Беседы старца с духовными чадами (1907-1913 гг.) - Варсонофий Оптинский

— Так какая же наука? Не томите, батюшка, скажите.

— Наука эта великая, наука о спасении души и достижении Царства Небесного. Вот за это вам надо взяться.

— Да, положим, это верно, только как? Постов, например, соблюдать я не могу.

— А вы пробовали?

— Положим, что нет. Вы скажете: ходите в церковь, а, откровенно говоря, она меня нисколько не удовлетворяет. Я, правда, люблю вашу службу, вы служите без вычурностей, просто, но впечатления это на меня не производит.

— Но вы верите в Бога?

— Да или хотел бы, по крайней мере, веровать. Догматы Церкви я признаю все целиком, но как обрести действительную веру?

— Такую веру можно обрести только исполняя все заповеди Христовы. В Евангелии от Иоанна Господь говорит: "Испытайте Мое учение и увидите" [6]. Вот что нужно посоветовать каждому неверующему. Испытайте и увидите. Бог ли Христос или великий пророк, философ.

Такие беседы бывали у нас часто. Не знаю, что теперь стало с Разгильдеевым. Года три тому назад я писал ему, но ответа не получил.

Подобные беседы вели мы и с доктором Валяшко. Это тоже был человек ищущий, но таких людей было немного. С иными невозможно было вести духовные разговоры, слишком сильно прилепились эти люди к земле. "И что вы там говорите? — скажут. — Давайте лучше выпьем да закусим".

В низменных удовольствиях полагали они всю свою жизнь, не допуская даже мысли, что могут существовать иные радости, иные восторги. А происходит это от огрубления души, от полного незнания Евангелия, от равнодушия к Церкви.

Когда я был в гимназии, в моем классе были два товарища, отчаянные шалуны. В общем, они были добрые малые и их шалости никогда не были скверными. Незаметными стали их прежние выходки, когда все свободное от занятий время они посвятили чтению. Спросишь, бывало: "Что ты читаешь?" И получишь ответ: Пушкина, Никитина и других наших великих писателей. Под влиянием чтения даже лица у них изменились, сделались более серьезными, осмысленными.

Если чтение великих писателей так облагораживает душу, не более ли облагородит и освятит ее чтение слова Божия и святых отцов? Проникновение в Священное Писание вводит человека в глубину богопознания и дарует ему такое блаженство, с которым не может сравниться никакая земная радость. Внешний мир с его красотами благотворно действует на человека, и душа, способная наслаждаться красотой мира, есть душа возвышенная, но человек, достигший совершенства, созерцает в душе своей такую красоту, перед которой видимый мир ничего не стоит. Господь сказал про душу человека, любящего Бога: "К нему придем и обитель у него сотворим". Непостижимо, как это в маленьком сердце помещается Сам Господь, а где Господь, там и рай, там и Царство Божие. …Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21).

На горе Афонской много православных монастырей. Немало там и отшельников, подвизающихся в пещерах и скалах. У одного отшельника была пещера на высокой горе. Из нее открывался чудный вид на Средиземное море, на покрытые роскошной растительностью берега, отдаленный Родос. Ночью миллионы звезд загорались на небе и луна обливала все своим серебряным светом. А подвижник уходил в глубь пещеры своей и не хотел ни на что это смотреть. Красота видимого мира уже не трогала его душу, созерцавшую красоту мира невидимого.

В Киево-Печерской Лавре жил один подвижник, который единственное окно своей келлии заставил образом, чтобы видимый свет не мешал ему созерцать невидимый. Я знал одного юношу, который страстно любил музыку. Когда начинался концерт, он садился в отдалении, закрывал лицо руками и весь погружался в слушание любимой музыки, не желал ни видеть, ни слышать ничего постороннего. Но к Священному Писанию и молитве мы привыкаем, и они уже не действуют на нас. Грубеет сердце наше. Великий древнегреческий математик Пифагор был в свое время и известным астрономом. Он является автором долго существовавшей гипотезы о планетной системе. Пифагор предполагал, что земля занимает центральное место в мировом пространстве, а около нее вращается семь планет. Все планеты составляют гамму. При вращении они издают чудную музыку, но мы ее не слышим, так как привыкли к ней с младенчества.

Но не будем только слушателями Божественных слов нашего Спасителя, будем стараться по силе исполнять Его заветы, и Господь не презрит труды наши, и в наше сердце придет Царствие Божие, и радости нашея никтоже возмет от нас. Аминь.

1909 г. (Отец Варсонофий рассказывает о себе)

Молодость моя проходила шумно и весело. Денег было много, делай, что хочешь. Но вот однажды вижу я странный сон. Ясно, как наяву, входит ко мне какой-то старец, подходит близко, берет за руку и, указывая на часы, стоявшие против моей кровати, спрашивает: "Который теперь час?" — "Половина седьмого". — "Через три года ты умрешь". И вторично спрашивает: "Который час?" — "Половина седьмого". — "Через три года ты умрешь". И опять: "Который час?" — "Половина седьмого", — отвечаю я уже с раздражением. — "Через три года ты умрешь".

Я проснулся, зажег огонь, посмотрел на часы. Было 35 минут седьмого, следовательно, явление старца было как раз в половине седьмого. Оделся, позвонил, велел подать самовар. "Что это, Павел Иванович, сегодня так рано встать изволили?" — спросил лакей. — "Да так, не хочется спать".

Налил себе чаю — не пьется. Неужели мне жить осталось только три года? А там — смерть. Господи, так тяжело и страшно.

Часов в 12 зашел ко мне один из товарищей: "Знаешь новость? Устраивается пикник, собирается большое общество, вот будет весело! Я хотел и тебя записать, но потом все-таки решил спросить, поедешь ли?" — "А почем с человека?" — "Пустяки, по 50 рублей". — "Если бы ты записал меня не спросясь, то пришлось бы тебе свои деньги заплатить!" — "С каких пор ты стал Плюшкиным?" — "Я не стал Плюшкиным, но мне сильно нездоровится". — "Конечно, больному человеку удовольствие не в удовольствие".

Он скоро ушел. С тех пор мысль о смерти не покидала меня. Я стал уклоняться от всяких развлечений. Впрочем, я не сразу порвал со всем.

Мир — это такое чудовище, что, если повернуть круто, разорвет. И вот стал я постепенно освобождаться от уз мира, становилось все легче и легче, и, наконец, совсем освободился от него. Я перестал бывать у большинства моих прежних знакомых. Оставил два-три благочестивых семейства, где бывал изредка.

Прошло три года, наступило 17 сентября, памятный для меня день, в который я видел старца. С раннего утра я уехал в один монастырь, исповедался и приобщился Святых Тайн. После причастия стою в церкви и думаю: "Вот грохнусь!" Не грохнулся.

Впрочем, слова старца исполнились. Я действительно умер в тот день, но умер для мира…

1910 год

2 января 1910 г

Вначале Господь сотворил мир невидимый; блаженные духи разделялись на девять чинов: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господствия, Власти, Силы, Начала, Архангелы и Ангелы. Но сотворенные духи не все сохранили верность Богу; треть отпала от своего Создателя, и из благих они сделались злыми, из светлых — мрачными. Чтобы возместить потерю, сотворен был человек. Теперь люди, работающие Богу, по кончине своей вступают в лик Ангелов и, смотря по заслугам, становятся или просто Ангелами, или Архангелами и т. д. Этот видимый мир будет стоять до тех пор, пока будет пополняться их число, а тогда — конец. Неизвестно только, когда наступит это время: завтра, или через год, или через миллионы веков. Дай, Господи, нам всем войти в это число, чтобы вовеки пребывать со Спасителем нашим. Но чтобы войти в Царство, прежде всего надо быть смиренными. Как же обрести смирение? Как научиться этому великому искусству? Надо молить Господа о ниспослании этого дара. В одной из вечерних молитв мы читаем: "Господи, даждь ми смирение, целомудрие и послушание". Смирение уподобляет нас Самому Богу, который смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп.2:8). Сам Господь является учителем смирения: …научитеся от Мене, яко кроток есмъ и смирен сердцем… (Мф.11:29). Смирение можно стяжать посредством послушания. Человек, подчиняющий свою волю духовному руководителю, побеждает гордость и приобретает смирение. Оттого-то людям, особенно монахам, послушание необходимо.

Известен следующий случай. В одном пустынном месте подвизался старец. Однажды к нему пришел молодой инок, прося взять его на совместное жительство для обучения добродетелям. Старец согласился с условием, что инок будет ему беспрекословно повиноваться. Однажды старец велел своему ученику взять сухую палку, воткнуть ее в землю на расстоянии пяти верст от их келлии и каждый день ходить поливать ее. Инок все исполнял в точности. Каждый день поливал он эту палку, и для этого ему приходилось проходить десять верст по раскаленной солнцем пустыне с тяжелым ведром. Дух зла, не переносящий смирения, начал соблазнять подвижника такими помыслами: "Что ты делаешь? Зачем слушаешь безумного старца? Ты оставил монастырь, чтобы научиться высшим добродетелям, а он заставляет тебя исполнять нелепейшее, никому ненужное дело". Но инок не поддался этим искушениям, прозрев в них козни врага, он продолжал безропотно нести свое послушание.