Стихотворения святого Григория Богослова - Григорий Богослов

Умолчу о Филаделфе – моем сердце, об этой благородной крови Макровия, который, из всех овец моего стада, есть собственно моя овца; о моем друге, котораго благосердый Христос обемлет великими крылами, котораго не надмевает гордость, овладевающая всеми.

Умолчу о высокошественном Ригине, о Леонтии, об Илиодоре, которые обладают высоким даром Христовой мудрости.

Умолчу о других – светлых звездах между мужами простого нрава, даже неизвестных многим из миролюбцев, о сих досточестных членах Христовых. Ибо кто исчислит сии печати Безсмертнаго, сии плотоносныя красоты?

Все они – служители всемощнаго Бога, и каждый из них совершен на особом пути благочестия. Легкими стопами попирают они землю; это прекрасныя овцы, принадлежащия к десной стороне; это камни великаго храма, и Христос связует их между собою вселюбезным согласием духа. С малыми искрами жизни в скудости проводят они настоящую жизнь, немного уступают виновнику зла – чреву, усмиряют в себе жестокий мятеж страстей – эти черныя волны, воздвигаемыя велиаром; полагают мерило слову и меру молчанию, держат в узде и смех, и слух, и неподвижныя очи. Без обуви, с нечесанными волосами, с слезами на глазах, имея у себя один хитон, эти земные мертвецы живут мыслию в горнем, непрестанно имеют пред взорами великую Божию славу и тамошнее ликостояние душ благочестивых.

Ты почтил и девственных жен, которыя Женихом своим именуют Царя, вступающаго в общение с сердцами чистейшими, и которыя ожидают Христа недремленными очами, возжегши неизсыхающие светильники; ты почтил, говорю, их, когда узнал это мое украшение, это самое светлое око моего стада; почтил, если только почтил хотя одну из них. Ибо это общая милость для всех добрых, если кто – нибудь один из них видит оказанное себе добро; таков закон дружбы, по которому все делается для них общим достоянием!

Подлинно, и в этих женах великий ум; потому что оне с мужественным духом изринули из сердца обольстительную Еву. Да, и у них вокруг тела безопасное ограждение – вретище, а ложем на земле – прах; и у них есть врачевства целомудрия, молитвы, любезныя воздыхания, безсонныя ночи, источники слез источаемых внутренно. Ожестели у них колена, забыта ими немощь; потому что оне держатся за укрепляющия воскрилия Христовых риз. А нежность плоти и блестящия одежды, и эта весенняя, скоро увядающая красота, и естественная и та наружная, которую мужчины своими руками наводят на лица похотливыя, – все это изгнано у них из сердца. И немного будет сказать, что жены сии, силою ума, и в теле и в мудрости сравнялись с мужами.

Ибо и Христа, Который с звезднаго неба явился на земле в человеческой плоти и стал сыном человеческим чрез непорочную Матерь – Деву, чтобы пречистым Своим рождением исполнить закон человечества, когда возстал он в третий день из гроба, жены первыя увидели, по причине пламеннаго своего желания, и возвестили возлюбленным соученикам, вкусив Христова вкушения в уврачевание прежняго. И по всей земле, куда только проникло спасительное учение, найдешь многих жен, которыя, или, составив из себя общества, питают в сердце общую любовь к небесной жизни и водятся одинаковыми правилами, или остаются при своих немощных родителях и братьях, и их имеют свидетелями своего целомудрия.

Немного таких жен у меня; однако же поспорю со многими, восхищаемый небесными красотами Христовыми. Баснословие усыпало домы лидийцев золотым песком и дало им реку, которая приносила дары счастия; а чернокожим индусам златоносные муравьи носили богатство, собирая его в песке. Нил, наводняя благовременно плодоносныя равнины, делал могущественным Египет. Один любуется птицами, другой деревами, а иный камнями приятно блестящими изнутри. Но мне Царь Христос даровал украшение, которое всех превосходнее, – это венец из многих благочестивых. Несомненно то, что Бог малым всегда дарует благодать, как уверяет древнее обетование. Вифлеем стал между первыми городами; и моему малому граду дано быть новым Вифлеемом. Тот славен был рождением Христовым; а мой славен Христовыми друзьями.

Такой в моей стране возсиявает пред тобою новый сонм, подобный тому, какой произвела Армения – ваше отечество, страна, украшающаяся добрыми сынами, как многим превосходящая другия страны, так особенно славная тем, что в ней много не познавших уз супружества! Оказав милость им, окажешь, превосходнейший, и мне малую милость, гораздо же большую себе самому; приобретешь себе, детям и жене величайшее богатство – надежду светоноснейшей жизни. Если же ты, самый снисходительный из всех моих товарищей, памятуешь сколько – нибудь и о моей старинной дружбе (я никак не поставлю своего имени наряду с именами мужей благочестивых); то не обезчести меня (что не свойственно дружбе), но окажи милость и честь моим товарищам. И я имею некоторое значение для многих. А если бы и не для многих имел; то тебе, счастливец, преимущественно пред всеми надлежит уважать нашу дружбу.

Этим сделаешь угождение всем друзьям, и их порадует честь, сделанная преподобным. Особенно угодишь Василию, котораго по преимуществу почтил Христос, и который, как посредник, соединяет между собою отдаленных друзей, и гораздо крепче связывает их общею любовию. А угождать ему – требует от тебя самая справедливость, уважение к отечеству, к дружбе, к товариществу по учению, к чистым жертвам, к окриляющей жизни. Ибо он, как вторый по Аароне, стоя внутрь скинии не для всех доступной и имея пред очами царюющаго в горних Бога, своими молитвами приводит в общение смертных с Безсмертным. Но что сделаешь для меня, то будет даром для Василия; а принесенное в дар ему принесется самому Христу; приносимое же Христу приносится Отцу.

Умоляю тебя о душах и о небесной жизни, умоляю о членах, истончеваемых духом. Окажи милость к дневным трудам, к ночным песнопениям, к возлежанию на голой земле, к слезам, к ветхим рубищам, к истомленным очам, к чистому уму, к священным словам. Почтив добродетель, ты расширишь для многих путь к добродетели, и получишь большую мзду от Бога, посеешь здесь постоянное и соберешь нетленный, пренебесный плод, вместо скуднаго – богатый.

Уважь богоподобную седину моего отца, который тем и другим, и многочисленностию лет и честностию нравов, наполнит для людей целую досточудную историю.

Скажу тебе, сын мой, по немощи сил моих, последнее слово. Пощади паству нашу, пощади паству, за которую я трепещу; потому что много понес за нее трудов, и Бог поручил мне ее пасти многие десятки лет. Тебе же дарует Бог все, что дает Он благочестивым, но сверх прочаго и то, чтобы сретить тебе прекрасную старость, какова старость моего богомудраго отца.

Но изреку благое слово от нашего Писания. Меры Божии уравниваются с нашими мерами; какими здесь меряем друг другу, такими и великий Бог воздает людям. Но да возмерит Он тебе лучшим за лучшее, как ныне, так и в последний день! Ныне для всякаго человека полагается или худое или доброе основание кратковременной жизни, и на малых весах колеблется, перевешиваемое на ту и на другую сторону, великое стяжание жизни небесной.

И Христос принял на Себя человечество при наложении подати, когда Кесарь делал перепись целой земли. Сам Бог дал смертному дань, чтобы даровать смертным облегчение от рабства. Почти благодать Христову, и пощади людей. Почти, и ведя добрую перепись, сам записан будешь в добрую небесную книгу. А если будешь вести не добрую перепись… но пусть выговорит сие другой, а я скажу по крайней мере то, что лучше вести перепись праведную.

Ужели не довольно того, что тяжкое иго наложено на смертных первым грехом прародителя, и человекоубийственным древом, и завистию змия, и преступлением жены, и гибельным вкушением противоборственнаго знания, которое соделало меня смертным, и тотчас, низложив меня в землю, из которой я сотворен, наполнило жизнь мою скорбями, заставило меня нести болезни и труды, оставаться нагбенным к широкому хребту земли под бременем напастей, – ужели не довольно сего, но брат – одна со мною персть, в одном со мною погруженный грехе, предает меня еще большим скорбям? Нет, это не позволительно, это несвойственно; больным гораздо лучше давать лекарство, а не новый труд.

Вот дар, который тебе, добрый мой, посылает наше со – братство, – это дар, неистребимый временем. А ты, украшение Армении, Геллений, которому поручено установить правильную меру податей в нашей стране, установи ее, при помощи непорочной руки великаго Бога, установи непорочно, и не покоряй превратнаго ума неправедной корысти. Если всякому будешь отвешивать верно, трепеща великаго Ока; то мы, хотя и малый город, пронесем имя твое, наилучший, не между одними обитателями Дио – Кесарии, и напишем на досках: «вот человек добродетельный; в нем не найдет для себя пищи и насмешник!»

На безмолвие во время поста

Умолкни, любезный язык; и ты, перо мое, пиши слова безмолвия, разсказывай глазам вещания сердца!