Пьесы о богах и людях - Лорд Дансени

Тармия:

Что мы наделали! Что мы наделали. Наши мужья обречены. Пророк предаст их, и они найдут свою смерть.

Аролинда:

O, что же нам делать?

Тармия:

Было бы лучше, если б мы облачились в рубище и не привели бы своих мужей к смерти своими деяниями.

Аролинда:

Мы сотворили слишком много и мы разгневали короля, и (кто знает?) мы, возможно, прогневали самих богов.

Тармия:

Самих богов! Мы станем подобны Елене. Когда моя мать была ребенком, она видела ее однажды. Она говорила, что это была самая спокойная и самая нежная из женщин, желавшая только любви, и все же из-за нее началась Троянская война, длившаяся четыре или пять лет, и был сожжен город, окруженный замечательными башнями; и некоторые из греческих богов стали на ее сторону, говорила моя мать, а некоторые, как она говорила, были на другой стороне, и они ссорились на Олимпе, где они обитают, и все из-за Елены.

Аролинда:

O нет, нет. Это пугает меня. Я только хочу быть красиво одетой и видеть своего мужа счастливым.

Тармия:

Вы видели Пророка?

Аролинда:

О да, я видела его. Он бродит у дворца. Он свободен, но не может убежать.

Тармия:

Как он выглядит? Он напуган?

Аролинда:

Он бормочет на ходу. Иногда он плачет; и затем он скрывает лицо под плащом.

Тармия:

Я боюсь, что он предаст их.

Аролинда:

Я не доверяю пророку. Он - посредник между богами и людьми. Они так далеки. Как он может нести истину тем и другим?

Тармия:

Этот Пророк лжет богам. Нет ничего хуже для пророка, чем пророчить ложно.

{Пророк проходит мимо, опустив голову и бормоча.}

Пророк:

Боги изрекли ложь. Боги изрекли ложь. Может ли все их возмездие искупить это?

Тармия:

Он говорил о мести.

Аролинда:

O, он предаст их.

{Они плачут. Входит Королева.}

Королева:

Почему Вы плачете? Ах, Вы собираетесь умереть. Вы слышали лютню смерти. Вы можете плакать.

Тармия:

Нет, ваше Величество. Это человек играл последние три дня. Все мы слышали его.

Королева:

Три дня. Да, три дня. Гог-Оуза не играет больше трех дней. Гог-Оуза устает. Он передал сообщение, и он уходит.

Тармия:

Все мы слышали его, ваше Величество, кроме глухого молодого человека, который возвратился в Барбул-эль-Шарнак. Мы слышим его теперь.

Королева:

Да! Но все равно никто не видел его. Мои девы искали его, но не нашли.

Тармия:

Ваше Величество, мой муж слышал его, и Лудибрас, и пока они живы, мы знаем, что нечего бояться. Если бы Король рассердился на них - из-за какой-то глупой истории, которую мог поведать ревнивый человек какой-нибудь преступник, пытающийся избегнуть наказания - если бы Король разгневался на них, они вскрыли бы себе вены; они не пережили бы его гнева. Тогда все мы должны сказать: "Возможно, это Гог-Оузу слышали Ихтарион и Лудибрас".

Королева:

Король никогда не разгневается на Ихтариона или Лудибраса.

Тармия:

Ваше Величество не смогли бы спать, если б Король разгневался на них.

Королева:

О, нет. Я не усну; это было бы ужасно.

Тармия:

Ваше Величество бодрствовали бы всю ночь напролет и рыдали.

Королева:

О, да. Я не усну; я буду рыдать всю ночь.

{Выходит}

Аролинда:

Она не может повлиять на Короля.

Тармия:

Нет. Но он не вынесет ее ночных рыданий.

{Входит Ихтарион}

Я уверена, что Пророк предаст вас. Но мы говорили с Королевой. Мы сказали ей, что было бы ужасно, если б Король разгневался на вас, и она будет плакать всю ночь, если он разгневается.

Ихтарион:

Бедный испуганный мозг! Как сильны бывают слабые капризы! Она должна быть прекрасной Королевой. Но она доходит до белого каления и плачет от страха перед богами. Перед богами, которые всего лишь тени в лунном свете. Страхи Человека возрастают от всей этой таинственности и отбрасывают огромные тени на землю, и Человек вскакивает в ужасе и говорит: "боги". Нет, они даже меньше, чем тени; мы видели тени, но не видели богов.

Тармия:

O не говори так. Ведь боги существовали. Как ужасно они низвергли Блет. И если они все еще обитают во тьме холмов, что же! Они могут услышать твои слова.

Ихтарион:

Как! Ты тоже боишься. Не бойся. Мы пойдем и поговорим с Пророком, пока вы последуете за Королевой; будьте рядом с нею, и не дайте ей забыть, что она должна плакать, если Король разгневается на нас.

Аролинда:

Я почти боюсь оставаться рядом с Королевой; мне не нравится быть с нею.

Тармия:

Она не может причинить нам вреда; она всего боится.

Аролинда:

Она пробуждает во мне страх перед невообразимым.

{Тармия и Аролинда выходят.}

{Входит Лудибрас.}

Лудибрас:

Пророк идет сюда.

Ихтарион:

Садитесь. Мы должны поговорить с ним. Он предаст нас.

Лудибрас:

Почему Пророк должен предать нас?

Ихтарион:

Поскольку ложное пророчество - не его вина; это наша вина; и Король может пощадить его, если он все откроет. Снова он бормочет о мести; многие уже говорили мне об этом.

Лудибрас:

Король не пощадит его, даже если он предает нас. Это же он произнес ложное пророчество перед Королем.

Ихтарион:

Король не хранит в сердце веры в богов. Именно за обман Пророк должен умереть. Но если он узнает, что мы задумали этот обман ...

Лудибрас:

Что мы можем сказать Пророку?

Ихтарион:

Ну, мы не можем ничего сказать. Но мы можем узнать из его речей, что он собирается делать.

Лудибрас:

Он идет. Мы должны запомнить все, что он скажет.

Ихтарион:

Следи за его глазами.

{Входит Пророк, его глаза скрыты под плащом.}

Ихтарион и Лудибрас: боги добры.

Голос-Богов:

Они благожелательны.

Ихтарион:

Я виновен. Я виновен.

Лудибрас:

Мы полагаем, что Король смягчится.

Ихтарион:

Он часто смягчается на закате; он смотрит на орхидеи по вечерам. Они очень красивы тогда, и если он сердит, его гнев уходит, как только прохладный бриз повеет в час заката.

Лудибрас:

Конечно, он смягчится на закате.

Ихтарион:

Не сердись. Я действительно виноват. Не сердись.

Голос-Богов:

Я не желаю, чтобы Король смягчился на закате.

Ихтарион:

Не сердись.

Голос-Богов:

В древности было сказано, что боги не могут лгать. Так написано и сказано. Я вошел в сговор с Вами, и я заставил их лгать, поскольку мой голос - голос богов.

Лудибрас:

Мы надеемся, что Король простит тебя.

Голос-Богов:

Я хочу умереть.

Ихтарион:

Нет, нет, мы попросим Короля простить тебя.

Голос-Богов:

Я хочу умереть.

Лудибрас:

Нет, нет.

Голос-Богов:

Из-за меня святые боги солгали; они, которые изрекали истину устами тысячи пророков. Из-за меня они лгали. Они теперь гордо умолкнут навсегда и не вдохновят ни единого пророка впредь, и народы будут блуждать вслепую и гибнуть, не получая предупреждений об ожидающем их роке, или будут уходить в неведомые дали и исчезать в неописуемых временах. И даже если боги все-таки заговорят снова, как сможет Человек поверить им? Я принес проклятие поколениям, еще не увидевшим света.