Остров великанов - Арнольд Негго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обняв учителя, Филимов силой усадил его в старенькое кожаное кресло.
— Голубчик мой, — сказал он, — третья четверть на исходе, — каким образом вы будете наверстывать упущенное, меня не интересует, программу я вам дам, карту найдете в учительской, указку выстругаете сами. Ночевать можете у меня на хуторе.
— Я уже побеспокоилась о комнате, — предупредительно сказала Ребане.
— Ну и отлично! Прошу вас, Кярт, скажите Тедер, пусть немедленно накроет стол. Да, и пусть пошлет кого-нибудь в магазин… она знает зачем. Я сегодня, кажется, не обедал, — сообщил он самому себе и стал небрежно запихивать бумаги в открытый железный сейф, стоявший подле стола, в углу.
В дверь постучали.
В кабинет с немецкой папкой в руках вошла обеспокоенная Рауд.
— Я всюду вас ищу! — сказала она, подходя к Ребане.
— Наша молодежь, — представила ее Ребане, — учительница математики Эви Рауд, одновременно и пионервожатая и воспитательница интерната.
— И самая милая девушка на всем белом свете, — дружелюбно пробубнил Филимов, стараясь разглядеть, что за папка в руках у Рауд. — Что вы там принесли, Эви? Дайте-ка сюда, — потребовал он.
— Директор, ученики нашли в докторском флигеле документы генерала Лорингера. Тут есть рапорт какого-то господина Вальтера. Насколько мне удалось разобрать, речь идет о гибели отца Ильмара, рыбака Вольдемара Таммеорга. Я хотела бы, чтобы учительница Ребане перевела его. — Рауд положила на стол перед встревоженным Филимовым замшевую папку с фашистской свастикой.
— Да, да, это по моей части, — сказала Ребане, быстро подходя к столу и протягивая руку к папке.
Но рука ее так и осталась висеть в воздухе. Побледнев как смерть, Филимов придавил папку всей пятерней. Округлившиеся глаза его вдруг наполнились ужасом. Попытавшись что-то произнести, он захрипел и, неловко перевалившись на бок, упал в директорское кресло. Рука его по-прежнему цеплялась за папку.
— Вам плохо? — воскликнула Рауд.
Уйбо одним прыжком подскочил к директору. Филимов был без сознания.
Ребане молча бросилась за доктором Руммо.
Не прошло и минуты, как появился доктор. Проверив пульс у Филимова, он недоумевающе пожал плечами и с помощью какого-то чудодейственного флакона стал приводить его в чувство.
Слабо вздохнув, Филимов открыл глаза.
— Инфаркт? — встревоженно спросила показавшаяся в дверях Ребане.
— О нет, легкий обморок, — спокойно отозвался Руммо, пряча флакон.
Бросив взгляд на стол, где лежала папка, Филимов, превозмогая слабость, выпрямился в кресле и угрюмо заявил:
— Прошу оставить меня одного!
— Оставайтесь, — равнодушно заметил доктор. — Пойдемте, дорогая Кярт. Право, вам не следовало волноваться из-за пустяков…
В сопровождении Руммо и Уйбо грустная Ребане покинула кабинет.
Рауд задержалась у дверей.
— Директор, вы позволите мне взять рапорт? — робко спросила она.
— Я просил оставить меня! — загремел Филимов. — Рапортом я займусь сам! — Не глядя на растерявшуюся девушку, Филимов поднялся и дрожащими руками запер папку в несгораемый шкаф.
Тихо скрипят перья, сосредоточенно посапывают носы. В интернате начались часы самоподготовки. Ученики готовят уроки с пяти до восьми часов вечера. Потом ужин, а после ужина — самое благодатное время: можешь заниматься всем, чем только захочешь.
Арно Пыдер с мечтательным видом любуется из окна зимним пейзажем и ждет, пока сидящий с ним рядом Ильмар решит задачку по алгебре. Арно расстроен: еще целых три часа сидеть в классе! А удрать нельзя: впереди за столом склонилась над книгой учительница математики Рауд. Через каждые двадцать — тридцать минут она проходит по рядам и проверяет, как идет работа. При такой системе волей-неволей все уроки выучишь. Но у хитроумного Арно тоже своя система. Он подсаживается к лучшим ученикам, терпеливо дожидается, пока они выполнят домашнее задание, а затем с легким сердцем и спокойной совестью переписывает его в свою тетрадь. Сегодня Арно присоседился к Ильмару по двум причинам. Во-первых, Ильмар решал задачи скорее, чем другие щелкают орехи, и при этом тетрадка его, так же как и душа, всегда была открыта для друзей. А во-вторых, Арно намеренно подлизывался к нему. Мустамяэский сыщик давно уже сгорал от желания открыть тайну знаменитого Шотландца, а кроме Ильмара, вряд ли кто отважился бы разыскивать в полночь страшное зеленое привидение.
Арно спал и видел, как они с капитаном пробираются ночью в докторский флигель, как метким ослепительным выстрелом из ракетницы освещают Зеленого Охотника и открывают его тайну.
Ради этого Арно и приобрел злосчастную ракетницу, с которой так бесславно расстался, а потом целых четыре дня откармливал своими завтраками бессовестного обжору Бенно в надежде вернуть ее назад.
Но сегодня сама судьба улыбнулась Арно: флигель открыт, ракетница за поясом, Ильмар дал согласие разыскивать тень Шотландца. Дело только за штормом, так как увидеть привидение можно только в штормовые ночи. Арно не терпелось поскорее улизнуть домой и проверить свой барометр не вертится ли висящий за окном на ниточке высушенный морской бычок. Если вертится — быть шторму!
Думая обо всем этом, он ждал, когда Ильмар решит задачку.
Совсем о том не ведая, Ильмар рассеянно водил пером по бумаге. Голова его меньше всего была занята алгеброй. Успокоив себя мыслью, что задачка не медведь — в лес не убежит и разделаться с ней он всегда успеет, Ильмар перебирал в памяти события минувшей недели.
Прошло всего несколько дней с той страшной ночи, когда они с Арно охотились за человеком в синей зюйдвестке. В школе пошумели, поудивлялись, посплетничали, и вот теперь уже все забыто, никто даже не вспоминает, что только благодаря им все узнали настоящее имя человека в синей зюйдвестке. Конечно, это был сын рыбака с хутора Мельтси — Густав Сурнасте, бывший эсэсовец, а теперь бандит и пятый адъютант Страшного Курта.
Удалось ли поймать «лесных волков», что стало потом с человеком в синей зюйдвестке и его шкатулкой, мальчики не имели понятия. Об этом много говорилось, но толком решительно никто ничего не знал. Всем этим занимались пограничники. А уж если пограничники что-нибудь делают, можно быть совершенно уверенным, что ни одна душа ничего не узнает.
Найденный во флигеле немецкий рапорт снова напомнил Ильмару и о человеке в синей зюйдвестке, и о таинственном Пиллере, которого они так безуспешно пытались выследить на хуторе Мельтси. Ильмар почти не сомневался, что это был тот самый Пиллер, о котором упоминалось в рапорте.
«В ночь на четвертое ноября…» — вспомнил он слова Эллы и вздрогнул.
Ведь отец погиб четвертого ноября! Об этом дне и говорится в рапорте!
Неожиданное открытие поразило его. Ильмар разволновался.
«Где же этот рапорт? — с тревогой подумал он. — Надо сегодня же узнать, что в нем написано…»
Позади Ильмара сидели Ури и Бенно.
Ульрих Ребане приходил в интернат не столько ради уроков, сколько из-за Эллы Лилль. Убедиться в этом было совсем нетрудно. Достаточно посмотреть, с кем он сядет: Ури всегда садился или с Эллой, или неподалеку от нее.
Сегодня место рядом с Эллой было занято, и Ури пришлось устроиться с Бенно, который за пирожки и сладкие булки прислуживал ему и был его телохранителем. Впрочем, к Бенно у него было дело. Узнав от матери о приезде нового учителя, Ури сообщил приятелю эту новость и начал с ним советоваться, что бы такое устроить этому новенькому на потеху всему седьмому классу. Бенно на подобные штуки был мастер. Ури стал потихоньку нашептывать ему свои соображения. Бенно отложил в сторону нерешенную задачку, подпер лоб указательным пальцем и глубокомысленно задумался.
А в это время Арно, которому надоело без толку смотреть в окно, стал сердито тормошить Ильмара:
— Долго мне еще ждать?
— Чего тебе? — не поняв, тихо спросил Ильмар.
— Скоро задачку решишь, спрашиваю. Надоело ведь так сидеть!
— А ты решай, — машинально ответил Ильмар.
Арно надулся:
— Еще друг называется! Никакой заботы о товарище…
Ури, случайно услышав этот разговор, весело прыснул.
— В чем дело? — спросила учительница, подходя к ним. — Решили задачу?
— Арно решил, — усмехнулся Ури.
— Ульрих, ты приходишь сюда только мешать, — оборвала его Рауд. А ты почему не работаешь, Ильмар? — спросила она, заглянув в его тетрадь.
Ильмар резко поднялся с парты.
— Учительница, вы обещали перевести рапорт…
— Сядь и принимайся за работу, — спокойно ответила Рауд. — Рапорт у директора, завтра мы переведем его.
Сразу же после занятий Ури потащил Эллу к пианино, чтобы сыграть ей свой собственный вальс, который он в ее честь назвал «Вальс Элеонора».
