переводила её на автомате, не вчитываясь в строки и не обращая внимание на смысл. Вот и получилось «моя дорогостоящая».

Как же этот павлин ухахатывался. Он потом меня ещё неделю называл только так, выдавая поручения, чем неимоверно злил меня.

Но я терпела. А он это понимал и изводил меня всё сильнее. А ещё иногда выдавал унизительные поручения. Сходить срочно в комнату номер три и забрать посылку. Я-то думала там что важное, а там туалетная бумага и жидкое мыло. Или пойти купить газету или отправить письмо. Чёрт побери, я не посыльный. Мало того, всё это он может сделать по щелчку пальцев. А в конце дня, когда такие поручения исчерпывают себя и я начинаю уже заниматься переводами, он с удивлением произносит:

- И чем же вы госпожа Кремор занимались целый день, что не успели перевести эти десять писем?

Что? Ты же сам выдавал мне эти глупые поручения! Идиотский индюк!

И я опять молчала. Терпела и молчала, молчала и терпела. Злилась про себя, обзывала его, планировала сто разных способов его убийства, но молчала. И мне, кажется, распаляла его своим молчанием ещё больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но потом я поняла, что можно в эту игру играть вдвоём. Поэтому я делала огромные испуганные глаза, сильно удивлённый вид и совершала какую-нибудь пакость. Типа, «Ой, простите, я случайно пролила вам на голову кофе, запнувшись о вашу ногу» или «Господин Сандр, а почему вы ещё здесь? Вас же ждут в министерстве. Я же вам написала на листочке и положила на стол. Вы не видели? Очень жаль» И неважно, что этот листочек я положила под стопку папок, но положила же. Свою работу выполнила, не придраться.

Если бы не отвратительное первое впечатление об этом павлине и его поведение теперь, я, возможно, не реагировал так остро на все его выпады. Но я не могла, я не переносила этого человека. Он бесил меня, и вся моя выдержка летела в мусорное ведро. Но, конечно, я не показывала этого. А точнее, я очень старалась. Я не могла доставить ему удовольствие лицезреть свою победу надо мной.

Наверное, кто-нибудь и полюбит его таким, какой он есть, с этими его постоянными подколками, придирками и несносным характером, я же видеть его не хочу.

Но эта работа была мне необходима. До моего дня рождения оставалось всего два месяца и потерять её сейчас и остаться без хорошей оплаты было равносильно возвращению домой к ненавистному браку и старому жениху.

А пока я терпела, делала свою работу и старалась не вникать в смысл переводов. Потому что там попадались иногда такие отчёты, от которых кровь в жилах стыла. Я с интересом читала только любовные письма и удивлялась отношениям девушек Элизабет и Пегги с их ухажёрами. А там вовсю уже развивались отношения Маркуса и Элизабет, но сам Маркус не перестал бегать за Пегги. А Стивен разочаровался в Элизабет и больше не писал ей писем. Иногда Пегги интересовалась Стивеном в письмах с Элизабет, но ничего интересного Элизабет подруге не рассказывала. А мне так хотелось, чтобы Пегги была со Стивеном. Они были созданы друг для друга. Оба кроткие и искренние, а вот Маркус и Элизабет слишком напористые и грубые. Иногда я так зачитывалась этими письмами, что ничего вокруг не замечала и не слышала. Лионелю приходилось даже подходить ко мне и махать рукой перед моими глазами. Только тогда я отвлекалась.

Порой у меня возникала мысль о том, что я буду работать тут вечно, так как таких свидетелей в живых не оставляют, если вдруг надумаю уволиться. Иногда письма были такого содержания, после которого свидетели не живут. Но хуже, чем переводить кровавые отчёты, было другое. А поверьте при переводе таких текстов, первое время, я бледнела, зеленела и бегала в туалет к унитазу, чтобы распрощаться с завтраком. Это после я уже привыкла и для меня кроме, как набором слов эти тексты ничем другим не были. А раньше я представляла всё в красках и даже пару раз Лионелю пришлось меня приводить в чувство.

И вы спросите, а что может быть хуже кровавых отчётов? Посетители, отвечу я вам.

Иногда к Лионелю приходили люди в чёрном, особенно один мужчина с невероятно тяжёлой аурой и энергией. Она давила даже на расстоянии и заставляла преклонить голову перед этим человеком. Это был главный дознаватель Его Величества. Страшный человек. Я старалась по возможности не попадаться ему на глаза, и знакомства хватило на долгие годы вперёд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он заявился неожиданно. Ворвался в кабинет, словно зашёл к себе домой. Так как мы постоянно общались с Лионелем по поводу переводов, а иногда они требовались срочно, и я просто зачитывала под диктовку, то мы сидели в одном помещение. А остальные комнаты были предназначены под архив.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И вот врывается этот страшный человек. С перепугу я сталкиваю локтем со стола все письма, что там были. Некоторые уже были переведены, и упав, они, естественно, перемешались с другими.