Нежный защитник - Джо Беверли

И они действительно потащились следом. Имоджин с трудом ковыляла, не в силах двигаться быстрее на своих истерзанных ногах.

Бастард оглянулся, и лицо его потемнело от гнева, когда он увидел, что они отстали, но в следующую секунду его взгляд опустился на ее ноги. Не тратя времени даром, он вернулся и подхватил ее на руки. Она охнула от неожиданности, но испытанное облегчение было настолько велико, что она, зажмурившись, приникла к его груди.

— От тебя воняет, — сухо прокомментировал он.

— Простите, — ответила она со всем достоинством, на какое была способна в данную минуту. — На мне к тому же полно насекомых. — И добавила со злорадством: — И они, без сомнения, уже с радостью меняют свою грязную хозяйку на вашу чистую плоть!

Поднимаясь по деревянной лестнице, ведущей к входу в цитадель, он хмуро посмотрел на нее и приказал:

— Сними чепец!

Молчаливо поблагодарив Сиварда, она выполнила приказ и с удовлетворением увидела брезгливую гримасу, появившуюся на его лице при виде грязных, засаленных прядей. Ему ни за что не догадаться, что под этой грязью скрыты ее знаменитые рыжие косы. Она снова подумала, что с Бастардом Фицроджером следует быть настороже. Чем дольше она продержит его в неизвестности, тем лучше для нее. Ее «беременность», безусловно, была замечательной идеей, и она вполне сможет сохранять ее видимость до тех пор, пока не удостоверится в чистоте его намерений. Или, что гораздо вероятнее, пока не окажется в безопасности под личной защитой короля.

А сейчас ей необходимо найти ответ на простой вопрос: насколько она может довериться этому человеку?

Она была уверена, что мужчинам вообще нельзя доверять.

Чтобы не впасть в отчаяние, она постаралась найти утешение в главной мысли: предан лорд Фицроджер их королю или нет, но он все-таки собрался идти спасать прекрасную даму, как только услышал о нападении на Кэррисфорд.

Через сводчатый вход Фицроджер внес ее в главный зал замка. Это было огромное помещение, украшенное гобеленами и знаменами, хотя простая обстановка не могла сравниться с ее собственным элегантным домом. Между гобеленами проглядывала грубая стенная кладка, многие полотна истрепались и запачкались, а солома на деревянном полу давно требовала замены. А кроме того, здесь не было ни одной живой души. Наверное, все суетились во дворе, завершая приготовления к походу на Кэррисфорд. Это немного ее подбодрило.

Фицроджер, не задерживаясь, пересек зал и оказался на узкой винтовой лестнице, ведущей в башню. Здесь подниматься было очень трудно, но он справился и с этой задачей, причем Имоджин ни разу не задела за стену ни ногами, ни головой. Его сила и ловкость внушали ей невольное уважение.

На втором этаже башни имелось несколько небольших комнат. Он вошел в первую из них и осторожно опустил ее на пол. В комнате имелась кровать, и Имоджин посмотрела на нее, не скрывая удивления.

— Насекомые, — холодно пояснил он и отряхнул руки с таким видом, будто избавился от весьма неприятной ноши. Каковой скорее всего она и была. — Я пришлю кого-нибудь из женской прислуги и прикажу принести ванну. Я готов признать тебя Имоджин из Кэррисфорда, пока не получу доказательств обратного, и буду обращаться с тобой соответственно этому титулу. Но не вздумай покинуть эту комнату без моего разрешения.

Он повернулся, чтобы уйти, но Имоджин крикнула ему в спину:

— Постойте! Пожалуйста, скажите, что с моим человеком?

Он резко обернулся и брезгливо посмотрел на ее раздутый живот:

— Кто он тебе?

— Мой сенешаль! — быстро объяснила она. — Он уже пожилой человек. Прошу вас не быть с ним слишком суровым.

— В данный момент он пользуется тем же гостеприимством, что и ты. — И он снова повернулся к двери.

— Лорд Фицроджер! — опять окликнула она его, и он оглянулся, не скрывая досады. — Вы поможете мне вернуть Кэррисфорд?

— Да, конечно, леди Имоджин, — ответил он с ленивой улыбкой. — Я уже почти подготовил войско, и завтра мы выступаем. Ну а вы наверняка захотите отправиться с нами.

В его словах содержалась скрытая издевка, но Имоджин нашла в себе силы ответить ему такой же высокомерной улыбкой.

— Я даже буду настаивать на этом, милорд.

Он коротко кивнул и удалился.

Отвага на словах еще не означала, что она так же отважна сердцем. Оставшись наконец в блаженном одиночестве, Имоджин без сил распласталась на полу. Она с трудом сдержала рвущиеся из груди рыдания. Ее отец мертв. Ее дом разорен жестоким захватчиком. Ее камеристку изнасиловали у нее на глазах, а теперь скорее всего убили. Она так и не смогла узнать, что случилось с ее любимой теткой. Она оказалась одна во власти равнодушного, непредсказуемого чужака.

Она заставила себя проглотить слезы и забыть о слабости. Она — дочь Бернарда из Кэррисфорда, и она докажет, что носит свой титул не зря.

Имоджин снова вернулась мыслями к Бастарду Фицроджеру. Она до сих пор не имела опыта общения с такими людьми. В присутствии отца вряд ли кто из рыцарей позволил бы себе проявить к ней хотя бы малейшее неуважение.

И как прикажете ей разбираться в характере этого мрачного типа?

Как прикажете ей поверить, что он вернет ей замок, после того как освободит его от захватчика? Безусловно, король восстановит ее права, как только узнает о ее несчастье, но до тех пор Фицроджер запросто успеет ограбить ее дом и разрушить то, что не сможет унести. Конечно, в том случае, если Уорбрик вообще оставит в Кэррисфорде хоть что-то ценное. От этой мысли ей снова захотелось плакать.

К тому же ее смущало и то, что Фицроджер прослыл монаршим любимцем. Если он и правда намерен нажиться на ее бедах, вспомнит ли король о законности и прикажет ли ему возместить убытки? Красавчик Генрих не рискнул бы ссориться с Бернардом из Кэррисфорда, но станет ли он беспокоиться о его дочери?

И конечно, положение осложнялось еще и тем, что теперь королю придется подыскать ей подходящего мужа. Пресвятая Дева, и как Ты только допустила, чтобы на неопытную девушку разом свалилось столько проблем?!

Имоджин оставалось лишь гадать, когда у Фицроджера возникнет желание приударить за богатой невестой. Она не слышала, чтобы он был женат или помолвлен. А значит, в ней он увидит не более чем сочный плод, который сам упал ему в руки. У нее не было ни малейшего желания становиться женой такого бессердечного типа, а следовательно, ее «беременность» придется как нельзя кстати.

Три женщины внесли в комнату ванну и выстлали ее изнутри мягким чистым полотном. Имоджин порадовало такое проявление роскоши, не вязавшееся с грубой обстановкой в главном зале. Служанки вышли и вскоре вернулись с бадьями с горячей и холодной водой. Они наполнили ванну, не забыв добавить в нее душистых трав. Одна из женщин приготовила для Имоджин чистую одежду.